Горбун лорда Кромвеля - К. Сэнсом

– Неужели вы уедете прямо сейчас?

Меня внезапно охватила неодолимая нервозность, и, не в силах взять себя в руки, я начать ходить взад-вперед.

– Я обязан воспользоваться этой возможностью, – как будто оправдываясь, начал я. – Пойми, король не имеет никакого представления о том, что творится за этими стенами. Если Джером успел передать еще какие-нибудь письма и они дошли до короля, то Кромвелю может грозить большая беда. Поверь, я не хочу тебя оставлять здесь одного. Но я должен это сделать. К тому же у меня есть еще одна причина для отъезда. Помнишь тот меч?

– Тот, что нашли в пруду?

– Да. Так вот, на нем есть клеймо ремесленника. Мечи, подобные этому, всегда изготавливаются по заказу. Если мне удастся найти того, кто его выковал, я смогу отыскать и заказчика. Пока это единственная зацепка, которая у меня есть.

– Если не считать продажи монастырской земли, которую вы могли бы вменить в вину брату Эдвигу. Но сделать это мы сможем только после того, как получим от Копингера подтверждение этих сделок.

– Да, верно. Знаешь, сколько ни пытаюсь, не могу себе представить, чтобы брат Эдвиг работал без сообщника. Уж слишком уверенно он держится.

Марк призадумался.

– Между прочим, Синглтона вполне мог убить брат Гай. Мне кажется, он вечно что-то темнит. Хотя вроде бы ничего дурного за ним и не водится. Кроме того он очень высокий, следовательно, вполне подходит для этой роли.

– Да, ты прав. Но почему именно он?

Возьмем, к примеру, потайной коридор. Он без труда мог воспользоваться им в ту ночь, чтобы попасть на кухню. Для этого ему не понадобился бы даже ключ.

Я вновь задумчиво потер лоб.

– Но это мог сделать не только он, – возразил я. – Улики ведут нас в разных направлениях. Для того, чтобы что-то утверждать, мне нужно иметь в своем распоряжении больше доказательств. И клянусь, я сделаю все, чтобы добыть их в Лондоне. Но мне придется оставить тебя здесь. Я хочу тебя попросить перебраться в дом аббата. В мое отсутствие проверяй все письма. И тщательно следи за всем, что будет здесь происходить.

Он метнул в меня быстрый взгляд.

– Вы хотите, чтобы я находился как можно дальше от Элис.

– Я всего лишь хочу удалить тебя от опасности. Кстати сказать, можешь занять комнату старика Гудхэпса. В ней есть все необходимое для человека твоего возраста. – Я вздохнул. – И еще. Мне в самом деле хотелось бы, чтобы ты оставил Элис в покое. У нас с ней был о тебе разговор. Я объяснил ей, что ваши отношения могут разрушить твое будущее.

– Вы не имели права, сэр, – с внезапной горячностью обрушился на меня он. – У меня есть право самому решать свою судьбу!

– Нет, Марк, нет у тебя такого права. У тебя есть только обязанности. Обязанности перед своей семьей и собственным будущим. Я прошу, вернее, приказываю тебе переехать в дом аббата.

Его голубые глаза, пленившие когда-то беднягу Габриеля, смотрели холодно и отчужденно.

– Как же, помню ваш похотливый взгляд, когда вы на нее смотрели.

В голосе Марка сквозило явное презрение.

– Я умею держать себя в руках, – возразил я.

Он окинул меня с ног до головы оценивающим взглядом.

– Просто у вас не было ни единой возможности.

Я стиснул зубы.

– С каким удовольствием я дал бы сейчас тебе хорошего пинка и вышвырнул отсюда прочь! Да, пожалуй, именно это мне и следовало бы сделать, не будь у меня необходимости оставить тебя здесь в свое отсутствие. Итак, ты собираешься делать то, что я тебе сказал?

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь отыскать убийцу. Однако не стану обещать вам больше ничего, кроме этого. – Он глубоко вздохнул. – Я намереваюсь просить руки Элис Фьютерер.

– Тогда, возможно, нам с тобой придется расстаться, – тихо ответил я. – Клянусь плотью Господа, при всем моем желании я не смогу умолять лорда Кромвеля вернуть на службу человека, женатого на безродной девке. Это будет просто невозможно.

Он ничего не ответил. В глубине души я знал, что даже при самом худшем стечении обстоятельств, даже после того, что он только что сказал, я все равно найду возможность взять его к себе на службу и подыщу ему с Элис комнату в Лондоне. Но говорить ему об этом тогда я счел преждевременным. Вместо этого я так же холодно посмотрел на него.

– Собери мои вещи, – произнес я. – И запрягай Канцлера. Надеюсь, дорога вполне сносная, чтобы добраться до города верхом. А пока я хочу переговорить с приором. После этого сразу отбываю в Лондон.

