Мейси Доббс. Одного поля ягоды - Жаклин Уинспир

— Ищу пропавшего человека.

Чтобы избежать дальнейших расспросов, Мейси тут же ушла. Ей нужно было подумать. Она торопливо завела двигатель машины и включила первую передачу. Обернувшись, бросила прощальный взгляд на дом № 14 по Блюбелл-авеню: Джон Седжвик медленно направился к розам покойной жены и по пути, наклонившись, выдернул сорняк. Позже по дороге в Лондон, когда ее автомобиль влился в общий поток на шоссе, Мейси размышляла вовсе не о Седжвике, а о Ричарде Стрэттоне, мужчине, тоже потерявшем жену. Еще она думала о случайной находке, которую отнесет в свою комнату и спрячет вместе с другой, обнаруженной в гостиной Лидии Фишер и бережно завернутой в льняной платок.

Глава двенадцатая

Мейси вернулась в контору в воскресенье вечером. В кабинете оказалось холодно: отопление было отключено. На своем столе она увидела одинокий клочок бумаги, испещренный размашистым почерком первоклассника, то есть Билли. А рядом было разложено несколько невскрытых конвертов, чтобы Мейси могла рассмотреть каждый в отдельности, прежде чем распечатывать. Субботним утром Билли потрудился как следует.

— Бр-р. Посмотрим: счет из Кантуэлла, хорошо-Звонила леди Роуэн, сообщения не оставила. Эндрю Дин… Эндрю Дин? Хм, — произнесла Мейси, удивленно вздернув брови. — Рекламные брошюры коммивояжера…

Зазвонил телефон.

— Фицрой шесть, два ноля.

— Мисс Доббс?

— Да.

— Говорит Джон Седжвик. Рад, что застал вас.

— У вас новости, мистер Седжвик? — Мейси намеренно заговорила официальным тоном.

— Да. Я подумал, вам будет интересно узнать, что сразу после вашего ухода ко мне приходил инспектор Стрэттон с этим отвратительным типом, Колдуэллом. Расспрашивали о Магнусе Фишере.

— Правда? И что выясняли?

— В основном о его отношениях с Пиппин. Я рассказал им то же, что и вам. Больше мне все равно неизвестно. Не волнуйтесь, я ни разу не заикнулся о вашем визите. Но Стрэттон навел меня на кое-какие мысли.

— А именно?

— Похоже, Пиппин и вправду виделась с Фишером. Пару месяцев назад он вернулся из очередной экспедиции, и тогда они встретились. Он снова уехал на пару недель, но потом вернулся. Видимо, время его приездов практически совпадает с датами убийств Пиппин и миссис Фишер, поэтому полиция им и заинтересовалась.

— Они что-нибудь сказали насчет мотива?

— Нет. Стрэттон опять завел старую песню о «проверке всех версий» и спросил, был ли знаком я с Лидией Фишер. А еще в который раз уже расспрашивали о самых Деликатных подробностях моей семейной жизни.

— Они исполняли свой долг, мистер Седжвик. Несомненно, спросили, зачем, по вашему мнению, миссис Седжвик виделась с Фишером.

— Да, и я ответил, что, по-моему, Пиппин пыталась как-То помочь ему решить проблемы миссис Фишер. Мне показалось, они намекали на то, что между ними что-то было, вы понимаете. Особенно учитывая, что в молодости они встречались. Признаться, я удручен, мисс Доббс.

— Конечно, мистер Седжвик, сочувствую вам. Однако полиция всего лишь выполняет свою работу. Они хотят найти убийцу, прежде чем он нанесет новый удар.

— Мне тяжело, но понимаю, что вы правы.

— Благодарю вас, мистер Седжвик. Предупредить меня очень любезно с вашей стороны. Вам уже лучше?

— Да, лучше. И знаете, сегодня вечером приходила в гости соседка и принесла картофельную запеканку. Сказала, что не хотела беспокоить меня, пока шторы были опущены, и что все очень переживают смерть Пиппин. Между прочим, она явилась с мужем. Наверное, потому, что еще не настолько мне доверяет.

— Начало неплохое. Всего доброго, мистер Седжвик.

— Всего доброго, мисс Доббс.

Магнус Фишер. Возможно, подумала Мейси, вполне возможно. Он волочился за Филиппой и ее подругами, а женился на Лидии. Или Розамунду, Шарлотту и Лидию связывали иные, более тесные отношения? Может, былой интерес к этим женщинам угас, а потом разгорелся с новой необузданной силой? Опустив взгляд, Мейси пробежала глазами записи Билли:

Леди Роуэн опять… определенно намерена вернуться на Эбери-плейс не раньше чем через две недели.

Следующая записка помощника вызвала у нее улыбку.

Дорогая мисс!

