Чужие берега - Александр Бушков

Сломанная Пэвером ветка на этот раз хрустнула не столь громко.

– Да ладно вам! У нас в полку это называлось раздавать награды перед боем. А вахтенные, а часовые?.. Какой-то дохлый шанс, может быть, у нас и есть, но только до первого шума. Поднимается шум – и можно смело сигать за борт.

– Теперь я хотел бы послушать ваши планы, – скрестил Сварог руки на груди. – Для сравнения.

– Идти в Крон побережьем, – сразу же высказал предложение Рошаль. – Если у нас будет неделя…

– Какая неделя! – всплеснул руками Пэвер. – Не видите, что творится?!

– Никому сие не известно. Вдруг нам выпадет неделя. Например, по дороге в Крон нам может повезти и нас подберет какой-нибудь корабль.

– Какой дурак нас будет подбирать?! – воскликнул Олес.

– «Вдруг», «повезет», ну и план у вас, мастер Рошаль!

– А у вас, мастер Пэвер, простите, какой план?

– Я еще думаю, – ответил Пэвер и потянулся к следующему сучку.

– Что скажешь ты, Клади?

– Мне нечего сказать. – С тех пор как увидела побоище в заливе, Клади не произнесла ни слова и ни на кого не смотрела. Она не отрывала взгляда от горизонта. Даже сейчас.

– Чуба?

– Если вы действительно хотите взять меня с собой… – глаза женщины-волка горели такой надеждой, что становилось не по себе. Признаться, боязно становилось, – то я буду участвовать в любом плане, – твердо закончила она. – Я кому угодно сердце зубами вырву. Я доплыву и поднимусь по якорной цепи. Я обернусь и устрою этим тварям кровавую баню. Я…

– Штурмуем это ведро! Решено! – Олес расхаживал в опасной близости от осыпающегося края уступа. – За канатом можно сходить к людям на берег. Самим найти на берегу, наконец! Давайте, бойцы, давайте не сидеть сложа руки!.. Слушайте, а ведь у спасшихся на шлюпках могло сохраниться какое-никакое стрелковое оружие! Нам хотя бы арбалет! Не обязательно отнимать. Предлагаю купить. Разве этот перстень не стоит арбалета?

И князь принялся стаскивать с пальца печатку с ониксом в золотой оправе.

– Испытуемый, зачем им твой перстень, когда рушится мир, – и Пэвер сломал новый сучок…

От грохота заложило уши. Их подбросило. С деревьев посыпались сухие ветки. Олесу повезло, что он отошел от обрыва, потому что обрыв обвалился на два кайма от края. Земля уступа в момент покрылась паутиной трещин. Олес с вытаращенными глазами вытянул руку в сторону Феррунианской гряды и открыл рот, но ни слова вымолвить не смог.

– Перевал Ящера, – выдохнул Пэвер. – Двести рапанов мне в зад и против резьбы…

Перевала Ящера больше не было. На их глазах горные вершины неспешно, величественно оседали, словно сдувающийся надувной матрац, и встряхивали землю на сотни кабелотов вокруг. А снизу ядерным грибом вставала черная клубящаяся стена грунта, застилая погибающие горы. И зрелище это было таким завораживающим в своей медлительности, в своей глобальности, что взгляда было не оторвать.

– Уходим, спускаемся, а то грохнемся в залив вместе с утесом! – прервал Сварог любование катаклизмами.

Следовало поторопиться. Трещин в земле уступа все прибывало. Сварог, как и положено командиру, дожидался ухода из опасной зоны последнего бойца. Последним бойцом оказалась Клади – Сварог уже понял, что баронетта хочет пошушукаться с ним тет-а-тет. И он догадывался, о чем именно.

Они спускались по извилистой узкой тропе, отводя от лица ветви кустов, присыпанные пеплом, и все больше отставая от остальных.

– Откладывать разговор вроде бы уже некуда, – помог ей с началом Сварог. Она нервно закусила губу.

– Совсем некуда.

– Кто первый? Я со своими подозрениями или ты со своим признанием?

– Может быть, я со своим предложением?

Они остановились.

– Нет, – покачал он головой, – сперва исповедь души, отпущение грехов, а потом уже решим, куда путь держать: в ад, рай или чистилище. Я же все равно не смогу принять или отвергнуть твое предложение, не зная всей правды.

– А ты что-то знаешь?

– Догадываюсь… Ну, хорошо. Времени у нас на болтовню не так уж много. Совсем нет. Чтоб тебе было легче… – Он замолчал на миг, потом спросил в лоб: – Ведь ты – гидернийский шпион, да?

