Тот, кто следит за тобой. Книга 1 (СИ) - Наталья Новикова

и кофе. Все как я люблю. Но было что-то не так. В нос ударил неприятный запах, мой желудок скрутился в комок, желая вывернуть все свое содержимое наизнанку. Я быстро побежала в уборную, пытаясь успеть добежать до унитаза.

— Мама заболела, пап? — доносилось мне из столовой.

Слышу шаги за спиной.

— Все, Анетт, мы едем в больницу. — полоща рот, я все-таки умудрилась кивнуть.

Дорога до больницы для меня прошла спокойно, Амит же нервничал и кусал губы.

— Все будет хорошо, Амит. — попыталась успокоить его я, хотя сама не была в этом уверена.

— Все ли? Я слышал о многих заболеваниях, которые сопровождаются такими симптомами и все они ведут к летальному исходу!

— Не нужно преувеличивать, все может быть не так страшно. — а может и быть, учитывая, что я знаю только одно естественное состояние, сопровождающееся такими симптомами. Но недавно у меня были месячные, поэтому беременность отпадала.

В больницу Амит понес меня на руках, словно умирающую, но мне было приятно его беспокойство, я чувствовала его любовь. К врачу была огромная очередь, но меня пропустили первой, все-таки Амит знал обходные пути, как добиться своего в кратчайшие сроки. Проведя опрос, меня усадили на гинекологическое кресло, а потом попросили перелечь на кушетку, где мне сделали УЗИ.

— Доктор, это опасно?

— Совершенно не опасно, девочка. Вы ждете ребенка. Примите мои поздравления.

— Это не ошибка, доктор? — обрадовалась я, едва не теряя дар речи. — У меня ведь не давно были месячные.

— Это эмбрион прикрепился к матке. Так бывает. — Одевайтесь, миссис Ливарт и побыстрей успокойте вашего мужа, иначе он разгромит приемную.

Я засмеялась от радости. Выйдя из кабинета и увидев обреченность на лице Амита, я решила еще немного подержать его в напряжении.

— Ну, что Анетт? — с тревогой, написанной на его лице, спросил он.

— Все хорошо, Амит. Идем. — Амит взял меня за руку и остановил, когда мы уже подходили к машине.

— Ты умираешь, Анетт? — тихо спросил он. И я прыснула со смеха, не желая и дальше его мучать.

— Господи, Амит! Как тебе могло прийти такое в голову? — задохнулась от смеха я, хотя еще не давно и сама допускала эту мысль. — Твое желание скоро исполнится и у нас будет дом полный детей.

— Ты беременна? — в глазах счастье и слезы. — О, Анетт! Я так счастлив! — и подняв меня на руки, закружил. — А ты, ты рада? — не передать словами, как я была рада тому, что скоро у нас появится ребенок. Мне казалось, что от Амита я готова была родить целую футбольную команду, с условием, что он будет любить всех так же, как и Нарин.

— Конечно же, Амит. — прижавшись губами к моим губам, Амит крепко поцеловал меня.

— Срочно нужно сделать детскую. Нужно нанять рабочих.

— Постой, Амит, я еще не рожаю. Еще много времени впереди.

— Не хочу оставлять на последний момент.

Потом мы поехали домой, всю дорогу Амит пытался дозвониться к тем дизайнерам, что делали дом. Он доверял им и хотел, чтобы они сделали лучшую детскую для малыша. Я была преисполнена радости, новая жизнь зародилась в моем теле и скоро я услышу детский плач, который сделает меня повторно мамой.

— Мамочка, все хорошо? — спросила Нарин, когда мы вошли в дом.

— Скажем им сейчас? — спросил тихо Амит.

— Давай.

— С мамочкой все хорошо, дети. Скоро у вас будет братик или сестричка. — Нарин с недоумением взглянула на нас, посмотрела на Эвана, у которого уголки губ совсем опустились.

— Кого ты хочешь братика или сестричку? — спросил Амит ласково Нарин.

— Братика, как Эван, девчонки противные.

— Но ты же тоже девочка. — улыбнулась я. Она замялась, не зная, что ответить.

— Нарин, я хочу, чтобы ты поняла, братик — это хорошо, но сестренка — тоже. Она будет хорошей, как и ты, потому что вы — сестры. — рассудительно сказал Амит, присаживаясь на одно колено перед дочкой.

— Ага, значит вот почему Изабелла и Марианна противные, потому что сестры! — размышляла вслух Нарин.

— Да, именно.

— Хорошо, тогда сестренка тоже подойдет. Я буду с ней в куклы играть и научу с рогатки стрелять.

— Ты с рогатки умеешь стрелять? — удивилась я не свойственному для девочки умению.

— Да, Эван научил меня. — покачав головой я ухмыльнулась, глядя на Эвана.

— А ты Эван, кого хочешь? — спросила я, наивно полагая, что Эван так же обрадовался этой новости.

— Никого не хочу! У меня уже есть Рина, другой сестры или брата мне не нужно. — по лицу Амита было видно, что он едва сдерживается, чтобы не прибить мальчишку. Прикосновение к руке подействовало на него успокаивающе, и он сдержался от резких слов.

Позже в комнате Нарин шли баталии по поводу скорого появления нового члена семьи. Нарин ужасно обрадовалась и делилась своей радостью с Эваном, но отклика в нем не находила, тогда она спросила почему он не хочет, чтобы у них появился братик и вновь тот же ответ, ни с кем не хочет ее делить. Эван знал, что появление нового члена семьи может отдалить их друг от друга и не хотел этого, для него было невыносимо потерять Нарин. Эта его детская преданность, собственнические наклонности, похожие на манию настораживали, но я ничего не могла поделать с волнением, охватывавшем все мое естество, когда думала об этом. Поэтому я решила перестать замечать чувства, которые, возможно, подталкивали меня к чему-то важному, не лишенному смысла.

Записки Амита

Я был доволен своей жизнью, наконец со мной рядом те, кого я любил. У меня была Анетт и наша дочь, в которых я видел счастье и покой. Они были моим островком спокойствия в этом мире. Даже лицо Нарин, ее имя — ничто, по сравнению с той радостью, какую она приносила в мою жизнь. Я добился того, чего хотел: моя мать, в лице Нарин, наконец приняла меня и полюбила. Я чувствовал это, когда она радостно встречала меня с работы, как крепко обнимала по утрам и как счастливо со мной разговаривала. И каждый раз мы менялись с ней ролями, я становился маленьким мальчиком, а она взрослой женщиной — моей мамой. Оставаясь наедине с собой, я осознавал, что Нарин не мама и это не она меня любит и признает, моя мама никогда бы меня не признала, она ненавидела мое существование, ненавидела всего меня и даже умирая, с ненавистью глядела в мои глаза. Вновь возвращалась щемящая боль, отчаяние, рвущее изнутри, желание выпустить на волю монстра и избавиться от этой боли, переложив ее на другие плечи, наслаждаясь, что кому-то