Ольга, княгиня зимних волков - Елизавета Дворецкая

А вот «волки» оказались новостью не только для киевлян, но и для Любудичей.

– Вы кто ж такие? – Старшина «навей», Вадимер по прозвищу Голова, даже чашу опустил обратно на стол, разглядев лица недавних противников. – Я думал, Богушичи озоруют, не в свой срок за пирогами полезли. Вы откуда взялись?

– Из лесу, отец, – коротко ответил старший из «волков». Это был рослый худощавый парень с изжелта-серыми, истинно волчьими глазами.

– Кто же вы? – не отставали Любудичи.

– Волки мы.

– Да… смолянские, что ли? – настороженно спросил Голова.

– Смолянские. – Парень бросил выразительный взгляд на Ингвара.

Князь тоже перестал есть и пристально посмотрел на гостей.

– Это зачем же вас принесло? – Голова встал. – Если угодья искать, то вы это бросьте! Наши здесь земли, а таких, как вы, мы дубьем погоним!

– Погнал уже, отец, – усмехнулся волчеглазый. – Только что. Кабы не кмети княжьи, до сих пор бы вы из снега выкапывались.

Кмети захохотали, Голова нахмурился:

– Мы тут не где-нибудь, а у князя Ингоря в гостях! Ряд такой у нас положен, от времен Олеговых и старого князя Ратибора. И не позволим всяким…

– Мне до вашего ряда дела нет, – спокойно перебил его волчий вожак. – Мне бы с князем Ингорем свой ряд установить.

– Много бывало, а с волками на Корочун рядиться не случалось, – хмыкнул Ингвар. Он уже понял, что все это было не просто так и не за пирогами пришли к ним гости из зимнего леса. – Чего же вы хотите?

– Хочу предложить тебе союз и дружбу, что нам обоим на пользу пойдет.

– А ну тихо! – рявкнул Ингвар и хлопнул ладонью по столу.

Кмети умолкли. До людей доходило, что «волк» держится не как обычный ряженый, посаженный хозяином за стол.

– Ты мне – союз? – повторил Ингвар, когда настала тишина. – Кто ты такой?

– Я враг твоего врага. И могу быть тебе другом.

– Какого врага?

Ингвар посуровел лицом, впадины на щеках обозначились яснее. Эльга с тревогой переводила взгляд с мужа на странного гостя. У всех мелькнула одна мысль: уж не идет ли к ним сюда неведомое войско? Врагов у киевского князя хватает, и за весь год у тех не бывает более удобного случая напасть, чем Корочун в Становище!

– Смолянского князя Свирьки, – ответил «волк». – Он – мой кровный враг. Он погубил весь мой род и владеет тем, что должно принадлежать нам одним. Я – последний из рода Велеборовичей, князей смолянских, потомков Крива.

– Так их же всех перебили! – воскликнул Ингвар.

– Думали, что всех. Меня одного мать спасла, я тогда еще дитя был. Даже сам Свирька не ведает, что я жив. Думает, всех истребил, может Смолянской землей владеть и еще на иные покушаться. Все знают, что он на тебя зло умышляет, родни себе ищет могучей, чтобы земли у тебя отнимать и твои силы уменьшать. Ты ведь знаешь, что он хотел дочь свою отдать за Зоряна с Ловати?

– Знаю.

– А как не вышло, он, поди, иного зятя уж подыскал, тоже из твоих врагов.

– Но где сама его дочь? – нетерпеливо крикнула Эльга. – Ее нашли?

– Ее нашли, – кивнул лесной гость. – Она у отца. Ты, Ингорь, ведь не будешь ждать, пока Свирька себе зятя найдет и войско на тебя снарядит? Он наш общий враг. Давай вместе на него пойдем: ты от беды избавишься, а я верну стол моих предков. И буду тебе верным другом и меньшим братом вовек.

Ингвар помолчал, пытаясь сообразить, что все это значит.

– Как тебя зовут?

– Станибор, Ростимилов сын. Прадед мой Велеслав был меньшим братом Ведомилу, последнему князю смолянскому. Его с семьей Свирька загубил двенадцать лет назад. Всех, кроме меня и матери моей.

Ингвар помолчал, потом спросил:

– Чем докажешь?

