Месть Атлантиды (СИ) - Unknown

— Все остальное даст тебе он. Уже в следующий раз. Только не замыкайся в себе!..

*****

Кассий залпом осушил кубок с вином. В висках стучало, сбившиеся дыхание хрипло вырывалось из полуоткрытых губ. Он едва устоял на ногах, опираясь сжатыми в кулаки руками о поверхность стола.

— О, приветствую, повелитель!

Только этого не хватало! Принц обернулся и встретился взглядом со взбешенным, но обманчиво спокойным Домицием Лентулом.

— О, следует, наверное, принести извинения за мое столь поспешное возвращение? Мой принц даже представить себе не может, какое изумление меня постигло, когда я догнал Ардия, который уже все донес тебе, как оказалось, и возвращался обратно.

Кассий устало прикрыл глаза рукой.

Ад словно обрушился на его голову, стоило только застегнуть ошейник рабыни на шее самой дерзкой... И самой желанной женщины в мире. Когда он начал это осознавать, было очень поздно. Бороться с этим? Он пытался, видит Эдер. Пытался забыть свою болезненную страсть в объятиях Териды, а когда увидел ее, готовую на все ради него, не испытал ничего, кроме усталости. С легким сердцем отправил прочь.

А к ночи начался самый настоящий кошмар. Слезы Элики усугубили его до критического состояния. Теперь еще претензии лучшего друга...

— Я знаю, зачем ты это сделал. Слухи во дворце распространяются очень быстро. — Домиций, презрев этикет, налил в кубок вина и так же уверенно сел в кресло, где любил проводить время принц. — Ты заковал в цепи принцессу наследной крови атлантов? Касс, что дальше? Выжжешь на ее коже клеймо рабыни? Я жалею лишь об одном. Что я предал ее доверие, уверяя в том, что ты не причинишь ей вреда. Что она доверилась мне и проявила покорность. Да лучше бы я позволил ей перерезать глотку всему нашему отряду, чем знать, что она будет так страдать в твоих руках!

— Эгоистичная девчонка не оставила мне выбора... — неуверенно ответил Кассий, все еще не веря словам Домиция.

— Эгоистичная? Знаешь, я мочал по ее просьбе. Если бы я только знал, что ты с ней сделаешь! Да известно тебе, что эта девочка места себе не находила, когда узнала, почему обидела тебя словом "варвар"? О том, как упрашивала меня не говорить тебе о том, как сильно ей стыдно за свои слова, потому что считала, что заслужила твое наказание, и не хотела, чтобы ты считал ее слова ложью во спасение?

И ты знаешь, почему я так легко довез во дворец амазонку атланской крови, которая родилась с мечом в колыбельке? Это была сделка. Я рассказывал тебе про двух атланток, которых пришлось отпустить. Она сама пришла ко мне умолять об этом. Не о себе, заметь. Потому что она самая благородная и справедливая наследница трона из всех возможных! Взамен позволила привезти себя в твои руки без капли сопротивления... Если б я только знал, что ты... Я бы отпустил ее в первый же день!

Кассий опустился на пол, чувствуя себя опустошенным. Проигравшим. Сердце сжали стальные тиски неотвратимости происшедшего.

— Дом, я не знаю, что мне делать. Я переступил черту. Я ненавижу себя за это... Что со мной?! Я бы забрал всю ее боль себе, если бы смог... Несмотря на то, что она со мной пыталась сделать...

—В..би тебя Лаки, — тихо выругался Лентул, подавшись вперед. — Когда уже, наконец, ты перестанешь прятаться за детскими претензиями по примеру своих царапин от ее пальцев?!Когда, наконец, ты найдешь смелость признаться сам себе?!

— В чем?.. — устало проронил принц Кассиопеи, устремив взгляд на лучшего друга. Но тот щадить его не собирался. Лишь грустно покачал головой.

— Именно в этом, Касс. В том, что ты без памяти любишь эту девочку.

Глава 21

Той ночью с ней творилось что-то невероятное.

Сны всегда смазывали окружающую реальность, заставляя забыть о некоторых аспектах действительности.

Во сне она не помнила кошмара своего существования. Во сне ее не держали ненавистные цепи, горло не сжимала проклятая полоска металла, а тело не терзали его яростные вторжения. Даже пробудившаяся жажда мести забралась в укрытие, словно затаившись в ожидании чего-то нового. Чего именно, оставалось только догадываться.

По венам, словно струилась огненная лава вместо крови. Быстро, воспламеняя спящее сознание, выгибая покорное первобытной страсти тело на постели, заставляя желать чего-то большего, а от того пугающего.

Проклятая Керра! Что она с ней сделала?..

Элика резко села на постели. Взмокшая, дезориентированная, еще больше напуганная своим внутренним состоянием. Машинально погладила шею... Нет, ошейник на месте. И цепи тоже. Ничего не изменилось. Впереди новый день, второй день ее унизительного существования в роли бесправной рабыни этого варвара.

Девушка закусила губы. Она не понимала, что именно произошло вчера между ними в купальне. И можно ли было это назвать насилием? Он был осторожен как никогда. Говорил слова, которые должны были ее успокоить. Почему она сказала Керре, что он ее принудил?..

Да потому что, по сути, именно так и было. Разве ее "нет" могло остановить принца?..

Разве он спросил ее разрешения? Нет. Он даже не осведомился о ее самочувствии. Только поудобнее закрепил цепь, стирая в кровь закованные в металл запястья, дабы ничто не мешало ему брать то, что он присвоил себе против ее воли. Что значили его осторожность и ломающие барьеры стойкости слова утешения?.. Она была для него рабыней. Рабской сукой, как он назвал ее несколько раз подряд. Захотел, ударил. Захотел, взял силой. Захотел, прижал к себе. Она лишь игрушка, зависимая от меняющейся воли своего хозяина. И остановился он лишь потому, что ее рыдания помешали достучаться до самой сути ее окончательного падения.

Непонятно, как ей удалось сдержать слезы. Наверное, лишь потому, что Амина проснулась тоже. Добрая, искренняя, надежда всей Кассиопеи, дай Антал ее правителю хоть каплю ее человечности и милосердия. Расстроенная не меньше Элики, словно чужая боль достала и ее до глубины души. Принцесса делала над собой горячие усилия, чтобы не показать всю боль своей капитуляции, но не потому, что считала служанку недостойной видеть ее слабость, а лишь потому, что не хотела причинять боль этой отзывчивой девочке, при одном взгляде на которую вся Кассиопея казалась ей не лишенной надежды на прощение.

— Доброе утро, Ами, —Элика натянуто улыбнулась одними уголками губ. — Помоги мне одеться, пожалуйста.

Обеспокоенная Амина поспешно бросилась к нише, скрывающей наряды своей госпожи.

— Какое выбрать платье сегодня?

— Все равно, Ами. Хотя... Есть там что-то черное? Посмотри, пожалуйста.

— Но ведь черный, цвет печали за преждевременно ушедшими... Разве нет? — Амина замерла возле ширмы, растерянно разглядывая переливающийся черный шелк.