Кровь Олимпа (ЛП) - Рик Риордан

Кроме того, уже светало. Рейна поплыла к яхте.

ГЛАВА 40. РЕЙНА

Времени насладиться своей победой над Орионом у нее не было.

Мордочку Пирата покрывала пена, ноги у него зашлись судорогами, а из раны от стрелы на боку текла кровь.

Рейна быстро осмотрела свою сумку с припасами, нанесла на рану целительное средство и посыпала толченым рогом единорога клинок своего серебряного карманного ножика.

— Пожалуйста, пожалуйста, — бормотала она.

Видимо, руки Рейны работали на автомате, ибо сама она не до конца понимала, что творит: как смогла прочистила рану и ухватилась за древко стрелы. Если наконечник колючий, то при ее удалении состояние Пирата может изрядно усложниться. Если же он отравлен, то Рейна ни в коем случае не могла оставить его внутри. Возможности вытолкнуть стрелу также не было: она вошла прямо по центру его торса. Оставалось наименьшее из зол.

— Будет больно, друг мой, — сказала она Пирату.

Он шумно выдохнул, словно говоря: «А то я сам не знаю».

При помощи ножа Рейна сделала маленькие надрезы по обе стороны от стрелы. Затем одним быстрым движением изъяла ее. Пират вскрикнул, но стрела вышла чисто. Наконечник был без колючек. Он мог быть отравлен, однако узнать наверняка было нельзя. А решать проблемы нужно по ходу.

Рейна снова увлажнила рану лекарственным зельем и перевязала ее; аккуратно надавила, тихо считая секунды. Кажется, кровотечение остановилось.

Она смочила Пирату горло нектаром рога единорогов.

Время словно замерло. Сердцебиение коня стало сильнее и стабильнее. В его глазах больше не отражалась боль. Дыхание у него расслабилось.

Рейна вся тряслась от страха и утомления. Тем не менее, Пират выжил.

— С тобой все будет хорошо, — пообещала она. — Я приведу кого-нибудь из Лагеря Полукровок тебе на помощь.

Пират что-то проворчал. Рейна готова была поклясться, что он сказал «пончики». Должно быть, у нее начались слуховые галлюцинации.

С заметным опозданием она осознала, каким светлым стало небо. Афина Парфенос блестела на солнце. Гвидо и остальные крылатые лошади нетерпеливо постукивали копытами по палубе.

— Сражение… — Рейна повернулась к берегу, но не увидела признаков схватки. Греческая трирема лениво дрейфовала в утреннем прибое. Холмы выглядели насыщенно зелеными и мирными.

На какое-то мгновение она подумала, что римляне передумали атаковать.

Возможно, в Октавиане заговорил здравый смысл. Или же Нико и остальным ребятам удалось переманить легион на свою сторону.

Внезапно верхушки холмов озарила оранжевая вспышка. В небо устремилось несколько струй огня, похожих на пылающие пальцы.

Онагры дали первый залп.

ГЛАВА 41. ПАЙПЕР

Появлению змеелюдей Пайпер не удивилась.

Все неделю ее голова была забита размышлениями о недавнем столкновении с бандитом Скироном на палубе Арго II; после побега от гигантской Черепахи-Убийцы, слова Пайпер «мы в безопасности» стали ее роковой ошибкой: в следующую же секунду в грот-матчу вонзилась стрела, пролетев всего лишь в дюйме от ее носа.

Дочь Афродиты извлекла ценный урок — никогда не думайте, что избежали опасности, и никогда… никогда не искушайте судьбу, заявляя ей, что вы в безопасности.

Поэтому, когда корабль причалил к гавани в Пиреях на окраинах Афин, Пайпер воздержалась от надобности облегченно вздохнуть. Они, наконец, достигли своей цели. Где-то поблизости — за рядами этих круизных лайнеров, за холмами, укрытыми множеством зданий, — располагается Акрополь. Сегодня, так или иначе, их путешествие подойдёт к концу.

Тем не менее, расслабляться было еще рано. Неприятные сюрпризы могли поджидать их на каждом углу. 

И вот, пожалуйста, один такой сюрприз пожаловал к ним в виде трех существ со змеиными хвостами вместо ног.

Пайпер была на карауле, в то время как её друзья готовились к бою — проверяли своё оружие и доспехи, заряжали баллисты и катапульты. Тогда она и заметила тех змееподобных ребят, скользивших меж доками и огибавших толпы смертных туристов, которые не обращали на них никакого внимания.

— Эм-м... Аннабет? — позвала Пайпер.

— Ох, зашибись, — сказал Перси, подошедший следом за Аннабет. — Драконицы.

Дочь Афины слегка прищурилась.

— Как-то не похожи... У дракониц по два змеиных туловища вместо ног. У этих же только один хвост.

— Ты права, — сказал Перси. — От талии и выше они вполне могли бы сойти за обычных людей. Никакой зеленой чешуи… Так что, поговорим или нападем сразу?

Пайпер предпочла бы второе. История об охотнике чероки, который нарушил свое табу и превратился в змею, никак не выходила у нее из головы. Судя по всему, эти трое явно были приверженцами бельчатины.

Странно, но возглавляющий шествие паренек был похож на ее отца (когда тот отрастил бороду для фильма «Король Спарты»). Змееподобный мужчина держался важно. Лицо у него было бронзовое и точеное, глаза черные, словно базальт, курчавые темные волосы блестели от масла. Его мускулистый торс покрывала одна лишь свободно сидящая греческая хламида[148] — белая шерстяная мантия, закрепленная на плече. Вниз от талии его тело становилось одним гигантским змеиным туловищем — восьмифутовым зеленым хвостом, волочившимся за ним при движении.

В одной руке он нес посох, увенчанный зеленым светящимся драгоценным камнем, в другой — блюдо, покрытое серебряным куполом, словно главное угощение на шикарном ужине.

Ползущие следом парни походили на стражников. Они носили бронзовые нагрудники и сложные шлемы, увенчанные щетиной из лошадиных волос. Наконечники их дротиков были сделаны из какого-то зеленого камня, а овальные щиты — украшены большой греческой буквой «К» — каппа.

Змеелюди остановились в нескольких ярдах от Арго II. Их лидер посмотрел вверх, изучая полукровок. Выражение его лица было напряженным, но непроницаемым. Он мог быть зол, обеспокоен, или вообще испытывать нужду.

— Разрешите подняться на борт, — его скрипучий голос напомнил Пайпер звук бритвы, потираемой о ремень — как в парикмахерской её дедушки в Оклахоме.

— Позвольте узнать ваше имя? — спросила она.

Взгляд его темных глаз переместился на Пайпер.

— Кекроп[149], первый и вечный царь Афин. Я приветствую вас в моём городе, — он поднял вверх закрытое блюдо. — Также я принёс кекс Бундт.