Гордость Карфагена - Дэвид Энтони Дарем

с еще двумя легионами к цизальпинским галлам для жестокого террора в селениях бойев и инсабров. Он надеялся, что, в лучшем случае, отряды галлов оставят Ганнибала и уйдут защищать свои дома. В худшем случае, Постумий не позволит мятежникам посылать подкрепления карфагенской армии.

Перед тем, как отбыть из Рима и принять командование над легионами Гемина, Фабий обратился к сенаторам и предложил им удивительную стратегию, которую он придумал для победы над врагом. На самом деле его план был предельно простым. Он не хотел вступать в бой с африканцами. Армия, которая воздерживается от битв, не может оказаться побежденной, пояснил он свою позицию. Когда его спросили, позволит ли он захватчикам грабить страну, Фабий дал утвердительный ответ: да, он позволит.

— Пусть они передвигаются по стране как хотят, — сказал он. — Но земля будет гореть не только за спинами карфагенян. Они увидят пожарища и перед собой. Пусть проходят недели и месяцы без битв и стычек. Они начнут умирать один за другим. Их численность будет неизменно сокращаться, и долго они не протянут. А мы, в свою очередь, всеми средствами поможем им уменьшить их армию.

Он подчеркнул, что намерен время от времени проявлять активность. Его войска будут следовать за Ганнибалом, терзать африканские отряды с флангов и тыла и делать их жизнь невыносимо трудной. Карфагеняне не смогут пополнять запасы провианта. Они будут отрезаны от притока новых сил. В конечном счете усталость, постоянная убыль солдат и болезни уничтожат армию захватчиков. Преимущество римлян заключалось в том, что они могли восполнять потери, набирать новых солдат и выращивать урожай на полях. Ганнибал не имел таких возможностей. Ему все будет даваться с трудом. И это приведет к его погибели.

Стратегия Фабия смутила многих сенаторов. Один из них, Теренций Варрон поднялся с места и спросил:

— Что за безумие, Фабий? Похоже, ты спятил от отчаяния! Неужели мы избрали тебя диктатором только для того, чтобы ты назвал нас людьми, обреченными на африканское рабство?

— Мы не в силах победить Ганнибала на поле боя, — ответил Фабий. — Но его можно уничтожить умом и хитростью. Подумай об этом! Без тщеславия, но с толикой мудрости. Был ли Корнелий хуже других генералов и сенаторов, собравшихся здесь? А Семпроний? А Фламиний? И разве прежде римская армия переживала такие поражения? Когда еще за всю историю Рима какой-то противник превосходил нас по всем статьям? То, с чем мы сейчас столкнулись, это величайший вызов для нашей республики с момента ее становления. Мне не ведомо, какой гений сопровождает молодого Баркида, но мы должны признать, что он побеждает нас в любом открытом столкновении армий. Друзья, вы назначили меня диктатором не из-за моих военных подвигов. Вы возложили на меня эту ответственность не из-за ловкости, с которой я мог бы танцевать с Ганнибалом. Вы избрали меня диктатором из-за моей рассудительности. Ия предлагаю вам стратегию, благодаря которой мы сможем победить оккупантов. Клянусь, что Карфаген еще увидит день печали! Наберитесь терпения и доверьтесь мне. Я ваш диктатор. Рим будет спасен.

Он вышел из притихшего зала. Помощники и офицеры толпились вокруг него густым роем. Публий поддерживал локоть Фабия. Оказавшись на улице, диктатор тихо спросил:

— И как, по-твоему, они восприняли мое предложение?

— Мой господин, — ответил Публий, — их удивление было таким большим, что птицы могли бы вить гнезда в их ртах и высиживать птенцов из яиц.

Фабий улыбнулся и сказал:

— Будем надеяться, что реакция Ганнибала будет похожей.

* * *

После победы у Тразименского озера Ганнибал повел армию на восток и дошел до Умбрии. Это был не поход, а пир в движении. Вся страна стала огромным рынком, на котором им добровольно отдавали любой товар. Почти в каждой провинции Ганнибал выслушивал хвалебные речи, поскольку жители городов проявляли мудрость, отказываясь от верности Риму и присоединяясь к победителям. Но люди латинской крови часто демонстрировали упрямство и непокорность. Несколько городов отклонили мирные предложения карфагенян и поплатились за это. Единственным исключением был хорошо укрепленный город Сполетий. Он без труда отразил атаку африканцев. Глупые люди! Будь у Ганнибала время и снаряжение для правильной осады, он провел бы ее. Но ему приходилось решать другие вопросы.

В первую неделю июля он разбил лагерь на побережье близ Пескары и дал армии короткий отдых. Воины получили доступ к добыче, которую они собрали в течение весны. Несмотря на триумфальные победы, солдаты находились в жалком состоянии: раненные в битвах, истощенные долгой зимой, уставшие от походов и приступов диареи. Животные тоже были не в лучшей форме. Поэтому Ганнибал дал им время для восстановления сил. Воины купались в теплых водах моря, загорали на солнце и постепенно забывали о тяготах зимы. Они отнимали у местных жителей жирных овец и коров, питались свежим мясом и хлебом, лакомились фруктами, срывая их прямо с деревьев.

Эти недели отдыха проходили не только в поисках удовольствий. Ганнибал переоснастил ливийцев оружием, захваченным у римлян. Они упражнялись с ним на тренировках, осваивали римскую технику боя и выискивали приемы, чтобы эффективно противостоять маневрам легионеров. Командир ежедневно отправлял нумидийцев в дальние набеги, и те возвращались с новыми лошадьми, которых они затем переучивали под собственный стиль езды. Ганнибал послал гонцов в Карфаген с полным перечнем побед и с просьбами о подкреплении. Составляя письма, он загодя знал, что некоторые советники не согласятся с его пожеланиями. Но он все равно изложил свои требования на листах пергамента.

Ганнибала удивляло открытое неповиновение на лицах сельских жителей, которых грабили его солдаты. Почему они не падали на колени и не просили о пощаде? Почему они не шли на незначительную ложь и не заявляли ему о своей лояльности? Командир знал, как люди ведут себя в моменты поражения, но эти итальянцы не следовали ни одному известному ему шаблону поведения. Рим уже должен был шептать смущенные слова о возможных переговорах. Через Бостара ему удавалось поддерживать поток шпионов, которые циркулировали между ним и столицей. Но ни один из них не говорил о пораженческих настроениях в городе. И никто из них не думал, что подобные мысли витают в умах сенаторов — даже тех, кто привык жульничать в политике. Казалось, что Рим готовился только к следующей стадии войны.

На встрече с генералами Ганнибал спросил:

— Что может означать избрание диктатора?

Они собрались в брошенном особняке, который служил им временным штабом. Солнечный свет, проникавший через открытую дверь, рисовал на полу желтый прямоугольник. День выдался