Расология - Владимир Авдеев

Крупнейший советский антрополог Б.С. Жуков в монографии 'Происхождение человека' (М., 1928) отмечал:

''У некоторых низших представителей современного человека замечаются признаки некоторого сходства с неандертальцами, как, например, надбровные дуги у австралийцев. У них также 'зубы мудрости' достигают большего развития, чем остальные коренные зубы, и это несколько приближает австралийцев, по строению зубов, к высшим обезьянам. По своему росту неандертальская раса приближается более всего к таким низкорослым современным народам, как, например, лопари, живущие в северо-западной России и в северной Финляндии'.

Американский антрополог Генри Фэрфильд Осборн (1857–1935) в своей книге 'Человек древнего каменного века' (Ленинград, 1924) высказался так: 'Мы не можем утверждать, что в группе, принадлежащей к виду 'разумного человека', никогда не было примеси неандертальной крови. Интересно заметить, что тасманийцы в момент ознакомления с ними европейцев находились на стадии кремниевой культуры, весьма сходной с той, которая была распространена среди неандертальцев в мустьерскую эпоху. Последние представители этой наиболее примитивной расы вымерли на острове Тасмании в 1877 году'. Другой крупнейший американский антрополог Алеш Грдличка также справедливо утверждал: 'Следы неандертальской крови и физиономические черты этой расы встречаются даже среди современных европейцев'. Еще один американский антрополог Лорен Эйслей заметил: 'Homo sapiens шагал по земле вместе с неандертальцами'.

Подлинный переворот в эволюционной теории произвел известный польский антрополог Казимир Столыгво, который в начале ХХ века в скифском кургане близ села Новоселки обнаружил скелет неандертальца, и в силу того, что официальная наука считала, что к этому историческому периоду все они давно вымерли, был принужден ввести новый термин 'постнеандерталоиды'. В 1937 году в одной из своих статей он окончательно пришел к выводу, что кроме пренеандерталоидов и классических представителей неандертальской расы 'все остальные нисходящие неандерталоидные формы, известные до настоящего времени, относятся к периодам более поздним, чем мустьерский, к верхнему плейстоцену, а также и к более поздним временам — преисторическим, протоисторическим, а также и к современным'.

Крупнейший советский биолог Лев Семенович Берг (1876–1950) также придерживался данной концепции. В своей работе 'Номогенез, или эволюция на основе закономерностей' из сборника 'Труды по теории эволюции. 1922–1930 (Ленинград, 1977) он писал: 'Неандертальский человек, HOMO NEANDERTALENSIS, обнаруживает ряд черт, которые в своем развитии пошли дальше, чем у современного человека HOMO SAPIENS. Отметим, что, согласно новым воззрениям, нет доказательств тому, чтобы H. NEANDERTALENSIS был предком современного человека. Коренные зубы у неандертальского человека пошли в своем развитии дальше, чем у шимпанзе и у современного человека, который удержал в коренных зубах черты древние, обезьяньи. Мозг неандертальца по своему объему не уступал мозгу современного европейца и даже превосходил, если судить по черепу из LA CHAPELLE, объем мозга у которого 1625 см3. Первобытный человек получил от природы мозг, гораздо более совершенный, чем это необходимо было для поддержания его существования'.

Крупнейшие современные американские ученые Майкл Кремо и Ричард Томпсон в книге 'Неизвестная история человечества' (М., 1999), которая буквально потрясла основы существующих представлений об эволюции, также пишут: 'Сегодня большинство научных авторитетов утверждают, что как люди с современным анатомическим строением, так и западноевропейские неандертальцы классического типа произошли эволюционным путем от донеандертальцев, или древнейших homo sapiens'.

Впрочем, еще Чарльз Дарвин писал: 'Мы можем быть уверенными, что во всяком живом существе скрыто множество давно утраченных признаков, готовых развиться при соответствующих условиях'. Поэтому сказки разных народов, повествующие об упырях и оборотнях, вовсе не кажутся с точки зрения эволюционных атавизмов выдумками безграмотных людей. Скотоводы и зоологи хорошо знают, как осуществляется возврат к утерянным признакам в процессе одичания некоторых организмов. Уильям Рипли и Генри Ф. Осборн, впервые проанализировав язык басков — самый примитивный и недоразвитый в Европе, пришли к выводу, что их предки скорее всего позаимствовали его прямо у кроманьонцев. Поэтому, на наш взгляд, истоки современного сепаратизма басков нужно искать в особенностях их антропологии. То же, очевидно, можно отнести и к некоторым кавказским народам России: например, чеченцам, обретшим письменность только в ХХ веке, сепаратизм которых не поддается никаким вразумительным объяснениям. А вековая склонность к работорговле и удовольствие от кровожадности, которое они демонстрируют, пытая пленных, также позволяют нам сделать вывод об очень древней архаической природе данных атавистических проявлений, имеющих, безусловно, генетическую основу. Система чеченских тейпов, враждующих между собой, также свидетельствует в пользу первобытнообщинных племенных принципов организации этого народа, которые наследственно закреплены в особенностях его расового строения.