– Шпион! Фи, как грубо… – поморщилась она. И вздохнула, отводя от лица пряди волос. – Я, милый граф, свободный агент Отдела последнего рубежа безопасности государства Гидерния. Звучит напыщенно, а на нормальный язык это переводится так: работник по найму в конторе, которая занимается обеспечением безопасного Исхода для граждан Гидернии.

Сказала она это столь просто и спокойно, что Сварог на миг даже растерялся. Он думал, что будут протесты, возмущение, оправдания или в лучшем случае – слезы, раскаяние, мольбы простить, а тут… Хотя где-то в глубине души он был почему-то рад, что девчонка признается так буднично…

…Она была уроженкой Бадры, и завербовали Клади три года назад, исключительно благодаря одной ее способности. Она не была колдуньей, но одним-единственным магическим даром обладала: она умела внушать, и это обстоятельство делало ее агентом весьма и весьма полезным. Она могла внушить кому угодно что угодно – например, могла довести до самоубийства, продать родную мать, могла влюбить в себя… Так и произошло в случае с бароном Таго: на каком-то празднике во дворце князя Саутара он неожиданно воспылал к юной незнакомой красавице чувствами – надо заметить, исключительно отцовскими, – удочерил ее и поселил в своем замке. Потому что два года назад гидернийская разведка выяснила, что в библиотеке замка спрятана знаменитая Бумага Ваграна, которая еще больше увеличит шансы островного флота добраться до Граматара первым. Бумага, которую, оказывается, уже много лет тайком разыскивает в этой самой библиотеке некий никому не известный архивариус. И Клади была спешно внедрена. К сожалению, замок Таго находился под магической защитой, внутри охранного круга никакое колдовство не действовало, как выглядит пресловутая карта, она не знала, поэтому оставалось только терпеливо ждать, пока мэтр сам отыщет Бумагу и вместе с ней покинет замок, а уж за его пределами Клади найдет способ убедить его отдать карту ей. Дальше все просто: она включает передатчик, дает сигнал о том, что карта у нее, ее вместе с картой вывозят по реке в резидентуру, а оттуда – быстроходным катером в Гидернию, где ждет не дождется солидный гонорар… Одна беда: никто из ее хозяев не догадывался, что мэтр окажется слугой Темного. И никто не мог предположить, что в дело вступит неожиданный фактор – пришелец из другого мира, который с ходу и, правду сказать, непреднамеренно поломает все планы операции. Когда Клади увидела на столе у Сварога книгу из библиотеки и поняла, что, возможно, это и есть Бумага Ваграна (иначе почему столь стремительно бежал граф-любовник из еще теплой постели!), она, признаться, решила, что ее обошли: карта попала в чужие руки. В чем мать родила Клади бросилась к себе, оделась, схватила передатчик… и только тогда опомнилась. Книга сама по себе еще ничего не значила, а граф Гэйр, ну хоть убейте, никак не производил впечатления агента – уж в таких делах она разбиралась. И ведь книга осталась на столе… Клади вернулась за ней в комнату – и тут в окно вломилось нечто. На замок напали «черные монахи»-аграверты. Ни забрать книгу, ни послать сигнал она не успела… И все дальнейшие события вышли из-под ее контроля. Когда Клади поняла, что Бумага Ваграна погибла в пожаре, она, к стыду своему, запаниковала. У нее был только один резервный канал связи: незнакомый ей резидент в «Дырявой бочке». Однако кто-то прервал и эту, последнюю связь со своими. И ей ничего не оставалось, кроме как покориться ходу вещей и просто выжидать момента, когда она сможет связаться с резидентурой… А потом Бумага вдруг всплыла у графа Сварога, потом – о чудо! – вообще перекочевала случайно к ней в руки. Клади, конечно, могла бежать из камеры во дворце Саутара, но не стала этого делать: куда заманчивее прибыть в Гидернию на украденном дирижабле, да еще привезти с собой начальника тайной полиции Гаэтаро, да еще новоиспеченного князя, да еще обладающего удивительными способностями пришельца из другого мира – вот это был бы триумф! Легким мысленным посылом Клади приказала Рошалю взять курс прямиком на Гидернию. И отдала карту Сварогу – потому что чувствовала, что граф начинает ее в чем-то подозревать и необходимо было оправдаться. И, если б не авария, они скоро вошли бы, выражаясь языком другого мира, в воздушное пространство островного государства. Вот и все, собственно…