Множество книг, или Библиотека (Мириобиблион) - Фотий Константинопольский

в конце концов он получил смертельный удар от Хиона, сына Матрия, мужа, великого духом и состоявшего с ним в кровном родстве, Леонта и Эвксенона, а также многих других, составивших заговор, и скончался от раны мучительной смертью. (4) Ведь тиран обычно совершал общественные жертвоприношения; сторонники Хиона, считая этот момент подходящим для убийства, рукой Хиона направили меч на общего врага[740]. Среди жестоких мучений, устрашенный многочисленными призраками тех, кого он сам преступно убил, он умер на второй день после ранения, прожив 58 лет, из которых двенадцать он был тираном[741]. (5) У персов тогда правил Артаксеркс, а затем Ох, который унаследовал власть отца; при жизни Клеарх часто отправлял к ним послов[742]. Что же касается тех, которые убили тирана, то, за исключением немногих, все пали; одни, проявив благородное мужество, были перебиты телохранителями в самый момент покушения, другие же, схваченные впоследствии и стойко перенеся тяжелые пытки, также погибли[743].

II. Брат тирана Сатир, оставленный опекуном его сыновей Тимофея и Дионисия, принимает власть[744]; он превзошел жестокостью не только Клеарха, но и всех тиранов. Сатир наказал не только тех, кто был в заговоре против его брата, но не меньше мучил и их детей, совершенно не причастных к происшедшему, и от многих невинных потребовал расплаты за злодеяние. (2) Мемнон говорит, что Сатир был чужд знания философии и совершенно не искушен в отношении тех знаний, которые должны быть присущи всякому свободному. Имея ум острый лишь в совершении преступлений, он не желал научиться чему-либо человеколюбивому или кроткому и был неспособен к этому от природы. Он был отвратителен во всех отношениях, хотя время и доводило его до пресыщения кровью соплеменников и преступлением; брата же он любил чрезвычайно. (3) Охраняя в нерушимости власть для детей брата, он настолько заботился об их интересах, что, живя с женой и сильно любя ее, не желал, однако, иметь детей, но всякими способами обрек себя на лишение потомства, чтобы не оставить совершенно никого, кто бы мог злоумышлять против детей брата. (4) Еще будучи жив, он, отягощенный старостью, вручает власть старшему из детей брата Тимофею, а сам немного спустя умирает, охваченный неисцелимой и тяжелой болезнью. Ибо рак, выросший между пахом и мошонкой, распространился в еще более тяжелой форме на значительное пространство внутрь; отсюда изливались истечения открывшейся плоти, издававшие тяжелый и трудно переносимый запах, так что ни челядь, ни врачи не могли более переносить непреодолимого зловония гниющей плоти. Постоянные же и пронзительные боли истязали все тело; из-за них он лишился сна и был отдан в жертву страшным судорогам, пока дошедшая до самых внутренностей область распространения болезни не оторвала его от жизни. (5) Умирая, он, подобно Клеарху, дал убедиться видевшим это, что по справедливости спрашивается с тех, которые жестоко и противозаконно обращались с гражданами. Говорят, что он во время болезни часто и напрасно молил смерть притти к нему; но, много дней сряду истощаемый жестокой и тяжелой болезнью, таким образом выплатил долг. Он прожил шестьдесят пять лет, некоторых тирания занимает 7[745]. В это время у лакедемонян царствовал Агесилай.

III. Взявши власть, Тимофей[746] так изменил ее в сторону смягчения и демократизации, что благодаря своим делам стал называться не тираном, но благодетелем и спасителем. Ведь он из своих средств оплатил ростовщикам задолженность, а нуждающимся предоставил беспроцентную денежную помощь для ведения торговли и других дел и из тюрем отпустил не только невиновных, но и тех, на ком была вина. Тимофей был судьей строгим, но вместе с тем человеколюбивым и хорошим человеком во всем остальном и, в частности, никому не внушал подозрения своими мыслями[747]. Обладая такими качествами характера, он отечески любил своего брата Дионисия и, в частности, сразу сделал его соучастником власти и назначил наследником. (2) Тимофей, как свойственно мужчине, увлекался военным делом. Он был велик духом и благороден телом и душой, а также справедлив в разрешении тяжб и не лишен снисходительности; он был проницателен в дознании дел, опытен в исследовании запутанных обстоятельств, сострадателен и добр по нраву, суров в опасности, в обычной же жизни человеколюбив и мягок. Поэтому, пока он был жив, он был страшен для врагов[748], и все устрашались, когда он гневался на них, в отношении же подданных он был и мягок и кроток. Вследствие этого, скончавшись, он оставил по себе великую скорбь, и поднялся плач, равный скорби. (3) Брат его Дионисий с большим великолепием сжигает его тело и воздает ему честь слезами своих очей и исходящими из глубины души стенаниями. Он устраивает и конные состязания, и не только конные, но и сценические, а также состязания в пении и гимнастические; одни он устраивает сейчас же, другие же и еще более блестящие — впоследствии.

Это описывают, если изложить бегло их содержание, IX и X книги истории Мемнона.

ИЗ XI и XII КНИГИ

IV. Принявши державу, Дионисий увеличил ее[749]. Александр в битве при Гранине разбил персов и предоставил всем желающим возможность увеличить свои владения, так как сила персов, стоявшая до того всем поперек пути, была сокрушена. Впоследствии он [Дионисий] перенес различные превратности, больше же всего, когда гераклейские изгнанники отправили к Александру, уже явно завладевшему Азией, послов и домогались возвращения домой и восстановления в их полисе свойственной их предкам демократии. Из-за этого он [Дионисий] был уже близок к тому, чтобы лишиться власти; и он потерял бы ее, если бы не избежал угрожавших ему войн благодаря большому благоразумию, сообразительности, благосклонности подданных и услугам, оказанным Клеопатре. Он сумел сделать это, отчасти успокоившись и смягчив гнев, отчасти же и приготовившись со своей стороны к отпору. (2) Когда Александр окончил жизнь в Вавилоне, то ли от насильственной смерти, то ли от болезни, Дионисий, услышан весть об этом, поставил статую Эвтимии[750] и при первом слове известия так сильно взволновался от большой радости, как волнуются при сильной скорби. Ведь он был даже близок к тому, чтобы впасть в безумие, и казался лишившимся рассудка. (3). Когда во главе всего стал Пердикка, изгнанники из Гераклеи стали и его побуждать к тому же[751]. Пользуясь теми же прежними средствами и находясь в критическом положении, Дионисий избежал всех многочисленных ополчившихся на него опасностей. Пердикка, который вел себя постыдно, погиб от руки подданных, и надежды изгнанников рухнули вместе с ним. Для Дионисия