Мои печали и мечты (Сборник пьес) - Алексей Слаповский

Оглядывается: Максим дремлет.

Она переодевается.

Уходит.

Затемнение.

Музыка.

Свет.

Максим ходит по комнате, как животное в клетке. (В комнате прежний хлам). Говорит сам с собой.

МАКСИМ.

Нет, я порядке. Сто процентов. Двести!Душа слегка, конечно, не на месте,Но не больна. Какой сегодня день?Двадцатое. Уймись, не ерепеньНенужных мыслей. Все уже нормально.Все осязаемо. Реально и брутально.От слова Брут? Или от слова «брутто»?Какая разница? Но надо ведь кому-тоВыискивать происхожденье слов?Зачем? А если взять, к примеру, атом.Все в мире нашем, мусором богатом,Из одинаковых слагается основ.Зачем нам знать его строенье? ИлиБыстрее потекут автомобилиИ слаще станет жизнь во всех местах?Она и так сладка. И только страхОстался — потерять не душу,А гладкость жития, лямур, гламурИ лядвии ласкающихся дур… (Распахивает окно)И я не трушу. Я давно не трушу.Я просто сомневаюсь. Если ад —Не сковородки, не котлы, не дыба,Не огнь пылающий, не серный запах дыма,И главное — не то, в чем виноват,А — то же, что и здесь? И черт ноздреюОбыкновенный выдувает смог.И те же люди, что, подобно рою,Слетаются на бытия пирог —Вонючий, как и здесь? А в центре адаЗловещим кругом вечного ярма —Влагалище, исполненное смрадаИ сока жизни, и ее дерьма!!! (Осеняет).Сам ад своим строеньем — просто вульва!И мы, когда друг друга шлем туда,Хотя и ясно говорим — «звезда»,Но это — ад. Не двойка, братцы, ноль вам!И минус десять мне… Ты все спросил?Ты все сказал? Тогда кончай. Так тошно,Что на отчаяние не хватает силИ кажется, что врешь себе нарочно.Зачем вопрос, когда готов ответ?Нет выхода. И значит — смысла нет.

Встает на подоконник. Затемнение.

Максим входит в квартиру, говоря по телефону. Не закрывает за собой дверь.

МАКСИМ. Ты телефон можешь ее сказать? Но она в Москве? Слушай, ты человек или кто?… Ее неделю уже нет, а тебе все равно, что ли? Ты ведь врешь, я чувствую! Не понял. А кто? Ты же сказала, что Оксана. Какой псевдоним, дура? У актеров псевдонимы, у писателей, а у тебя кличка! Алло? Алло?

Набирает номер — не отвечают. Бросает трубку на постель.

Ходит по комнате.

Звонок.

Максим хватает трубку.

МАКСИМ. Алло? Алло? Алло?

Торопливо идет к двери, сталкивается с Милгой Йогович.

МИЛГА ЙОГОВИЧ. Здравствуйте. Могу я видеть Максима?

МАКСИМ. Он здесь не живет. Извините, мне некогда.

НАРЕЧЕННАЯ НЕВЕСТА[7]

(страшная, но интересная быль)

Деление на акты произвольное.

Перед занавесом или на пустой сцене появляется Ведущий. (Он же потом будет Покойником).

ВЕДУЩИЙ. Здравствуйте. Историю эту все рассказывают по-разному. Кто говорит, что она случилась сто лет назад, кто говорит — недавно. Поэтому у нас некоторая путаница во времени, в словах и в одежде, но все остальное — чистая правда. Это во избежание недоразумений. Вот… Вот, собственно, и все. Начинаем!

Он уходит, открывается занавес или появляется свет на сцене, и что мы видим и слышим? Ничего хорошего мы не видим и не слышим, потому что — похороны. Рыдания, причитания. Плач:

И куда же ты собрался-то?И на кого ж ты нас кинул-то?Побыл бы дома, порадовался!Что ж ты так рано соскучился?На кого, родимый, обиделся?

Причитает плакальщица, остальные молча и задумчиво следуют за гробом. Маша и Яша идут плечом к плечу, скорбят.

Опускают гроб. Закапывают.

И тут же — кромешная темень.

Нарочито зловещие голоса:

— Занято все, занято, занято!

— Покажись, покажись, покажись!

— Уходи, уходи, уходи!

— Занято, занято, занято!

Ночной мерцающий откуда-то свет, Покойник садится на могиле, озирается.

ПОКОЙНИК. Кто тут?

ГОЛОС. Занято, занято, занято!

ПОКОЙНИК (достает деньги, потряхивает на ладони). А я это место купил!

Бросает деньги, какие-то тени мечутся, поднимают деньги и скрываются.

Появляются еще три покойника: Самолишенец, Актер и Блудница.

БЛУДНИЦА (кокетливо). Здравствуй, новенький! Молоденький, сладенький!

