Любовь как криптология - Елена Пивницкая

- Это ж орангутанг какой-то! - воскликнула я, закрыв первую фотку с перекачанным маргунцем с плеядой татуировок на плечах. - Говорю же, тот худой!

- А это что за дите? Вы за кого меня принимаете? Гарику восемнадцать точно стукнуло, я лично у него паспорт проверила! А то не хватало еще за совращение несовершеннолетних сесть, - оскорблено пробурчала я и убрала с экрана фото Зака.

- А вот этот похож… Ну… если бы нос подлиннее, брови нарастить и похудеть килограммчиков на десять. Так-с, особые приметы… Шрам от пули на лодыжке… эм… не знаю, не смотрела. Родимое пятно на… хи-хи… не-е, не он! Точно!

- Коротышка какой-то, - забраковала я следующего кандидата. - Гарик во какой был! - я приподняла руку над головой сантиметров на двадцать, задумчиво почесала макушку и вытянула ладонь на максимальное расстояние. - Или даже такой…

Короче, допрос продлился почти до двух ночи, и вымоталась я жутко. Мне было предложено на выбор или сматываться сейчас, или подождать до утра и чесать на все четыре стороны. Убраться из этого неприятного места хотелось в ту же секунду, но, здраво рассудив, что ночью, без вещей и денег мне в лучшем случае придется ночевать на лавочке, а в худшем - стать жертвой маньяка, я осталась в камере до утра. Кроме того, нужно ведь потрясти доктора на тему "Каков прогноз, и сколько мне осталось?".

В полвосьмого утра я уже торчала в холе с документами на руках, карауля опаздывающего эскулапа. Тот явился буквально за минуту до начала рабочего дня, и отмахнулся от меня с формулировкой о страшной занятости. Впрочем, сдался он спустя полчаса, после того как я в третий раз заглянула в кабинет с неизменным вопросом "Уже можно?". Видимо дошло, что срочнее меня дел у него не существует.

- Да, можно! - гаркнул доктор, шмякнув о стол планшеткой.

- Ой, как хорошо, - я проскользнула в кабинет, скромно присела на самый край стульчика и хлопнула ресницами. - Так что с моими анализами?

- Анализы пришли, прогноз не ясен.

- В смысле?

- По идее, вас уже должны давно поместить в психушку, - злорадно просветил меня врач.

- Но я нормальная! По крайней мере, большую часть времени…

- Кстати, у вас аллергий нет?

- Не-а. А что?

- Повышенной чувствительности к наркотическим препаратам?

- Пожалуй, есть… Очень плохо их переношу, тошнит сразу. Только меня никогда не обследовали.

- Ага, ну тогда понятно. Очевидно, ваш организм избавился от избыточной дозы сыворотки. В крови обнаружились лишь остаточные элементы. Но есть и плохая новость - на томограмме видны следы повреждений.

- И? Что меня ждет?

- Бабка надвое сказала, то ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет, - легко промурлыкал мужчина.

- Конкретней, - зло прошипела я, рассердившись на столь неуместное веселье.

- Да кто его знает? - пожал плечами врач, мгновенно посерьезнев. - Препарат сравнительно новый, у нас нет по нему достоверной статистики. Все, что могу сказать… Если судить по препаратам со схожим действием, шансы у вас пятьдесят на пятьдесят. Человеческий мозг - довольно гибкий инструмент: либо в течение года полностью восстановитесь, либо через пару месяцев окончательно скатитесь в безумие.

- Офигеть! Эта ваша Эрика Лау поэтому на попятный пошла и признала соглашение? Боится, что я до суда не дотяну?

- Нам вышестоящее руководство не отчитывается. А уж чины из министерства тем более, - отрезал врач.

- Ого, так со мной настолько крутая шишка разговаривала? Польщена, польщена… - я потерла лицо ладонями и, глубоко вздохнув, вернулась к теме разговора: - А лекарства какие-то существуют?

Мужчина почесал переносицу и пододвинул к себе блокнот.

- Специфических препаратов нет, но вам не мешало бы поддержать организм, чтоб у него хватило сил бороться… - ручка тихо скрипела по странице. - Вот это и это - витамины, последний пункт - препарат ноотропной группы.

- Эм… А в переводе на человеческий?

- Улучшает кровообращение и восстанавливает процессы метаболизма в головном мозге. Очень полезно.

- Так бы сразу и сказали.

- И еще я бы вам порекомендовал обратиться за консультацией к неврологу. Возможно, он что-нибудь посоветует.

Пройдя в холле через детекторы, я пересекла так называемую оранжевую линию, которая обозначала границу юрисдикции, и официально считалась свободной. Но, учитывая, что денег у меня нет, вещей тоже, родители укатили непонятно куда, а за панорамными окнами облысевшие деревья и кутающиеся в шарфы и куртки прохожие прямо свидетельствовали о поздней и промозглой осени, хотелось трусливо попроситься назад в камеру. Там хоть тепло и кормят… М-да, маргунской зиме далеко до земной осени в северных широтах.

Эх, ладно, надо думать, что делать… А зайду-ка я вон в тот салон красоты типа на процедуры, попрошу позвонить и попробую выловить бабулю. Если она на Земле и не подалась снова в романтическое путешествие, предварительно отключив мобильник, то обязательно выручит. Еще в банк нужно смотаться, кредитки заблокировать, если там хоть что-нибудь осталось. Ой, я ж в полиции могла сразу заявление написать! Вот, почему у меня зажигание настолько позднее? Вернуться, что ли? Не-е, возвращаться в участок - плохая примета, не только с точки зрения суеверий, но и по причине банальной логики. Лучше им потом на ящик заявление выслать… спокойней получится.

