Чужак в чужом краю - Роберт Хайнлайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот незадача! Держи еще один. И беги скорей домой, спать пора.
Мальчик убежал, зажав в кулаке доллар.
Маг нахмурился:
— Что будем делать дальше, мадам Мерлин?
Ассистентка что-то шепнула ему на ухо. Он покачал головой.
— Не при всех же!
Она шепнула что-то еще. Он вздохнул:
— Друзья, мадам Мерлин желает лечь в постель. Помогите ей, джентльмены!
Добровольцев оказалось более чем достаточно.
— Нет, нет, не все! Только те, кто служил в армии.
И таких было немало. Доктор Аполло выбрал из них двоих и послал под сцену за складной армейской кроватью.
— Смотрите на меня, мадам Мерлин. — Доктор начал делать пассы. — Спать, спать… вы засыпаете. Друзья, она впадает в транс… Джентльмены, кровать готова? Положите мадам в постель.
Прямую, как в столбняке, девушку опустили на кровать.
— Спасибо, джентльмены. — Маг взял волшебную палочку, висевшую все время в воздухе и указал ею на стол. С четырех шестов поднялась простыня и полетела к нему.
— Накройте мадам с головой. Нехорошо смотреть на человека, когда он спит. Спасибо, вы свободны. Мадам Мерлин, вы слышите меня?
— Да, доктор Аполло.
— Сон тянул вас к земле. Теперь вы становитесь легче. Вы спите на облаках. Вы плывете по воздуху. — Накрытое простыней тело поднялось над кроватью на фут. — Эй! Куда? Такой легкой становиться не надо!
В толпе кто-то громким шепотом объяснял:
— Когда ее накрыли простыней, она через потайной ход спустилась под сцену. А это — проволочный каркас. Он сейчас снимет простыню, и каркас сложится. Кто угодно так может.
Доктор Аполло проигнорировал реплику.
— Выше, мадам Мерлин, выше. Хватит.
Тело висело в шести футах над ареной.
— Каркас поднимается на стальном шесте, — продолжал тот же голос. — Они его прикрывают углом простыни.
Доктор Аполло пригласил желающих убрать шест.
— Ей не нужны шесты, она спит на облаках. — Он обернулся к мадам и сделал вид, что прислушивается. — Громче, пожалуйста. О! Она говорит, что ей не нужна простыня.
— Сейчас каркас упадет.
Маг сдернул с мадам простыню, простыня исчезла, но этого никто не заметил: все смотрели на мадам Мерлин, спящую на облаках.
Зритель спросил у всезнайки:
— Где же шест?
— Ты не туда смотришь, — ответил тот, — они направляют свет так, что глаза слепит, и ты поневоле отворачиваешься.
— Довольно, моя фея, — сказал доктор Аполло. — Дайте вашу руку. Проснитесь. — Он поставил ее вертикально и опустил на арену.
— Видишь, куда она поставила ногу? Оттуда шел шест. Обыкновенный трюк.
Маг продолжал:
— А теперь, друзья, позвольте ученому лектору — профессору Тимошенко сказать вам несколько слов!
— Не расходитесь, — заторопился лектор. — Последним номером программы мы предлагаем совершенно бесплатно двадцатидолларовый билет! — И бросил банкноту в толпу.
Началась свалка.
«Профессор» ушел вглубь сцены.
— Смитти, не уходи. — Он вручил магу конверт и продолжал: — Мне очень жаль, но я не смогу взять вас в Подьюку.
— Я знаю.
— Против тебя я ничего не имею, но нужно думать о репертуаре. Мне тут предложили чтение мыслей и френологию… я ведь не договаривался с тобой на весь сезон.
— Я знаю, — повторил маг, — и не обижаюсь, Тим.
— Спасибо. — Тим замялся. — Смитти, можно я дам тебе совет?
— Конечно, я с радостью его приму, — сказал волшебник.
— О’кей. Смитти, у тебя хорошие трюки. Но не только трюки делают волшебника. Ты не гимнаст и не эквилибрист, ты должен вкладывать душу в свой номер и чувствовать, чего хочет публика. Такой левитации, как у тебя, я ни у кого не видел, но их это не греет. Им нравится, когда волшебник вынимает из рукава монеты. Волшебнику нужно знать психологию. Волшебник, пастор и политик должны уметь производить впечатление. Если ты поймешь, чего ждет толпа, то добьешься успеха и более дешевыми трюками.
— Ты прав, Тим.
— Сам знаю, что прав. Толпе нужны секс, кровь и деньги. Кровь мы не показываем, но мы оставляем надежду, что глотатель огня или метатель ножей ошибется. Мы не даем денег, но мы не много берем и потворствуем скупости. Нет у нас и секса как такового, зато есть парад красавиц. И зритель уходит счастливым. Что еще любит толпа? Тайну. Всем хочется думать, что они живут в сказке. Твоя задача — уверить их в этом. А у тебя не получается. Публика знает, что твои трюки — жульничество, но ты должен их убедить, что это неправда.
— Как же это сделать, Тим?
— Не знаю, сам думай. Вот ты просил писать в афишах, что ты Человек с Марса. Нельзя предлагать публике то, что она не в силах проглотить. Они видели Человека с Марса на фотографиях и по стерео. Ты на него похож, но даже если бы ты был его двойником, зритель все равно не поверил бы. Это то же самое, что объявить глотателя шпаг Президентом Соединенных Штатов. Публика хочет верить, но не позволяет себя дурачить. Даже у дураков есть какие-то мозги.
— Я учту.
— Что-то я стал болтлив. Амплуа не отпускает. Не сердитесь на меня. Если у вас нет денег, я одолжу.
— Спасибо. Мы не обижаемся.
— Ну ладно. Берегите себя. Пока, Джилл.
Из-за кулис вышла одетая Патриция Пайвонски.
— Ребята, Тим разорвал контракт?
— Мы и сами скоро ушли бы.
— Вот свинья! Я откажусь выступать!
— Не надо, Пэт, он прав. Я не артист.
— Я буду скучать без вас. Пойдем ко мне, посидим.
— Лучше пойдем с нами, Пэтти, — сказала Джилл.
— Подождите, я за бутылкой сбегаю.
— Не надо, — остановил ее Майк. — Я знаю, что ты пьешь, у нас это есть.
— Вы остановились в «Империале»? Я приеду через полчасика, только уложу спать моих малышек.
Они сели в такси, Майк занял место за пультом управления. Город был маленький, роботов в такси не было. Майк вел машину на предельной скорости, ловко лавируя между другими машинами. Он делал это без видимых усилий. Джилл так еще не могла. Майк растягивал ощущение времени (то есть замедлял события), поэтому свободно жонглировал яйцами и несся по перегруженной дороге. А ведь несколько месяцев назад он не мог завязать шнурки…
Ехали