Я рад, что вы вернулись в Лондон. Завтра я прибуду в контору славным ранним утром как штык. Надеюсь, вы славно провели время в Кенте.

Мейси представила, как маленький Билли Бил с взлохмаченной пшеничной шевелюрой и россыпью веснушек, прикусив кончик языка и старательно выводя пером буквы сочинял письмо. Видимо, учителя привили ему любовь к слову «славный».

Она внимательно изучила содержимое всех запечатанных конвертов, пока не наткнулась на хорошо знакомый почерк: безошибочно узнаваемую изящную вязь темно-синих чернил. Перевернув конверт, она увидела сургучную печать Кэмденского аббатства. Под адресом стояла пометка: «Нарочным». Видимо, письмо доставил кто-то из посетителей аббатства, который пришел после Мейси, но вернулся в Лондон раньше. Швейцарским ножом фирмы «Викторинокс» Мейси распечатала конверт и извлекла сложенный лист твердого папиролина кремового цвета. Бумага с посланием матушки Констанции, содержащая добавку текстильных нитей, оказалась чуть легче картона:

Дорогая Мейси!

Как хорошо, что ты заглянула к нам в Кэмденское аббатство! Приезд одной из выдающихся моих студенток — всегда большая радость, хотя, признаться, я бы хотела увидеть побольше мясца на твоих косточках!

Но не стану более отягощать мою эпистолу любезностями, дорогая Мейси, и сразу перейду к делу, поскольку еще нужно не упустить возможность отдать письмо одному из посетителей, который вскоре возвращается в Лондон. Я посоветовала мисс Уэйт увидеться с тобой, и она согласилась. Чувство защищенности и покровительство нашей общины придали ей Уверенности, и посему я должна просить тебя впредь соблюдать дистанцию. По словам матушки Джудит, мисс Уэйт еще нужно отдохнуть два-три дня: она схватила ужасную простуду, которой мы все переболели. Предлагаю тебе приехать в четверг утром.

— Хорошо.

Мейси села за стол, откинулась назад и улыбнулась Она ничуть не сомневалась, что умение матушки убеждать подействует на Шарлотту, но, к сожалению Мейси беседа с девушкой состоится только сейчас. К тому же на встрече с Джозефом Уэйтом во вторник ей придется тщательно выбирать выражения.

Когда Мейси вышла из конторы, вокруг деревьев на площади снова клубился тяжелый смог, а уличные фонари стали едва различимы. В отдалении она слышала перестук копыт, хлопки и пыхтение машин, в которых люди — не из бедных — ехали на званый ужин или возвращались домой с воскресных экскурсий. Тьма и смог искажали звуки. И Мейси так захотелось снова оказаться в Кенте, увидеть ночные звезды и безмолвные поля в свете полной луны.

Она уже видела убийцу? Может быть, они разминулись на улице у дома Лидии Фишер? И замешана ли здесь Шарлотта Уэйт, или ее бегство из отцовского дома вызвано лишь стремлением избавиться от изнурительной опеки? Может быть, она и есть убийца? Или просто боится стать очередной жертвой? А кто этот Магнус Фишер? И какой у него мотив убивать жену и двух ее подруг? Что же произошло в Швейцарии много лет назад? Нечто настолько серьезное, что убийца решил заставить женщин замолчать об этом навсегда? Что же Шарлотта расскажет о Фишере? И как быть с крошечными уликами, которые она бережно хранила? А может, это всего лишь домашний мусор, пустяк?

Мейси вновь задумалась о семье Уэйт и своем мнении о Шарлотте и ее отце. Она призналась себе, что испытывает некоторую неловкость в присутствии Джозефа Уэйта: его надменность была ей противна, а покровительственное отношение к дочери — отталкивающим. Но в то же время Мейси уважала его достижения и признавала щедрость-Он был человеком крайностей, трудился не покладая рук, и потакал своим прихотям, охотно приходя на помощь тем, кого одобрял.

Может быть, он и есть убийца? Мейси вспомнила, с какой ловкостью он управлялся с разделочными ножами. Имел ли он мотив? Если да, разве им объяснялось бегство Шарлотты? И что вообще было известно об этой девушке, кроме ее тревоги? Уэйт относился к дочери предвзято. Скорее бы с ней увидеться! Нужно составить собственное мнение об ее характере. А пока что, может, удастся расспросить Фишера?

Мейси завела «эм-джи». Пора было возвращаться на Эбери-плейс. Многое требовалось обдумать и спланировать. Завтрашний день обещал стать долгим, а с самого утра ее ожидало тяжелое испытание: беседа с Билли.

Не успела она приблизиться к тяжелой парадной двери особняка в Белгравии, как та распахнулась.

— Мы услышали, как ваша машина сворачивает во двор, мэм.