Книга несчастных случаев - Чак Вендиг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Определенно, это прозрение, но речь идет не об одном только моменте.
– Может, оно и к лучшему.
Наконец Грэм повернулся к нему.
– Это ты сделал со мной.
– Прости.
– Тебе не за что просить прощения. Все в порядке.
– Точно?
– Да. Да! – Грэм улыбнулся. – Я… ну… у меня все лучше, чем просто в порядке. Я чувствую себя прекрасно. Как уже говорил, я стал чище. Не знаю, что ты там сделал, дружище, но это было что-то! Такое ощущение, будто из меня выдернули огромный осколок. Странный ты парень, Оливер… Прости, что я старался обосрать твою жизнь.
– Все хорошо. У нас… все получилось. Я правда очень сочувствую насчет руки и надеюсь, что скоро она заживет.
– Возможно, ты прав. Я не могу вечно играть в бейсбол. Наверное, меня просто бесило все, что не в моей власти, и то, что я не могу играть в бейсбол, означало, что я стал ничем, а поскольку отец дышал мне в затылок, называл кретином и избивал до полусмерти, я просто захотел получить власть хоть над чем-нибудь и, наверное, решил издеваться над тобой, вместо того чтобы решать свои проблемы, решил демонстрировать свою силу, хотя никакой силы у меня не было, и… и… и… кажется, сейчас я высказываю вслух все то, что действительно думаю. Опять же, как будто под кайфом. Это психотерапия? Очень похоже на психотерапию. – Рассмеявшись, Грэм запрокинул голову. – Твою мать, Оливер, ну и странное у меня сейчас ощущение!
«Да, точно, и у меня», – мысленно согласился с ним Олли.
– Спасибо, – сказал он вслух.
– Надеюсь, твоего отца найдут.
– И я тоже. Мне его очень не хватает.
– Не сомневаюсь. – У Грэма на лице мелькнула грусть. – Мне тоже не хватает моего. Когда-то он был другим, нормальным. А может, я просто не видел, кто он на самом деле…
– Что происходит сейчас?
– Между нами? Не знаю. Не собираюсь позволять ему и дальше заниматься тем, чем он занимается. Будет нелегко. Но я должен собраться с силами и изменить это. Что же касается нас с тобой…
– Да?
– Увидимся в школе.
– Договорились.
– Ты не такой, как другие, знаешь?
– Наверное, до сегодняшнего дня я по-настоящему это не понимал.
– До встречи, Олли.
– До встречи, Грэм.
Выйдя из машины, Оливер проводил ее взглядом. Размышляя о том, что сейчас произошло, не уверенный в том, что оно вообще имело место. Он не знал, смеяться ему или плакать, испытывать страх или восторг или лучше просто отдаться всему этому и сойти с ума.
Но одно знал точно: он просто жутко проголодался.
* * *
Оливер набросился на еду, словно дикарь. Замороженная пицца. Пакетик чипсов. Приготовил себе молочный коктейль из старого ванильного мороженого, завалявшегося в морозилке, а поскольку молока было мало, воспользовался жирными сливками, и коктейль получился густым – практически непригодным для питья, – и это было просто потрясающе. Даже после этого Оливер остался голодным, поэтому, найдя пакет моркови, сгрыз ее, словно изголодавшийся кролик.
Чувство голода все равно не проходило, однако Оливер наконец остановился, опасаясь, что ему будет плохо.
«Как уже было сегодня», – подумал он. Вспомнив, как его вырвало на обочине дороги после того, как он… извлек что-то из Грэма Лайонза.
Нет. Не что-то.
Боль. Он извлек его боль. Не до конца – но он вытащил ее. Словно вырезал раковую опухоль. Что-то осталось – доброкачественна опухоль, доброкачественная боль. Боль как боль, обычная. А размножающаяся, пожирающая Грэма изнутри боль, она действовала словно яд или болезнь. И Оливер ее удалил. Как кровопускание, чтобы вывести из организма нездоровую, больную кровь.
Книга несчастных случаев – что она ему сказала?
«Чтобы убить рак, его нужно вырезать. Чтобы остановить боль, нужно положить ей конец. Сломать колесо, чтобы починить колесо».
Оливер сделал все это. И вот теперь Грэм стал… другим. Лучше.
«Я его починил», – подумал Оливер. Схватил поселившегося в нем паразита, привнесенную извне боль, и вырвал. Затем он подумал: а если вернет отца, сможет ли он сделать то же самое и с ним? Схватить всю боль, все страхи, злость и ужас, и вырвать?
60. Осколок
Следующим утром Оливер ждал на улице посреди ноябрьского холода. Он стоял у дорожки, ведущей к дому, и наконец рядом с ним остановился дрянной седан Калеба.
– Олли. Забирайся.
* * *
Оливер до сих пор не пришел в себя после событий вчерашнего вечера. Он знал, что его отец пропал; может, его уже нет в живых. Но что, если удастся его вернуть? С помощью Джейка – вероятно. И тогда он поможет отцу, как помог Грэму. Кому еще нужно будет помочь? Оливер ощущал себя гребаным супергероем.
Ему казалось, что он в прямом смысле летает. Свободно парит в воздухе, не привязанный к земле. Сидя в машине рядом с Калебом, Оливер просто болтал без умолку.
– Даже не знаю. Вчера вечером мы с Грэмом Лайонзом встретились – и… ну, наверное, впервые поняли друг друга. Увидели боль другого и разобрались с ней. – Он не упомянул о том, что, похоже, удалил из Грэма часть его боли – какого-то злобного угря? – Я вовсе не пытаюсь оправдать все, что он сделал, – только хочу сказать, что отчасти это ему передали извне, вложили в него, не знаю… И я счастлив, что смог установить с ним связь на таком уровне. И это ведь полное дерьмо, да? Потому что мой отец пропал. И я переживаю из-за этого. Очень переживаю. Но я и рад, что поговорил с Грэмом. Разве это не странно? То, что я испытываю одновременно оба этих чувства? Радость и горе?
– Нет, Олли. Слушай сюда, чувак. Жизнь – куча говна. Так она устроена. В ней есть взлеты и падения, и я скажу тебе, что не ценить все хорошее – плохо, потому что иначе на фига? Как там говорили индейцы? «Бизон должен пойти в дело без остатка». Жизнь – здоровенное животное, черт возьми, и нельзя выбрасывать ни один ее кусочек.
– Спасибо, Калеб. Мудрые слова… честное слово.
– Да, я такой, дружище, настоящий гений, – рассмеялся Калеб. – Хочешь еще немного гениального дерьма? Не знаю, можно ли подпускать Грэма Лайонза близко – ближе, чем он сейчас способен бросить бейсбольный мяч, ха-ха. Да, совершенно верно, я сказал именно это. Грэм со своей изуродованной лапищей. Не доверяй ему. Не доверяй Джейку.
– Даже не знаю. У нас с Джейком… сложные отношения.
– Ну, как знаешь. Просто будь осторожен. Не будь доверчивым.
