Ложь и честь (СИ) - Геллер Ирина

Квенти на мгновение зажмурился, когда тонкие манипуляторы киборгов осторожно подхватили спустившийся с потолка шлем, медленно опустили его на голову и тут же закрепили под горжетом нагрудного панциря. Поддоспешный ворот тихо зашипел, выравнивая давление на всех креплениях и герметизируя доспех. Шлем было довольно распространенной моделью среди карийского благородного сословия, крупный и с треугольным забралом, выдававшимся вперед. Во внешней броне оставались только узкие прорези для расположенных внутри визоров и решетка воздухозаборников.

Окуляры тут же вспыхнули зеленоватым светом, подключенные к основным системам доспеха, пока интерфейс загружал все основные параметры, выводя данные на внутреннее забрало прямо перед глазами Квенти. Наследник дернулся и прикусил губу от резкого укола боли, когда нейроинтерфейс шлема подключился к нервной системе. Болевые ощущения при использовании контактов, вживленных в тело, оставались тем неприятным моментом, от которого инженеры так и не смогли избавиться, несмотря на все попытки и эксперименты. Человеческий организм пытался защититься от внешнего воздействия, реагируя на активацию контактов как на любой другой раздражитель.

— Вы хотите сказать, что крысолюды смогли собрать такую орду потому, что среди них появились твари, способные к мышлению на уровне человеческого? — недоверчиво поинтересовался Квенти, пытаясь одновременно и думать, и не потерять сосредоточенность, пока перед глазами суетились манипуляторы киборгов, закрепляя детали доспеха и проверяя работу псеводмускулатуры. Это было сложно, к такому он все еще не смог привыкнуть.

— Именно, — Аурелий кивнул, обходя наследника по кругу и проверяя собственным взглядом работу автоматики. — При любом исходе событий это мои субъективные рассуждения, основанные на анализе прежних столкновений с этими ксеносами. Прежде столь крупные операции против ратлингов не проводились, как и не было столь серьезных потерь. Существует вероятность, что мы собственными глазами наблюдаем эволюцию этих существ, способных представлять отныне серьезную угрозу даже крупным и развитым поселениям на Поверхности. Аналитический отдел подтверждает данную теорию и, возьму на себя смелость судить, ваш штаб придерживается такого же мнения, иначе почему так важно уничтожить корабельные двигатели и систему управления.

— Возможно, вы правы, — наследник чувствовал себя обманутым. Ему не докладывали о таких теориях, данные аналитического отдела шли сразу штабным командирам, которые, как ему казалось, взяли на себя всю ответственность, принимая решения через голову находившегося здесь же дворянина. — Однако зачем вы пересказываете мне все это здесь и сейчас?

— Меня интересуют используемые ратлингами технологические нововведения, неизвестные прежде. И в первую очередь системы подготовки и контроля ракет дальнего радиуса действия, применяемые для борьбы с нашими кораблями. Данное наблюдение является уникальным и не зарегистрированным прежде. И оно является результатом социальной эволюции ксеносов. Научно-исследовательским институтам будет весьма интересен этот вопрос развития столь сложных технологий в столь примитивных условиях. Моя просьба в первую очередь заключается в поиске и сохранении всего, что у ратлингов может быть связано с ракетостроением.

— Вы считаете, будто у них есть что-то, чему нам следует учиться?

— Вероятность победы в сражении всегда определяется информацией. Знание о возможностях противника и прогнозировании его активности является решающим моментом для достижения поставленных целей. Обладая информацией о техническом прогрессе ратлингов, мы сможем эффективнее применять против них свои силы.

— Сложно с вами спорить… — Квенти тяжело вздохнул, поведя плечами и проверяя работу перчаток доспеха, сжимая и разжимая пальцы. — Я сделаю все возможное в моих силах. Ваш запрос прямо сейчас отправлю в центральный штаб операции, пусть доведут информацию до сведения личного состава. Не могу гарантировать, что он будет исполнен, нам гораздо важнее уничтожить этих тварей, чем размышлять над тем, насколько умными они стали. Ковровые бомбардировки никто не отменял… И я не стану рисковать жизнями солдат, если риск будет слишком велик. Надеюсь, это вы тоже понимаете?

