Украденная невинность - Кэт Мартин

— О дьявол! — вырвалось у графа, и он окончательно помрачнел. — Я был уверен, что им удалось остаться неузнанными.

— В какой-то мере удалось, ведь других свидетелей не было. Я и сам ни о чем не догадался бы, не ворвись ты в злосчастное заведение, как какой-нибудь Ланселот па белом коне.

Мэттью вперил ему в глаза пристальный взгляд и оставался так некоторое время.

— Вот уж не думал, что тебя привлекают притоны вроде «Падшего ангела», — наконец заметил он. — Мне казалось, у тебя все же не настолько низменные вкусы.

Не обижаясь, Адам пожал плечами. Со времени крушения своего омерзительного брака Аркур поставил целью попробовать хотя бы по разу все самое отталкивающее, самое низкопробное.

— Представь себе, Мэтт, все может доставить удовольствие… по крайней мере один раз. Скажу честно, я не в восторге как от ощущения боли, так и от ее причинения, но Филипп, сын лорда Чезена, захотел отведать этой острой закуски. Я тогда изнывал от скуки и вызвался составить ему компанию. — Мэттью промолчал. — Насколько я понимаю, мне не узнать, для чего туда отправились твоя жена и се прекрасная подруга?

— Леди Гвендолин возомнила себя писательницей. — Мэттью перевел взгляд на девушку, по-прежнему оживленно разговаривавшую с Джессикой, и угрюмо усмехнулся. — Ее сокровенная мечта — состряпать роман. Чтобы достигнуть этой благой цели, ей необходим жизненный опыт (во всяком случае, так она утверждает), а поскольку жизненный опыт чреват разного рода неприятностями, Джессика решила выступить в качестве aнгела-хранителя.

— А ты решил выступить ангелом-хранителем обеих сразу, — подхватил Адам и улыбнулся, показав очаровательные ямочки на щеках. — Могу себе представить! Как только ты выдворил юных леди из этого гнезда порока, они узнали, что такое гнев графа Стрикланда.

— Что-то вроде этого, — признал тот, несколько оттаяв. — У меня руки чесались как следует всыпать обеим… — Улыбка померкла, и Мэттью снова впал в мрачность. — Впрочем, что касается Гвен, лорд Уоринг вполне обходится без посторонней помощи. Именно поэтому Джессика так оберегает ее. Адам, я рассказал тебе больше, чем, может быть, следовало. Я поступил так, потому что ты всегда умел держать язык за зубами, и в надежде, что ты поймешь причину, по которой эту девушку нужно оставить в покое. Пойми, у нее и так достаточно неприятностей, не усугубляй ее положения.

Виконт ничего не ответил. Его взгляд снова обратился к девушке, такой миниатюрной, темноволосой и прелестной в простом дневном платьице. Джессика что-то сказала, и смех Гвендолин Локарт зазвенел в ответ, как перезвон хрусталиков, как журчание веселого ручейка.

Но следом возник образ совсем иного плана: переодетая молодым повесой, она сидела за столом в «Падшем ангеле», низко надвинув на лоб котелок. Что за женщина способна поставить на карту репутацию, только чтобы разузнать, что происходит в заведениях подобного сорта? Безусловно, интригующая женщина. После рассказа Мэттью любопытство Адама расцвело пышным цветом. Теперь еще больше, чем раньше, он желал быть ей представленным.

Отстранившись от перил, Сен-Сир спустился по лестнице и, обмениваясь приветствиями с другими гостями, направился туда, где стояла рядом с графиней Стрикланд девушка в бело-зеленом полосатом платье.

Глава 17

Джессику заставило обернуться смутное чувство тревоги. Высокий смуглый виконт Сен-Сир приближался к ней и Гвен. Несмотря на врожденную элегантность и светский лоск, несмотря на манеры, он выглядел не до конца прирученным хищником. Словно под холеной внешностью аристократа скрывалась дикая сущность, едва управляемый темперамент, о котором, казалось, опасно даже догадываться.

— Леди Стрикланд, — с любезной улыбкой обратился к ней виконт и взял протянутую для поцелуя руку.

— Лорд Сен-Сир!.. Мэттью и я всегда счастливы видеть вас у себя, а тем более по случаю такого события.

— Кстати, о событии, приведшем меня сюда. Теперь я совершенно уверен, что поступил правильно, когда однажды в воскресенье залучил графа Стрикланда в свой экипаж и отвез на Ладгейт-хилл.

— Так вот кто толкнул его на эту невозможную выходку! — воскликнула Джессика, невольно округляя глаза. — Милорд, должна признаться, отныне и навеки я сердечно вам благодарна.

Виконт мягко, почти кротко улыбнулся в ответ, и Джессика не могла не подумать, что в его характере есть иная сторона, не так часто и охотно раскрываемая, — сторона более человечная, чем привыкли видеть окружающие. Она повернулась к Гвен, начинавшей выказывать признаки нетерпения.

— Мне кажется, вы еще не знакомы… — И Джессика официально представила их.

— Рад знакомству, миледи, — произнес виконт негромко и как-то многозначительно, склоняясь к руке Гвен.

Та ответила сияющей улыбкой. Она была дивно хороша в это утро, с простой прической — блестящими локонами, ниспадающими на плечи. В ее глазах, действительно редкого ярко-зеленого цвета, читался интерес, превосходящий простую любезность. Джессика снова встревожилась.

— Гостеприимные хозяева предложили нам столько превосходных кушаний, что завтрак больше напоминает пир, — продолжал Сен-Сир. — Если ваш аппетит уже проснулся, миледи, не окажете ли вы мне честь и не присоединитесь ли ко мне за столом?

— Буду счастлива, милорд, — ровно ответила Гвен, но, хотя густые ресницы опустились, Джессика уловила вспыхнувший в ее глазах радостный огонек.

Она-то вовсе не была счастлива по поводу того, как повернулись события.

Сен-Сир заслужил репутацию самого отъявленного повесы во всем Лондоне. Говорили, что этот беспринципный и бездушный ловелас совратил половину светских дам. Что до Гвен, она была еще очень молода и почти не сталкивалась с сильным полом. Разумеется, ей нельзя было отказать в уме, а женщине умной не так-то легко вскружить голову. Однако девушка слишком носилась со своим стремлением познать жизнь, и кто знает, насколько далеко могла зайти в этом намерении?

Джессика посмотрела вслед удаляющейся парс и против воли признала, что эти двое прекрасно смотрятся вместе (рядом с высоким и статным виконтом Гиен выглядела особенно изящной). Однако в остальном они едва ли подходили друг другу. Сен-Сир представлял собой законченный тип циника, пресыщенного сверх всякой меры, в то время как Гвен каждое утро заново открывала для себя жизнь с ее красотами, чудесами и неожиданностями, словно беспечная птичка, преисполненная оптимизма. Правда, кое в чем эти два несхожих человека определенно походили друг на друга: оба с первого взгляда ощутили взаимную симпатию, оба испытывали величайшее отвращение к браку.