Русские песни и романсы - Гусев Виктор Евгеньевич

А. Архангельский (А. А. Амосов)

В дороге

Идёт он усталый, и цепи звенят,     Закованы руки и ноги. Спокойный, но грустный он взгляд устремил     Вперёд по пустынной дороге. Полдневное солнце нещадно палит,     И дышится трудно от пыли. И вспомнил он живо о тех, что пред ним     Дорогою той проходили. Тоскою смертельною сжалася грудь,     Слезой затуманились очи… А жар всё сильнее, и думает он:     «Скорее бы холода ночи!» Нагрелися цепи от жгучих лучей     И в тело впилися змеями; И льётся по капле горячая кровь     Из ран, растравленных цепями. Но он терпеливо оковы несёт:     За дело любви он страдает. За то, что не мог равнодушно смотреть,     Как брат в нищете погибает. И долго ему приведётся нести     Тяжёлое бремя страданья!.. Не вырвётся стон из разбитой груди     Исчадиям тьмы в посмеянье!.. В груди его вера святая царит,     Что правда сильнее булата, Что время наступит, оценят ту кровь,     Которую льёт он за брата!.. 1878

Я. П. Полонский

Узница

Что мне она! — не жена, не любовница,     И не родная мне дочь! Так отчего ж её доля проклятая     Спать не даёт мне всю ночь! Спать не дает, оттого что мне грезится     Молодость в душной тюрьме, Вижу я — своды… окно за решёткою,     Койку в сырой полутьме… С койки глядят лихорадочно-знойные     Очи без мысли и слёз, С койки висят чуть не до полу тёмные     Космы тяжёлых волос. Не шевелятся ни губы, ни бледные     Руки на бледной груди, Слабо прижатые к сердцу без трепета     И без надежд впереди… Что мне она! — не жена, не любовница,     И не родная мне дочь! Так отчего ж ее образ страдальческий     Спать не даёт мне всю ночь! 1878

А. А. Ольхин

Дубинушка

Много песен слыхал я в родной стороне,     Про радость и горе в них пели; Из всех песен одна в память врезалась мне —     Это песня рабочей артели:         Ой, дубинушка, ухнем!         Ой, зелёная сама пойдет! (2)         Подёрнем! (2) Ух! И от дедов к отцам, от отцов к сыновьям     Эта песня идёт по наследству, И лишь только как станет работать невмочь,     Мы — к дубине, как к верному средству.         Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. Говорят, что мужик наш работать ленив,     Пока не взбороздят ему спину, Ну, так как же забыть наш родимый напев     И не петь про родную дубину.         Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. Англичанин-хитрец, чтоб работе помочь,     Изобрёл за машиной машину, А наш русский мужик, коль работа невмочь,     Так затянет родную дубину.         Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. Тянем с лесом судно, иль железо куём,     Иль в Сибири руду добываем — С мукой, болью в груди одну песню поём,     Про дубину в ней всё вспоминаем.         Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. И на Волге-реке, утопая в песке,     Мы ломаем и ноги, и спину, Надрываем там грудь, и, чтоб легче тянуть,     Мы поём про родную дубину.         Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. Пускай мучат и бьют, пускай в цепи куют,     Пусть терзают избитую спину — Будем ждать и терпеть и. в нужде будем петь     Всё про ту же родную дубину.         Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. Мы пируем при блеске огней на балах     И шутя мы поём про дубину, А забыли о тех, кто сидит в кандалах     Всё за ту же родную дубину.         Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д. Но ведь время придёт, и проснётся народ,     Разогнёт он избитую спину И в родимых лесах на врагов подберёт     Здоровее и крепче дубину.         Ой, дубинушка, ухнем!         Ой, зелёная, сама пойдет! (2)         Подёрнем! (2) Ух! Конец 1870-х годов

Неизвестный автор

Похоронный марш

Вы жертвою пали в борьбе роковой Любви беззаветной к народу, Вы отдали всё, что могли, за него, За честь его, жизнь и свободу! Порой изнывали по тюрьмам сырым, Свой суд беспощадный над вами Враги-палачи уж давно изрекли, И шли вы, гремя кандалами. Идете, усталые, цепью гремя, Закованы руки и ноги, Спокойно и гордо свой взор устремя Вперёд по пустынной дороге. Нагрелися цепи от знойных лучей И в тело впилися змеями, И каплет на землю горячая кровь Из ран, растравленных цепями. А деспот пирует в роскошном дворце, Тревогу вином заливая, Но грозные буквы давно на стене Уж чертит рука роковая! Настанет пора — и проснётся народ, Великий, могучий, свободный! Прощайте же, братья, вы честно прошли Ваш доблестный путь, благородный! (1870-е годы), (1890-е годы)