— Ваша Милость, достаточно одного только вашего слова. Вы делаете одолжение не только мне, а всей науке, обещая попытаться, — Аурелий снова склонил голову. — А теперь я вынужден вас оставить, чтобы заняться уже прописанными для меня обязанностями. Пусть Небеса улыбаются вам сегодня, а детали вашего снаряжения будут работать без сбоев и ошибок.

Техномастер удалился, оставив Квенти одного в оружейной келье. Даже киборги уже вернулись обратно в свои ниши, и наследник бароната стоял перед пустой капсулой доспеха в гордом одиночестве, только услышав, как с тихим шипением двери закрылись за Аурелием. Квенти последний раз сжал и разжал перчатку правой руки, глядя, как механические пальцы в точности повторяют его движения. Было даже немного страшно, пусть он и сам не хотел признаваться себе в подобных чувствах. Первая настоящая боевая высадка и, возможно, первый убитый враг, если Квенти окажется достаточно умел, чтобы разобраться хотя бы с одним ратлингом.

В виртуальных симуляциях он показывал довольно неплохие результаты, но вот в ближнем бою все еще оставалось куда расти. И словно в ответ на его сомнения, включился один из модулей на правой наручи, выдвинув короткий прямоугольный ствол плазменного разрядника. Мысленно выругавшись, что не может четко контролировать нейроинтерфейс, Квенти убрал его обратно, а потом развернулся и, покинув свою келью, направился к лифтам, уходившим к корабельным ангарам.

Он проходил мимо готовившихся к бою солдат, сразу замечавших украшения дворянского доспеха и торопившихся вытянуться и поприветствовать своего сюзерена. Квенти знал, что под закрытым забралом не видно его лица, но все равно не мог не улыбаться, чувствуя, как внутри поднимается то самое теплое чувство, когда вокруг есть люди, готовые поддержать в любую секунду. Он старался хотя бы кивнуть каждому, мимо кого проходил, или же ответить парой вежливых слов, когда ему желали успеха в бою и благословения Неба. Это ему действительно пригодится.

Лифтовая платформа опускалась словно нарочито медленно, с тихим скрипом двигающихся в пазах шестерней и шипением гидравлических систем. Там уже стояло больше полусотни бойцов, тоже готовых к новой волне десанта на поверхность, но Квенти сразу же уступили место. Судя по тому, как солдаты на него косились, на отрядной частоте шло бурное обсуждение, зачем дворянину потребовалось участвовать в высадке, где все планы и так уже полетели в Бездну. И от таких мыслей принц снова почувствовал раздражение, ведь он, в конце концов, просто пытается исполнять свои обязанности. Обязанности, которые произносил вслух, принимая дворянский статус и первое армейское звание от своего отца.

Внизу, в ангаре, было шумно и, как казалось, очень тесно. Несмотря на то, что большая часть десантных челноков и транспортов уже отсутствовала, каждый квадратный сантиметр свободного пространства был чем-то занят. Окончательно ощущение хоть какого-то свободного пространства в центральных корабельных ангаров вытесняли четыре трехсотметровых корпуса кораблей сопровождения, вынужденных вернуться в крейсер с повреждениями от зенитных орудий ратлингов и осколков сбитых ракет. Нависая прямо над головой громадой металла, с хорошо заметными на броне опалинами и пробоинами от примитивных, но все равно мощных орудий крысолюдей, они полностью закрывали высокий потолок ангаров, так что казалось — протяни руку и сможешь коснуться сопел, вокруг которых дрожал от жара воздух. Все-таки крейсер — не линкор и не супердредноут, где для десантных и транспортных ангаров выделяли отдельные помещения. Здесь место приходилось экономить.

Квенти уже не в первый раз бывал в таких ангарах. Только не в подобной мешанине и тесноте, где среди еще сверкающих натертыми боками транспортников стояли и закопченные пыльные машины с дырками попаданий и подсыхавшими пятнами крови на бортах. Особо удручающее впечатление производили ряды тел, закрытых простынями, мокрыми от крови. С поверхности вывозили всех, кого только могли, в том числе и тела, чтобы потом была возможность вернуть их семьям погибших. Такой альтруизм доступен не всегда в современных войнах, но если была возможность, от нее не отказывались.