Александр Грин - Алексей Варламов

„Она жила скверно, то есть была полным, послушным рабом вещей, окружавших ее. Эти вещи были: туалетными принадлежностями, экипажами, автомобилями, наркотиками, зеркалами и драгоценностями. Я уверен, что ее сны составлялись преимущественно из разных вещей… Когда я думал о ней, мне легче всего было представить ее манекеном, со спокойной улыбкой блистающим под стеклом. Воск с механизмом внутри, – это были вы, – вы дышали и улыбались. Но я любил в ней ту, какую хотел видеть, оставив эту прекрасную форму нетронутой и вложив новое содержание“.

В тот вечер 55-летняя одинокая Ольга Ивановна заплакала впервые после войны…»[341]

Зная Грина хотя бы чуть-чуть, в этот сюжет невозможно не поверить. Когда-то точно так же, увидев в витрине магазина игрушечную яхту с красными парусами, Грин задумал самую известную свою феерию «Алые паруса». Мотив витрины как иной реальности и толчка для создания художественного образа присутствует и в «Сером автомобиле»: «Как известно, улица современного города подстерегает каждое желание наше, спеша удовлетворить его всегда кстати подвернувшейся вывеской или витриной. Я совершенно уверен, что человек, проходя фруктовыми рядами Голландской Биржи и почувствовавший нужду в каком-нибудь геодезическом инструменте, непременно увидит инструмент этот в окне невесть откуда взявшегося специального магазина».

Общество потребления, общество витрины и рекламы, в котором мы имеем теперь счастье жить, было впервые описано Грином. Воистину этот недооцененный писатель был пророком, которому никто не верил и к которому не относились всерьез ни до, ни после революции – горькая судьба, как тут не сойти с ума, оттого что твои предчувствия никого не интересуют!

Герой «Серого автомобиля» – название является прямой противоположностью «Алых парусов» и по цвету и по сути – Эбенезер Сидней безнадежно влюблен в женщину с говорящим и весьма нелепым именем Коррида Эль-Бассо. Коррида – существо странное: «Она не любила растений, птиц и животных, и даже ее любимым чтением были романы Гюисманса, злоупотребляющего предметами, и романы детективные, где по самому ходу действия оно неизбежно отстаивается на предметах неодушевленных. Ее день был великолепным образцом пущенной в ход машины, и я уверен, что ее сны составлялись преимущественно из разных вещей. Торговаться на аукционе было для нее наслаждением… Немного, – о, совсем немного хотел я: живого, проникнутого легким волнением румянца, застенчивой улыбки, тени задумчивости».

Однако девушка к нему холодна. Ей с ним скучно. Она его не понимает. У нее совсем иная жизнь. Но однажды Сидней становится богат благодаря выигрышу в казино. Поединок между Сиднеем и загадочным мулатом, который до этого всех обыгрывал, описан захватывающе и живо и оказывается чем-то вроде «Пиковой дамы» наоборот. У Пушкина Германн вместо дамы видит туза (или же туз мистическим образом оказывается дамой), а у Грина герой не сразу разглядывает, что у него на руках самая лучшая из всех возможных комбинаций, и эта заминка вводит его проницательного соперника в заблуждение, заставляя пойти ва-банк, сокрушительно проиграть и покончить с собой.

Внезапное богатство Сиднея меняет его отношения с Корридой, которая теперь испытывает к консерватору и ретрограду интерес и соглашается отправиться на конную прогулку в горы с неизвестной для нее целью.

«Вы, правда, мистификатор, как говорят о вас», – роняет она ему, записывая Сиднея в традиционный ряд гриновских персонажей – заговорщиков и провокаторов. Но если с другими персонажами этой породы из «Искателя приключений», «Создания Аспера», «Черного алмаза», «Сердца пустыни» и «Пропавшего солнца» у Грина все более или менее понятно, и нам ясно, чего эти люди хотят и как автор к ним относится, то в «Сером автомобиле» ситуация много сложнее, и окончание рассказа может быть прочитано двояко.

Первое: там, на природе, герой окончательно убеждается в том, что подозревал и раньше. А именно – девушка, в которую он влюблен, на самом деле не живое человеческое существо, но сбежавший из магазина манекен (и отсюда становится понятен рассказ жительницы Петербурга о ее встрече с Грином), которому Сидней говорит:

«Вам нечего притворяться более. Карты открыты, и я хорошо вижу ваши. Они закапаны воском. Да, воск капает с прекрасного лица вашего. Оно растопилось. Стоило гневу и страху отразиться в нем, как воск вспомнил прежнюю свою жизнь в цветах. Но истинная, истинная жизнь воспламенит вас только после уничтожения, после смерти, после отказа! Знайте, что я хотел тоже ринуться вниз. Это не страшно! Нам следовало умереть и родиться! … Стать женщиной, поймите это, стать истинно живым существом вы можете только после уничтожения. Я знаю, что тогда ваше сердце дрогнет моей любовью. Я полумертв сам, движусь и живу, как машина; механизм уже растет, скрежещет внутри меня; его железо я слышу. Но есть сила в самосвержении, и, воскреснув мгновенно, мы оглушим пением сердец наших весь мир. Вы станете человеком и огненной сверкнете чертой. Ваше лицо? Оно красиво и с желанием подлинной красоты вошли бы вы в земные сады. Ваши глаза? Блеск волос? Характер улыбки? – Увлекающая энергия, и она сказалась бы в жизненном плане вашем. Ваш голос? – Он звучит зовом и нежностью, – и так поступали бы вы, как звучит голос. Как вам много дано! Как вы мертвы! Как надо вам умереть!»

Весь этот монолог разбит схваткой между героями, во время которой он стремится столкнуть ее в пропасть, после падения в которую она должна возродиться, а она – стреляет в него, потому что он узнал ее страшную тайну. Сидней ранен, Коррида покидает его, направившись якобы в город за помощью, а на самом деле чтобы привести убийц, и он в отчаянии восклицает: «Я хотел дать тебе немного жизни своего сердца! Ты выстрелила не в меня, – в жизнь, ей ты нанесла рану! Вернись!»

Заканчивается же весь этот душераздирающий сюжет тем, что, отдав весь свой выигрыш незнакомым бедным людям, Сидней попадает по воле преследующих его в сером автомобиле врагов в сумасшедший дом и пишет оттуда послание Королевскому прокурору, которое, скорее всего, до него не дойдет. Выходит что-то вроде антиутопии в духе Замятина или более поздних по времени и вполне жизнеподобных сюжетов, где главного героя ждет судьба диссидента, которого упекли в брежневскую психушку.

Но можно предположить и иное прочтение рассказа. Некий человек на фоне резко убыстряющейся жизни и на почве несчастливой любви да плюс еще фантастического выигрыша в карты сходит с ума (так опять возникает перекличка с пушкинским Германном) и воображает, что девушка, в которую он влюблен, – сбежавший из магазина манекен. Он заманивает ее в горы и собирается столкнуть в пропасть якобы для того, чтобы ее спасти, а на самом деле потому, что безнадежно болен. Она сопротивляется, стреляет в него в целях самообороны и спешит в город за помощью, после чего его как сумасшедшего отправляют в психиатрическую лечебницу, где он под наблюдением опытного врача может беспрепятственно рассуждать о «заговоре окружности против центра».