ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ РАЗВИТИЯ - Филлис Тайсон

Процесс подростковой индивидуации длится долго; он может не завершиться вплоть до самого позднего подросткового или раннего взрослого возраста. Этому процессу помогает, однако, зрелость когнитивных способностей, которые поддерживают ориентацию на реальность, против преобладания чувств вины, стыда, как и авторитета ранних интроектов и идеалов. Этот новый образ мыслей дает подростку способности к самосознанию; вместо того, чтобы быть эгоцентричным, он становится способным осознавать свои мотивы и яснее видеть себя в качестве объекта мысли. Таким образом, он приходит к новому чувству личной идентичности, что подробно изучает Эриксон (1956).

Установление идентичности не имеет в подростковом возрасте ни начала, ни конца, ибо в течение всей жизни происходит добавление и исключение разнообразных, аспектов своего образа. Отличительной особенностью подросткового процесса формирования идентичности является то, что он впервые происходит в контексте физической зрелости тела и зрелой способности к логическому мышлению. Интеграция этого чувства зрелости с репрезентациями, идентификациями и идеалами прошлого, как и с репрезентациями будущих целей и возможностей, говорит об еще одном шаге в психической структурализации в направлении формирования целостной взрослой личности.

Поздний подростковый возраст: главенство Эго и стабильность настроения

Ел (1968, 1976) рассматривает вопрос о том, как и когда завершается подростковый возраст. Он приходит к заключению, что для того, чтобы возникла определившаяся, интегрированная и самостоятельная взрослая личность, индивид должен пройти 4 этапа. Первый, являющийся частью процесса второй индивидуации, – это окончательное перенятие им авторитета родителей и своего Суперэго. Теперь подростку приходится принимать на себя большую ответственность за то «кто он есть и что он делает» (Blos, 1967, стр. 148). Второй включает урегулирование и прекращение жалоб в связи с непоправимыми событиями или травмами детства, такими, как последствия потери им объекта или влияния особой чувствительности к чему-то или физической неполноценности. Третьей задачей подростка является установление чувства исторической преемственности прошлого. Знание о том, кто он и где его истоки, позволяет осуществить выход из уютного детского мира, где все устроено родителями, без дезорганизующего разрыва. Четвертая задача – это окончательное разрешение бисексуальных конфликтов, дающее возможность консолидации половой идентичности и сексуальных предпочтений. Тогда индивид становится свободен для поиска подходящего зрелого объекта любви.

В оптимальном случае, благополучное завершение у подростка этих процессов в различных описанных нами психических системах выводит его Эго на новый уровень интегрированности, целостности и доминирования над другими психическими системами. Его функционирование становится относительно свободно от влияния раннего архаичного Суперэго, доминирует над импульсивностью инстинктивных влечений, а также относительно свободно от влияния окружения, хотя и не безразлично к нему. Как только достигается данный уровень главенства Эго, аффекты и их выражение начинают колебаться в приемлемых рамках (Zetsel, 1965; Elee, 1968), лучше сдерживаются и модулируются. В результате успешного развития Эго достигается и укрепляется гармония между внутренним и внешним, а также во внутреннем мире человека. Становится более предсказуемым стереотип саморегулирующих, адаптационных, организующих и синтезирующих реакций Эго, приобретающих определенный стиль. Это связано с тем, что стереотипы реакций становятся более автоматическими, а стереотип регуляции чувства собственного достоинства определеннее (Rache, 1958). Как только достигнута стабильность идентичности (Erickson, 1956), возникает интегрированная взрослая личность. Возрастание гармоничности отражается в росте стабильности настроения. А появление стабильности настроения, как считается, сигнализирует о достижении нового уровня психической стабильности и завершении подросткового возраста.

Резюме

Вслед за Спитцем, мы используем здесь появление нового аффекта или нового его качества с целью обозначить каждый новый уровень координированности и интегрированности функций Эго, подразумевающий новый уровень его организации и развития. Несмотря на то, что первые проявления любого аффекта драматичны и их легко наблюдать, с течением развития эти проявления становятся все незаметней, однако, их всегда можно обнаружить.