С этими словами я развернулся и оставил его одного. Я был бы не прочь побеседовать с приором в присутствии Марка, но после того, что между нами произошло, решил этого не делать.

Монахи по-прежнему ожидали меня в кабинете Габриеля. Выглядели они удручающе. Более всего меня поразила их разобщенность: аббат, высокомерие которого еще сильнее пошатнулось; брат Гай со свойственной ему суровостью и замкнутостью; приор с казначеем, по-прежнему заправлявшие жизнью монастыря, но не питавшие друг к другу дружественных чувств, в чем я лишний раз убедился в тот миг. Все они как будто были лишены внутреннего стержня, и это казалось мне довольно странным, особенно если учесть, что речь шла о духовном братстве.

– Хочу вас поставить в известность, – обратился я к монахам, – что ныне я отбываю в Лондон. Мне нужно доложить о состоянии дел лорду Кромвелю. Я вернусь через пять дней. На время своего отсутствия я передаю все свои полномочия Марку Поэру.

– Но как вы собираетесь добраться туда и вернуться обратно за пять дней? – поинтересовался приор Мортимус. – Говорят, что дорога завалена снегом вплоть до Бристоля.

– Я поеду морем.

– А что вы собираетесь обсуждать с лордом Кромвелем? – с нескрываемым раздражением осведомился аббат.

– Некоторые частные вопросы. И еще хочу вам сказать, что пора огласить обстоятельства смерти брата Габриеля. Кроме этого, я обдумал, как поступить с телом Орфан Стоунгарден, и пришел к заключению, что его следует передать для захоронения госпоже Стамп. Прошу вас, займитесь этим вопросом в мое отсутствие.

– Но тогда весь город узнает, что она умерла в стенах монастыря, – ужаснулся аббат, которому подобные решения всегда давались с большим трудом.

– Да, вы правы. Однако дела зашли слишком далеко, чтобы продолжать держать их в тайне.

Он поднял руку и, одарив меня взглядом, исполненным выработанного годами высокомерия, произнес:

– Я протестую, господин Шардлейк. Вопросы, подобные этому, касаются каждого члена нашего братства, поэтому их надлежит прежде всего обсуждать со мной как главой монастыря.

– Прошли те времена, господин аббат, – коротко ответил я. – Все свободны, господа. Кроме приора Мортимуса.

Все вышли. Аббат по дороге к двери бросил на меня безучастный, хотя и несколько недоуменный взгляд. Скрестив руки на груди, я обернулся к приору, призвав на помощь остатки разума.

– Мне долго не давал покоя один вопрос. Кто бы мог знать о том, что я собираюсь идти в храм? – начал я. – И, поразмыслив, вдруг вспомнил, что, когда я говорил со своим молодым помощником, рядом с нами находились вы.

Приор неестественно рассмеялся.

– К тому времени я уже ушел.

Я внимательно наблюдал за ним, но не обнаружил в его лице ничего, кроме гнева, смешанного с недоумением.

– Да, это так, – продолжал я. – По всей очевидности, человек, который сбросил статую, специально меня не поджидал, а преследовал иную цель. Кто, по-вашему, мог иметь причину, чтобы подняться туда?

– Никто. До тех пор, пока мы не пришли к согласию относительно проведения ремонтных работ, мастеровым там нечего делать. Равно как и всем остальным.

– Мне бы хотелось, чтобы вы проводили меня наверх. Хочу еще раз взглянуть на то место.

Я вспомнил про потерянный след – золото, которое должно быть где-то спрятано, если мои предположения насчет сделок с землей оказались верны. Не находится ли оно где-нибудь там, наверху? Может, именно эта причина заставила убийцу туда подняться?

– Ваше право, сэр.

Я подошел к лестнице и начал по ней подниматься Когда мы приблизились к навесной площадке, мое сердце вновь бешено заколотилось. Внизу служки по-прежнему отмывали пол и окунали красные от крови швабры в бадью с водой. И это все, что осталось от человека, подумал я. Внезапно меня охватил столь сильный приступ тошноты, что мне пришлось крепко вцепиться в перила.

– Вам нехорошо?

Приор Мортимус находился в двух шагах от меня. Вдруг меня кольнула страшная мысль: если он на меня набросится, то перевес будет на его стороне, ибо он явно превосходит меня физически. В этот миг я пожалел, что не взял с собой Марка.

– Нет, – отмахнулся я от него. – Все хорошо.

Я посмотрел на груду инструментов, которые валялись там, где прежде стояла статуя, потом перевел взгляд на люльку-корзину.

– Сколько времени прошло с тех пор, как здесь проводились какие-нибудь работы?