Кризисное обществоведение. Часть I - Сергей Кара-Мурза

Уже Аристотель сформулировал основные понятия, на которых базируется видение хозяйства. Одно из них — экономия (натуральное хозяйство), что означает «ведение дома», материальное обеспечение экоса (дома) или полиса (города). Эта деятельность не обязательно сопряжена с движением денег, ценами рынка и т. д. Другой способ производства и коммерческой деятельности он назвал хрематистика (рыночная экономика). Это изначально два совершенно разных типа деятельности. Экономия — это производство и коммерция в целях удовлетворения потребностей. А хрематистика — это такой вид производственной и коммерческой деятельности, который нацелен на накопление богатства вне зависимости от его использования, т. е. накопление, превращенное в высшую цель деятельности. Каждой цивилизации присущи разные конфигурации соотношений и типов взаимодействия между этими двумя «чистыми» типами хозяйства.

Господство рыночной экономики в современном обществе Запада было связано с возникновением совершенно нового отношения к собственности, деньгам, труду и превращению вещи в товар. Содержание всех этих понятий настолько различается в разных культурах, что нередко их представители, даже из числа специалистов, просто не понимают друг друга, хотя формально говорят об одном и том же. То изумление, с которым сегодня Запад смотрит на все происходящее в России, во многом связано с тем, что одним и тем же словом у нас и на Западе обозначаются совершенно разные явления.

Рыночная экономика возникла, когда в товар превратились вещи, которые для традиционного мышления не могли быть товаром: деньги, земля и свободный человек (рабочая сила). Это — глубокий переворот в типе рациональности, в мышлении и даже религии, а отнюдь не только экономике.

Силой, которая скрепляет Запад через хозяйство, является обмен, контракт купли-продажи, свободный от этических ценностей и выражаемый количественной мерой цены. Общей, всеобъемлющей метафорой общественной жизни становится рынок.

Совместная хозяйственная деятельность и общежитие людей могут быть организованы и без купли-продажи — она вообще возникла относительно недавно. Существуют разные способы предоставления друг другу и материальных ценностей, и труда (дарение, услуга, предоставление в пользование, совместная работа, прямой продуктообмен и т. д.). Существуют и типы хозяйства, причем весьма сложно организованного, при которых ценности и усилия складываются, а не обмениваются — так, что все участники пользуются созданным сообща целым.

К такому типу относится семейное хозяйство, экономически исключительно эффективное (при достижении определенного класса целей). Замена его рыночными отношениями невозможна, т. к. оказывается, что ни у одного члена семьи не хватило бы денег расплатиться по рыночным ценам с другими членами семьи за их вклад.

В России акты обмена по большей части не приобретали характера свободной и эквивалентной купли-продажи — рынок регулировал лишь небольшую часть общественных отношений. Был велик вес отношений типа служения, выполнения долга, любви, заботы и принуждения. Общей, всеобъемлющей метафорой общественной жизни становится в таком обществе семья.

К этому же типу хозяйства относи лось и советское плановое хозяйство. Именно сложение ресурсов (посредством плана) без их купли-продажи позволило СССР после колоссальных разрушений 1941-1945 годов очень быстро восстановить хозяйство. В 1948 году СССР превзошел довоенный уровень промышленного производства, в 1955 году объем промышленного производства превзошел уровень 1945 года почти в 6 раз, а сельского хозяйства — почти в 3 раза. Можно ли такое представить себе в нынешней рыночной системе Российской Федерации?

Перед кризисом конца 2008 года промышленность только-только выходила на уровень 1990 года, а сельское хозяйство в обозримом будущем вряд ли этого уровня достигнет. А реформа длится уже 20 лет. Эту разницу надо объяснить. Ведь дело не в мелочах — причины фундаментальны, и речь идет об историческом вызове, от которого не уклониться.