Соответственно, нами выдвинуто предположение о том, что появление социальной улыбки (на 2—3 месяце жизни ребенка) сигнализирует о новом уровне организации и синтеза, говоря о прогрессе по сравнению с врожденными способностями и о начале функционирования психики; стрессовая реакция на постороннего (на 7—9 месяце жизни) обозначает установление либидного объекта; негативизм (на 15—18 месяце) свидетельствует о способности к саморефлексии и появлении речевых способностей; тревога и стыд (на 24—30 месяце) – об интернализации конфликта и начале формирования Суперэго; использование аффектов в качестве сигналов опасности и конфликта сопровождает установление либидного постоянства объекта (в 30—36 месяцев); чувство вины (в возрасте от 3 до 5 лет) указывает на интеграцию Суперэго и на инфантильный невроз; практика (латентный период) – на возросшую самостоятельность функционирования Эго и Суперэго; лабильность настроения (подростковый возраст) – на подростковый процесс психической реорганизации; стабильность настроения (поздний подростковый возраст) – на главенство Эго над влечениями и другими импульсивными желаниями, как и над директивами Суперэго. Последнее же указывает на то, что подростковый возраст подошел к концу.

Эпилог

Представляя настоящую попытку объединения психоаналитических теорий развития, мы руководствовались в основном тем соображением, что многие системы личности растут и развиваются одновременно и независимо друг от друга. Все системы необходимо взаимосвязаны и в целом составляют единую сложную систему. Вот почему наш ум (и это вполне заслуживает удивления) продолжает в течение всей жизни согласованно функционировать.

Для того чтобы описать процесс развития, мы обсуждаем здесь многие предметы: некоторые подробно, некоторые в более сжатой форме. Мы признаем, что в последнем случае есть опасность чрезмерного упрощения, в особенности потому, что мы не смогли принять в расчет в систематизирующем и обобщающем обзоре, каким является наш, многочисленные тонкости каждого предмета. Мы, однако, надеемся, что настоящий обзор пролил свет как на трудности, сопровождающие процесс развития, так и на то, что любая часть поведенческих проявлений может иметь под собою ряд возможных значений. Тенденция сводить любое объяснение либо к внешним событиям, либо к внутрипсихическим силам, насколько это нам удалось, нами здесь преодолевается.

Несколько тем в этой книге опущены совсем. Среди них – отношения ребенка во внутрисемейной системе, отличные от его отношений с родителями; развитие социальных взаимодействий; приложение наших теорий к психопатологии. Эти предметы, будучи несомненно важными, находятся вне нашего фокуса на внутрипсихических аспектах нормального развития, до той, конечно, степени, до которой нам удается их здесь описать.

Мы также отдаем себе отчет в том, что в части, где мы говорим о роли матери и отца, представляемая нами картина местами до известной степени идеализирована, как будто бы наша теория относилась лишь к тому ребенку, который растет в целостной семье. Хоть клиницистам может показаться, что ежегодно в их практике встречается не так много функционирующих целостных семей, мы полагаем, что понимание той роли, которую играют оба родителя в развитии ребенка, полезно для детального рассмотрения и концептуализации оптимального развития, а также для того, чтобы оценить, где может быть уязвим ребенок, взросление которого проходит в альтернативных ситуациях.

Местами при прочтении данного материала может сложиться впечатление определенности, завершенности некоторых моментов, как будто бы некоторые гипотезы приняты так широко, что достигли статуса установленного факта. Если нами создается такое впечатление, то сейчас мы хотим его исправить. Психоаналитическая теория до сих пор отмечена многими открытыми вопросами и противоречивыми областями, так что она, подобно обсуждаемой нами модели развития, является незавершенной, развивающейся, подверженной переменам и эволюционированию по мере появления новых данных.

Тем не менее, мы надеемся, что обрисованная нами перспектива процесса развития окажется достаточно согласованной, чтобы быть полной, и в то же время достаточно пластичной, чтобы оставаться в русле нового знания. Мы также надеемся, что представили свои идеи таким образом, что передали не только сложность процесса развития, но и способствовали размышлению о психике человека.