Принцип действия - Сергей Зайцев

– Нечего язвить, мальчишка. Дело совсем не в этом. Мы – энергичный народ, а «агностики» инертны. Всего за год мы изучили Дикий Лес больше, чем «агностики» за полтораста лет обитания на Двойном Донце! На своей собственной планете они не живут, а прозябают в городах за защитными периметрами и химическими завесами, мы же научились сосуществовать с обитателями Дикого Леса. Мы сумели их подчинить, и используем для собственных нужд, не уничтожая. Поэтому я не испытываю особых угрызений совести к коренным жителям. Нам нужны их благоустроенные города, чтобы не начинать с нуля самим, а жители вольны или остаться, или уйти к своим соотечественникам туда, где нас еще нет.

– Я ведь спрашивал не об этом. Здесь хватит места для всех. Без всякой войны.

Майор угрюмо вздохнул, надменности в его облике поубавилось.

– Ты прав. Места хватит для всех.

– Так в чем же дело?

– Ну и вопросы у тебя, парень, – майор откровенно колебался, стоит ли говорить правду. Чолан его мысленно подтолкнул. – Ладно, скажу. В результате нашей жизнедеятельности на Гармонике была нарушена экологическая ниша, истреблена животная пищевая цепочка, служившая источником существования для самых свирепых хищников Гармоники – ледовых панцирников. Гармоника – планета вечного холода. А нам нужна была одежда и пища, требовались материалы для защиты от низких температур. Очень быстро выяснилось, что мех почти всех местных животных имеет массу ценных уникальных качеств – одежда из этого меха лечит от любых болезней, восстанавливает и укрепляет энергетику человеческого организма. Межпланетный рынок весьма оценил такие свойства. Охота на зверье шла беспрерывно, развлечение, азарт, быстрое обогащение. Соперничество – кто убьет больше. Вот равновесие и нарушилось. В суровых природных условиях животные Гармоники не размножались с такой скоростью, с какой их истребляли. И остались ледовые панцирники, ни одного из которых никто никогда так и не смог добыть. Эти хищники полуразумны, шелтянин, и как выяснилось позже, к нашей беде, в экстремальной ситуации их разум просыпается полностью. Оставшись без пищи, за неимением лучшего эти твари вынуждены были открыть сезон охоты на людей. Никакое оружие не смогло их остановить. Панцирники проникали сквозь все заслоны, вскрывали стальные двери наших жилищ, словно картонные, врывались и убивали. Всех. И охотников, и женщин, и детей. Им нужно было жрать, а их уникальные желудки переваривали даже чуждый их миру биологический материал – человеческую плоть. Все деньги моего народа были собраны и использованы на закупку вооружения, ни одна семья не осталась в стороне. Ведь речь шла о выживании. Мы приобрели самую мощную военную технику, какую можно было найти – индивидуальных боевых роботов. Мы вооружились не просто до зубов, мы оделись в оружие, чтобы хоть как-то защитить себя от когтей этих тварей, но даже это не смогло остановить панцирников. Их когти пробивают любую броню. Понимаю, звучит как бред, но я не лгу. Чем сильнее были применяемые против них средства, тем сильнее становились ледовые хищники. Я не знаю, как это объяснить, и как возможна вообще такая реактивная эволюция, я в этом не разбираюсь. Важно одно – мы потерпели поражение, а деньги были уже потрачены.

– И вы обратили все это оружие против соседей, – подсказал Чолан. С одной стороны, рассказ «миротворца» его впечатлил. Тот действительно не лгал. Чолан бы ему этого не позволил. С другой стороны, он почувствовал презрение. Никчемные люди. Мало того, что сами себе разрушили жизнь в результате безграмотного хозяйствования, так еще и…

– Да. Тогда это казалось единственным выходом выжить. Теперь мы не можем вернуться на Гармонику. Все наши воины здесь. Вернее, все, что осталось от нашего народа. На Гармонике уже никого не осталось, кроме Пророка и его Штаба, руководить интервенцией он предпочитает с нашей родины…

– Душещипательная история, – Чолан скупо усмехнулся. – Но здесь вы заставили бедствовать других людей, не причастных к вашим проблемам. И теперь вы живете в их городах, на всем готовом. А настоящих хозяев вышибли.

– Я уже высказал свое мнение по этому поводу, – скулы майора упрямо отвердели. – Повторяться не буду. Я немного знаком с историей твоей собственной планеты, шелтянин. В далеком прошлом у вас был период, когда народ Шелты жил в дерьмовых условиях. И один единственный человек, гость вашей планеты, дал вам шанс на будущее. Таким человеком для нас можешь стать ты. Героем.

Героем? Чолан рассмеялся – мысленно, чтобы не задевать болезненное самолюбие майора. Героем, как же. Да что почетного в том, чтобы стать героем для таких людишек, как «миротворцы»? Поистине, этот «миротворец» слеп, собственное мировоззрение не позволяет ему смотреть на вещи объективно.

И все же Чолан не смог удержаться от язвительного укола:

– А ты не находишь, что, начав эксперименты с местной флорой и фауной, вы повторяете прежние ошибки? И история с Гармоникой рано или поздно повториться и здесь? Может быть, «агностики» и недалекие люди. Но они живут здесь полторы сотни лет в относительном мире. А вы на Гармонике постоянно воевали с природой. Может быть, неверен сам подход?

– К чему все эти вопросы, шелтянин? Ты колеблешься?

– Нет, – солгал Чолан, глядя на побагровевшего от злости майора Лоболеда честным открытым взглядом. Правы все-таки наставники: многословность – враг дела. – Майор, я должен остаться один. Мне необходимо сосредоточиться. Прыжок гораздо сложнее, чем в прошлый раз.

– Да, я помню, ты говорил, что расстояние имеет значение…

– Десять минут до прыжка. Как только исчезну, начинайте двадцатиминутный отсчет до моего возвращения. Время пошло.

– Как пошло?! Я еще…

– Майор.

Чолан не повышал голоса, сказал, как и раньше, негромко, почти монотонно, но Лоболед заткнулся, кивнул – куда только злость подевалась, и немедленно вышел из тренажерной.

Прыжок и в самом деле обещал быть нелегким.

Такие способности, какими обладал Чолан, даются непросто. Впрочем, хуже всего они давались ему самому. Другие прыгуны из его группы в Академии давно прошли через боль прыжков. Очень плохо только в первые разы, потом перенос дается легче и легче, в конце концов, совсем перестаешь испытывать дискомфорт. А Чолану не повезло. Что-то с его организмом было не так. Он чувствовал боль каждый раз. Если расстояние прыжка было небольшим, он получал лишь легкие неприятные ощущения. Как при переносе на «Гряду» – мышцы несколько минут ныли, как после тяжелых физических упражнений, поныли и перестали. Но такой прыжок, какой ему предстоял сейчас, на сто шестьдесят километров, запросто может выбить из него дух, если он не сконцентрируется как следует…