Но, как мы показали, картина существенно усложняется тем, что, помимо рас, имеющих различную эволюционную ценность, каждая также состоит из качественно неравноценных популяций, а те, в свою очередь, дробятся по такому же принципу вплоть до отдельных человеческих особей. Таким образом, мы вновь говорим о том, что в одно и то же время в рамках одной и той же экологической ниши могут сосуществовать недочеловек, человек и сверхчеловек. Данное мнение автор составил, проанализировав работы большого количества современных специалистов в области антропологии.

Крупный отечественный ученый Ю. Д. Беневоленская в своей статье 'Проблема выявления сапиентной и неандертальской линий на ранних стадиях эволюции' (Курьер Петровской Кунсткамеры. Вып. 8–9, С.-Петербург, 1999) пишет: 'Гипотеза эволюционной трансформации неандертальцев в неоантропа все более уступает место представлению о вытеснении первых человеком современного типа, которое сопровождалось метисацией между ними'.

Другой выдающийся отечественный антрополог А. А. Зубов в статье 'Проблемы внутривидовой систематики рода homo в связи с современными представлениями о биологической дифференциации человечества (Современная антропология и генетика и проблема рас у человека. М., 1995) также указывает: 'Мы можем говорить о 'сетевидном' характере эволюции рода homo на всех этапах его эволюции.(…) Важно отметить, что 'сеть' могла включать разные эволюционные 'этажи', взаимодействовавшие между собой и вносившие свой генетический вклад в общий, единый фонд многообразия эволюционирующего рода homo'.

В переводе с высокопарно академического языка на разговорный это означает, что представители более 'высоких' человеческих этажей вступали в половую связь с представителями 'низших', неандертальских, этажей, в результате какового скотоложества и произвели на свет 'ублюдков-мутантов', затем численно обособившихся до уровня целых народов и рас, что и породило общее 'эволюционное многообразие рода homo'.

И в этом факте опять же нет ничего удивительного. Из описаний древнегреческих и римских историков известно о многочисленных оргиастических культах и вообще об очень вольной сексуальной жизни в Античной Европе, но решительно ничего не известно о тяжелых венерических заболеваниях, которые поразили белых европеоидов только в новейшие времена с началом эпохи великих географических открытий, когда они в прямом смысле этого слова вступили 'в контакт' с представителями цветных рас. Но эти представители цветных рас, в свою очередь, получили данные венерические заболевания от животных. Так например, сифилис, завезенный в Европу из Америки, европейцы получили от индейцев, а те от местных лам. Существует мнение, что современный СПИД пришел из Африки, где негры приобрели его от обезьян.

Таким образом очевидно, что представители цветных рас, находясь на более 'низких этажах' в общей 'сети эволюции', вполне естественно рассматривали совокупление с животными как нечто эволюционно само собою разумеющееся, как раз по принципу близости 'этажей'. Речь, безусловно, идет в данном случае не об абсолютных категориях, а лишь об относительной концентрации тех или иных животных черт, доставшихся в наследство от неандертальца представителям всех современных рас. Никто не свободен от груза животных рудиментов, ввиду установившегося 'многообразия', но все одарены ими по-разному.

Известный американский биолог Энтони Барнетт в книге 'Род человеческий' (М., 1968) также свидетельствует, что 'люди современного типа появились примерно в то же время, если не раньше, что и неандертальский человек, и развивались параллельно. Промежуточные типы между современными людьми и неандертальцами могли быть результатом либо скрещивания, либо ранних фаз дивергенции неандертальцев от линии, которая привела к современному человеку'. Но ведь совершенно очевидно, что эти 'промежуточные типы' никуда не исчезли, а существуют сегодня среди нас, составляя свои особые социальные, этнические и расовые группы на основе инстинктивного влечения, как это имеет место у животных, и то, что мы по неведению относим их к типу 'современного человека', и является источником многих наших социальных бед и политических разочарований. У 'промежуточных типов' промежуточная же мораль, в прямом смысле этого слова недочеловеческая. Оценивая их как себе подобных, мы впадаем в естественнонаучное заблуждение, жертвами которого в результате сами и оказываемся.