ПОКОЙНИК. Вы кто?

АКТЕР. Живем мы тут. То есть находимся. Это я по привычке говорю — живем. Мы там, за оградкой прикопаны. Нам тут нельзя. Я актер, а этот — самоубийца, самолишенец, значит, а она — блудница.

БЛУДНИЦА. А ты со мной спал? Другие дурь несут, а он подхватывает! Блудница! А если я мужчин люблю, так это мое личное дело!

ПОКОЙНИК (озирается). А остальные покойники куда делись?

САМОЛИШЕНЕЦ. Они старые все, им ничего не надо! Деньги похватали и по ямкам опять.

ПОКОЙНИК. Зачем им деньги?

САМОЛИШЕНЕЦ. Привычка. Уже и жизнь не нужна, а деньги давай. Ну? И как ты сюда попал?

ПОКОЙНИК. Знамо дело — помер.

Троица смеется.

ПОКОЙНИК. Чего вы?

САМОЛИШЕНЕЦ. Глупые ты вещи говоришь. Не помер бы — не попал бы сюда! От какой причины и по какому поводу помер, вот чего спрашивают!

ПОКОЙНИК (озирается). Как-то мне томно. Нехорошо. Будто я уже мертвый, но еще будто живой.

БЛУДНИЦА. Это у всех спервоначалу бывает. Потом привыкнешь.

АКТЕР. Ты рассказывай, рассказывай давай. Вроде не старый, отчего перекинулся-то?

ПОКОЙНИК. Сердце лопнуло.

Пауза.

АКТЕР. И все?

ПОКОЙНИК. А что?

АКТЕР. Кто ж так рассказывает! Мы тут по два, по три года свежего покойника ждем, кладбище, сам видишь, маленькое. Ты не жадничай, рассказывай, как следует! И не со смерти начинай, а с самого начала.

ПОКОЙНИК. То есть вам жизнь свою рассказать?

САМОЛИШЕНЕЦ. А чего бы и нет? Время у нас тут — девать некуда.

ПОКОЙНИК. Что ж. Значит, было дело, женился я.

АКТЕР. Э, э, э! Кто так рассказывает! Женился он! Это как? Не родился, а уже женился? Я ж тебе говорю: сначала! И покрасивее! Вроде того: в некотором царстве, в некотором государстве, дальше по тексту и без купюр. Понял?

ПОКОЙНИК. Что ж, могу и так. (Усаживается поудобней). В некотором царстве, в некотором государстве живало-бывало два купца: один богата богатина, Яшнев прозванье, другой не столь важноватенький, фамилия — Коришнев.

Появляются Яшнев и Коришнев. В современных костюмах с добавлением какой-нибудь архаичной детали — смазных сапог, например. Или картузов.

ПОКОЙНИК. Однако же были они по детству друзья и имели меж собой душевную связь: именины друг у друга справляют, подарки дарят, а жены ихние целуются — прямо как сестры!

Выходят жены, Дарья Яшнева и Авдотья Коришнева. Обнимаются. Одеты стильно, Коришнева, пожалуй, даже не отстает от Яшневой. И тоже что-то старинное — чепец, шаль и т. п.

ПОКОЙНИК. И были у них дети, у Яшнева — Машенька, а у Коришнева — Яшенька.

САМОЛИШЕНЕЦ. Это, стало быть, ты?

ПОКОЙНИК. Да нет, не я.

На сцену выбегают детишки Яша и Маша. Она в розовом платьице, он в черном костюмчике. Бегают друг за дружкой, смеются. Вдруг музыка, и они начинают танцевать, будто на конкурсе детского танца. Супруги Яшневы и Коришневы хлопают в ладоши.

Выкатывается изобильный стол, появляются гости в нарядных одеждах.

Яшнев поднимает бокал и возглашает, обращаясь к Коришневу.

ЯШНЕВ. А что, друг мой милый Сергей Коришнев, у тебя, видишь ли, сын Яков, а у меня, видишь ли, дочка Мария, она же Машенька! Давай, раз такое интересное дело, их обручим! Обратно же, для нашего бизнеса будет выгода, мы с тобой, знаешь ли, холдинг замутим из совместного капитала!

КОРИШНЕВ (тоже встает с бокалом). Нет моих таких красивых слов, друг мой Вася Яшнев, чтобы выразить свою признательность за такие твои, без базара говорю, душевные слова! Выражаю свое согласие на обручение, а насчет холдинга погодим, у меня капитал хоть маленький, да свой, я уж как-нибудь сам обернусь!

ЯШНЕВ. Уважаю за гордость, друг мой Сергей Коришнев, а насчет маленького не горюй — денежка к денежке липнет, достигнешь еще моего благосоизмерения, если, конечно, конъюнктура не подведет!

И тут все замирают. А покойники, сидящие в углу, высвечиваются бледным светом, и Самолишенец комментирует.