Надо коротко отметить и еще одно принципиальное цивилизационное отличие хозяйства России (и царской, и советской, и нынешней) от западного капитализма. Оно состоит в длительном изъятии Западом огромных ресурсов из колоний, которое было совершенно необходимым условием для возникновения и развития современного Запада. Самый дотошный историк нашего века Ф. Бродель, изучавший потоки ресурсов на Западе, писал: «Капитализм является порождением неравенства в мире; для развития ему необходимо содействие международной экономики… Он вовсе не смог бы развиваться без услужливой помощи чужого труда».

По данным Броделя, в середине XVIII века Англия только из Индии извлекала ежегодно доход в 2 млн ф. ст., в то время как все инвестиции в Англии оценивались в 6 млн ф. ст. Таким образом, если учесть доход всех обширных колоний Англии, то выйдет, что за их счет делались и практически все инвестиции, и поддерживался уровень жизни англичан, включая образование, культуру, науку, спорт и т. д.

Вдумаемся: «Капитализм вовсе не мог бы развиваться без услужливой помощи чужого труда». В контексте Ф. Броделя слово «развиваться» равноценно понятию «существовать». То есть «услужливая помощь чужого труда» есть условие выживания капитализма. Перед нами столь же очевидный факт: «Хозяйство Российской империи и Советского Союза могло развиваться без услужливой помощи чужого труда». Согласно абсолютному критерию — выживаемости — из этого следует вывод: в условиях, когда страна не получает услужливой помощи чужого труда, цивилизационный тип хозяйства России эффективнее капиталистической экономики.

Все мы знаем, что ни СССР, ни нынешняя Россия источников чужого труда не имели, не имеют и, скорее всего, не будут иметь. Место занято! Признание или непризнание цивилизационных особенностей хозяйства России относительно рыночной экономики Запада периодически становится в России предметом острых дебатов. Давление евроцентризма на образованный слой России не раз приводило к тому, что и правящая верхушка, и оппозиционная ей интеллигенция отказывали отечественному хозяйству в самобытности и шли по пути имитации западных структур. Это, как правило, приводило к огромным издержкам или к провалу реформ, к острым идейным и социальным конфликтам.

Общежитие народов. Одной из важных особенностей России как цивилизации является созданный в ней за несколько веков способ совместной жизни множества народов — в одном государстве и на огромной территории.

Россия изначально сложилась как страна многих народов («многонациональная» страна). Ядром, вокруг которого собрались народы России, был русский народ, который и сам в процессе своего становления вобрал в себя множество племен. Их «сплавили» — православие, общая историческая судьба с ее угрозами и войнами, русское государство, язык и культура.

Становлению России как цивилизации в суровых континентальных условиях как раз способствовало сочетание природных и культурных условий многих земель и народов. Оно позволило возникнуть симбиозу укладов (охоты, земледелия и кочевого скотоводства) с интенсивным обменом продуктами, технологиями и культурными достижениями.

Российская империя как государственно-национальная система строилась на иных основаниях, чем большие государства Запада. Каждая большая страна уникальна и неповторима. Одно из творческих открытий России — особый тип общежития народов. В Евразии нашли способ создать на огромном пространстве империю неколониального типа. Включая в себя новые народы и их земли, эта империя не превращала их в подданных второго сорта, эксплуатируемых имперской нацией. Устои жизни на вошедших в Россию территориях резко не менялись, они управлялись с помощью местной знати. Правящая элита Российской империи с самого начала складывалась как многонациональная. По переписи 1897 года, только 53% потомственных дворян назвали родным языком русский.

Царское правительство принципиально отказалось от политики планомерной ассимиляции нерусских народов с ликвидацией этнического разнообразия (как это произошло со славянскими племенами в Германии к востоку от Эльбы). Здесь не было этнических чисток (и, тем более, геноцида народов), подобных тем, что проводили англо-саксонские колонисты, очищая для себя Северную Америку. Здесь не создавался «этнический тигель», сплавлявший многонациональные потоки иммигрантов в новую нацию (как в США или Бразилии). Здесь не было и апартеида в самых разных его формах, закрепляющего части общества в разных цивилизационных нишах (мы часто слышали об апартеиде ЮАР, но иммигрантские гетто во Франции — тоже вариант апартеида).