Последняя буква Севера. Книга вторая - Лина Винчестер

Джейк укладывает меня на спину, моя крошечная кровать жалобно скрипит, а затем я слышу, как хлопает входная дверь. Когда мама заглядывает в комнату, мы с Джейком уже сидим и с умным видом смотрим в учебник.

– Джейк, как я рада, что ты зашел в гости! – радостно пропевает мама.

– Пришлось забежать ненадолго, скоро экзамены, – он стучит костяшками по учебнику. – Нужно подтянуть Микаэлу, она делает большие успехи.

– Умницы, занимайтесь, не буду мешать. – Она уходит, а затем слышно, как шуршит пакет. – Целое ведерко шоколадного мороженого!

– Это специально для вас.

– Можешь, пожалуйста, не быть таким подхалимом? – щурюсь я. – Она не может полюбить тебя еще больше.

– Ничего не могу с собой поделать, ведь в случае нашей ссоры твоя мама всегда будет на моей стороне и говорить тебе, что ты горячишься.

– Ты ужасен. Нет, серьезно, ты отвратителен.

– Поэтому я тебе и нравлюсь, – поймав пальцами мой подбородок, он чмокает меня в нос, а мне приходится прикусить губу, чтобы подавить дурацкую улыбку.

– Откуда столько познаний в манипуляциях?

– Часто листаю «ТикТок» перед сном, – Джейк пожимает плечами, а я так и не поняла: всерьез он или же пошутил. – А теперь бери карандаш, калькулятор и тетрадь, нам и правда нужно позаниматься. У меня потрясающая харизма, но боюсь, ее не хватит на то, чтобы протащить тебя через приемную комиссию университета без высокого балла.

Вспоминаю, что забыла калькулятор в локере и оглядываюсь в поисках телефона.

– Черт, не могу найти телефон.

Джейк достает свой и набирает меня. Раздается вибрация где-то под покрывалом, и Элфорд находит мой телефон, но не отдает.

– «Задница»? – спрашивает он, глядя на надпись на экране.

– Как-то давно записала и забыла переименовать.

– Палец, – требует он, и я со смехом прикладываю кончик большого пальца к экрану, снимая блокировку.

Джейк печатает, переименовывая контакт, а затем открывает калькулятор и протягивает мне телефон.

Мы занимаемся математикой, следом химией, а потом Джейк остается на ужин. Проводив его, я возвращаюсь на кухню, чтобы поговорить с мамой об экзаменах и Берни, а когда возвращаюсь в комнату и беру телефон, чтобы проверить, не ответила ли Бэйли, то вижу на экране пропущенный вызов от «Боже, как же он хорош!».

Усмехнувшись, я снова переименовываю его на «Задницу».

Телефон вибрирует в пальцах, увидев на экране имя «Бэйли», я тут же отвечаю.

– Привет, – едва слышно говорит она.

– Как я рада, что ты позвонила. – Прикрыв веки, я с облегчением выдыхаю. – Глупый вопрос, но… Как ты?

– Лучше, чем пару дней назад. Я тут неподалеку от тебя, сможешь выйти ненадолго?

– Конечно.

Надев куртку и кеды, я выхожу к дороге и смотрю на приближающийся свет фар белого Вольво. Шины шуршат и останавливаются, из-за слепящего света я не вижу Бэйли, поэтому иду к машине и, открыв дверцу, сажусь в салон.

На голове Бэйли розовая шапка, светлые волосы ровно подстрижены и заканчиваются у линии челюсти. На ней большая толстовка, которая, скорее всего, принадлежит Мейсону.

Подавшись вперед, я молча обнимаю Бэйли, стискиваю ее в объятиях так сильно, что ей наверняка больно. Судорожно выдохнув, она обнимает меня в ответ и, похлопав по спине, отстраняется, ее губы растягиваются в фальшивой улыбке.

Из-за коротких волос ее лицо кажется более круглым, а голубые глаза – больше. Бэйли по-прежнему похожа на красивую куклу Барби, но я не решаюсь сказать об этом вслух. Это явно не тот комплимент, который ей сейчас нужен.

– Я не знаю, что сказать, Бэйли, мне очень жаль.

– Было и было, – отмахивается она. – Дерьмо случается, верно?

К горлу подкатывает першащий ком, и, тяжело сглотнув, я киваю.

– Микки, я хочу попросить тебя о большом одолжении.

– Что угодно.

– Не торопись с ответом. – Прикусив губу, Бэйли барабанит пальцами по рулю. – Я хочу снять документальный фильм о старшей школе Уэст-Мемфиса и о жестокости женского буллинга. Нужно интервью жертв на камеру. Я пойму, если не согласишься, но, может, ты хотя бы сможешь поделиться со мной контактами тех, кого унижали Айрис и ее подруги. Этот фильм станет моей заявкой в университет, может, даже выбью себе стипендию. А еще этот фильм может помочь мне вернуться в «Примроуз», они захотят быть причастными к громкой теме и подписаться в титрах, я уверена.

Бэйли садится вполоборота, в ее глазах написано, что она готова к любому моему ответу.

– Ник рассказал о твоих словах, что девочки в школе боятся говорить. И я понимаю почему и понимаю риск. Если жертвы буллинга согласятся, и фильм обнародуется, то в школе может быть нелегко, но может произойти и так, что это перевернет картину вверх ногами. Может, мы даже добьемся смены руководства школы.

Я с облегчением выдыхаю, когда слышу имя Ника – они хотя бы поговорили. А еще меня беспокоят мысли о смене руководства школы, потому что мистер Шервуд всегда был очень добр ко мне, но за все годы обучения в школе происходило столько жестоких случаев, на которые он закрывал глаза. Можно быть хорошим человеком, но плохим руководителем. Если бы ученики боялись наказания, было бы меньше плохих случаев или все было бы так же? В любом случае ничего не меняется уже много лет. Как-то раз Джейк сказал очень правильную вещь: в проблеме с теми же соцработниками нужно бить не по органам опеки, а по всему окружному совету попечителей. Чтобы убить наверняка, нужно целиться в сердце системы.

– Я согласна.

Вскинув брови, Бэйли раскрывает рот.

– Правда?

– Конечно. Надо покончить с этим, если жертвы буллинга не начнут говорить, то это продолжится даже после нашего выпуска. Всегда найдутся новые Пайпер, Айрис, Констанс и Тиффани. Ситуация та же, меняются только лица.

– Спасибо, Микки. – Подавшись вперед, Бэйли крепко обнимает меня. – Спасибо тебе.

Глава 22. Мы же в церкви

К середине зимы каждый житель Уэст-Мемфиса знал, что у Долорес Элфорд скоро будет свадьба. Она обошла каждый салон свадебных платьев в городе, продегустировала все виды тортов, просмотрела десятки банкетных залов, прослушала сотни песен, чтобы выбрать ту самую для танца жениха и невесты. Ходила в салон красоты несколько раз в неделю, чтобы подобрать идеальную прическу и макияж, репетировала с Сэмом свадебный танец до тех пор, пока туфли не оставили на его ногах кровавые мозоли. Несмотря на мозоли, Сэм был счастлив каждое мгновение; я думала, что мужчины терпеть не могут предсвадебную суету, но только не Сэм, кажется, он ждал этого дня больше Долли.

– Я не могу дышать, – проводя пальцами по узкому корсету, украшенному бисером, Долли смотрит