Заранее нахохлившись и обхватив себя руками в попытке сохранить тепло, я толкнула бедром дверную створку и выскользнула наружу. А теперь марш-бросок на противоположную сторону улицы… Я направилась в сторону светофора, игнорируя недоуменные взгляды прохожих, и уже собиралась шагнуть на зебру, когда кто-то, схватив за плечи, резко дернул меня назад.

Рок

Мы уже несколько дней ждали своей очереди на "прыжок" к Земле - самое популярное направление, как водится, оставалось хронически перегруженным. Почему я говорю мы? Да потому, что мальчишка умолял взять его с собой и поведал много интересного о той истории, в которую мастерски вляпалась моя женушка. Причем, я более чем уверен, что она сама не подозревает глубину выгребной ямы, в которую угодила. Когда найду эту ходячую неприятность, медаль ей закажу "Несчастье года"! А еще запру где-нибудь до осени, дабы до благословенного дня развода больше никуда не влезла! В принципе, у меня не возникало ни малейшего желания тащить Зака с собой, но не выбрасывать же его на улицу! Судя по той жалостливой истории, что он мне наплел, деваться пацану было решительно некуда… Хотя, я на сто процентов уверен, что он и приврал для красного словца. Кроме того, весьма соблазнительно выглядела идея воспользоваться частным звездолетом: Зак, как официально зарегистрированный член команды, имел право подать запрос на "прыжок". Лицензией пилота он, естественно, не обладал, но тут весьма кстати подвернулся я, весь такой красивый. Так что проблем с согласованием не возникло.

Меня с регулярной периодичностью посещала мысль, что на пассажирском корабле добраться удалось бы гораздо быстрее. Тем более что каждые пять дней из Аркена отбывал звездолет по прямому маршруту "Маргуна-Земля" без промежуточных остановок. Но в конечном итоге, прикинув длину очереди, я подсчитал, что по времени прибытия выйдет один к одному, и не стал лишний раз дергаться.

Зато пару раз прогнал Зака по списку вопросов - путался он только в деталях, что наводило на мысль об искусном сочетании правды и некоторой порции вранья. Осталось только определить массовую долю лжи и понять ее причины. А пока мальчишка большую часть времени проводил взаперти в своей каюте.

Хуже всего выглядела ситуация с Кариной. Когда я отыскал записи с камер и увидел, как ее допрашивали, и в каком состоянии она после этого находилась, мне мучительно захотелось забрать Винса с Максом обратно, отвезти как можно дальше в джунгли и оставить там связанными. Жаль, что Тед Ящерица уже улетел, а то бы точно не сдержался! А вот лицо загадочного Томаса я запомнил с максимальной тщательностью, если когда свидимся, живым эта мразь не уйдет, чего бы мне это ни стоило! Черт, и почему я в свое время не обратил должного внимания на рассказ Кары? Ведь мог прислушаться, уберечь… Фигурка на экране кое-как поднялась на ноги, но, сделав пару шагов вдоль стенки, почти рухнула на пол. Я раздраженно остановил запись, глубоко и медленно вздохнул, прикрыв глаза и пытаясь успокоиться. Нет, ни фига эти психологические методы не работают, лучшего способа для выпускания пара, чем боксерская груша, человечество пока не изобрело. Груши на корабле я за прошедшее время не обнаружил, поэтому привычно воспользовался ни в чем не виновной стенкой.

Приземлившись в том же порту, что и лайнер, на котором везли Кару, но с разницей во времени почти в сутки, я первым делом выяснил местонахождение ближайших участков полиции и отделений Интерпола. Скорее всего, поначалу ее запрут где-нибудь поблизости от порта.

После звонка в первое попавшееся отделение полиции, подтверждения своей личности и факта нашего с Кариной брака, мне предоставили краткую информацию о ее местопребывании - следственный изолятор в ближайшем крупном городе. Два часа на машине или час на поезде. А вот увидеться с ней оказалось не в пример сложнее - дежурный вежливо, но безапелляционно отказал мне в свидании с женой, упирая на то, что подследственной без ограничений разрешены лишь встречи с адвокатом, а мне нужно оформить запрос и ждать разрешения от следователя. Ответ будет предоставлен в течение двух суток. В конце концов я написал заявление, проклиная чертовых бюрократов, и с горем пополам выведал имя адвоката - мистера Питера Гэмбона. Согласно справочнику, его офис находился на другом конце города. На телефонный звонок ответил молодой женский голос, который сообщил, что мистер Гэмбон в данный момент находится в суде, и когда возвратится, неизвестно, но, скорее всего, еще заглянет часа в четыре-пять. В принципе, мне деваться было некуда, поэтому я направился к конторе адвоката, дабы побеседовать лично. Обшарпанное здание на окраине, явно нуждающееся даже не в капитальном ремонте, а в сносе, не внушало доверия. Это уже памятник старины какой-то, а не дом. Видно, дела у адвоката идут не ахти. Поднявшись на второй этаж, я убедился, что Гэмбон пока не явился, и, отказавшись от услуг дамы, которая со мной разговаривала ранее по телефону и оказалась его коллегой, я зашел в ближайшую закусочную и расположился у окна с таким расчетом, чтобы просматривался вход в здание.