– Лучшие роды земли смолянской знают меня. Я говорил с ними. Озеричи, Былиничи, Толинежичи, Протичи признают мои права и готовы назвать меня своим князем. Если мы с тобой совместно ударим на Свирьку, земля смолянская будет на нашей стороне. Если же ты пойдешь туда один, – Станибор выразительно глянул на Ингвара, – то и биться с ним и его союзниками будешь один.

Ингвар откинулся к стене. Это звучало так, будто помощь этого оборванца могла чего-то стоить. На достойного союзника в глазах Ингвара он не походил. Скорее было похоже на то, что оборванец надеется выехать на чужой шее.

– И ты хочешь, чтобы я помог тебе разбить Свирьку и посадил на дедов стол?

– А ты хочешь сесть туда сам, – так же прямо ответил Станибор. – Но земля смолянская устала от князя-варяга и второго такого не примет. Тебе придется каждый год заново ходить на смолян ратью – а неужели вам больше не с кем воевать? Зато смоляне примут меня. Я – их законный, истинный князь. Они ждут меня. А я готов принести тебе обеты дружбы и назвать своим отцом.

В мыслях Ингвара мгновенно возник уже не раз им обдуманный путь полюдья по Днепру. Через смолянские земли, где идти куда удобнее, выгоднее и почтеннее, чем пахать снег в радимичских лесах.

– Это мы, княже, стало быть, пойдем воевать не за себя, а за его права! – Борелют кивнул Ингвару на Станибора. – Свирька беззаконно его родню загубил и его наследства лишил – мы поможем вернуть, все боги с нами будут.

– А я-то здесь при чем? – Ингвар обернулся к нему. – Мне-то что до его наследства? Опять, скажут, русь в разбой подалась!

Он бросил взгляд на жену: именно Эльга отговаривала его от дальних походов, желая, чтобы князей Русской земли считали за порядочных людей, а не за разбойников.

– Мы можем породниться, – предложил Станибор. – И тогда никто не откажет тебе в праве вступиться за меня.

– Ты отдашь мне Свирькину дочь? – оживился Ингвар.

Эльга переменилась в лице и глянула на гостя уже без прежнего дружелюбия.

– Не советовал бы я никому свататься к его дочери! – усмехнулся пришелец. – Она замужем! И муж ее – сам Кощей! Кто ее за себя возьмет, тот не на ложе брачное, а на краду огненную ляжет!

– Это еще почему? – Ингвар в изумлении подался вперед.

Станибор принялся рассказывать. Он еще дома не раз слышал пересказ этой чудной повести, и она звучала довольно гладко. Если только никто не задастся вопросом, где же дочь Сверкера была те два-три месяца между своим исчезновением и «смертью» младшей сестры.

Что до самого Лютояра, то он охотно отдал бы Ведому замуж за киевского князя, если бы тем мог обеспечить себе его поддержку. Ему, как кровному потомку Велеборовичей, такая жена ради утверждения своих прав не слишком требовалась. Но он понимал две вещи. Первое: отдав Ведому за Ингвара, он очутится в той же ловушке, которой всеми способами пытается избежать Сверкер. И второе: он навсегда потеряет доверие Равдана, если отнимет у него жену. А даже ради княжьего стола Лютояр не мог переступить через дружбу отрочества, которая так скрасила ему нелегкие годы сиротства. Равдан был воеводой того лесного войска, которое он мог предложить Ингвару киевскому, и тем самым стать равноправным союзником, а не убогим просителем.

Это была весьма подходящая повесть для самого темного вечера в году. В набитой людьми гриднице стояла тишина, только отроки порой подбрасывали дров в очаг, стараясь производить как можно меньше шума. Воздух был густ от дыма, несмотря на приоткрытую дверь, от дыхания множества людей. И мерещилось, что на стенах, за спинами слушающих, таким же плотным строем стоят тени умерших – свидетелей тех чудных событий, о которых рассказывал последний потомок смолянских князей.

– И вот теперь Свирька ей нового мужа подбирает, простого, – закончил Лютояр. – Да только сама она твердит, что прежнему будет верна до самой смерти… и после нее, уж само собой. У нас старики говорят, что Кощеюшка-то из Закрадья смотрит за ней, и коли придет к ней иной муж, утром его мертвым найдут. А старики знают.

– Я не хочу, чтобы моего мужа нашли мертвым из-за какой-то… другой женщины! – подала голос Эльга. – Пусть-ка Сверкер возьмет в зятья кого другого – у нас станет на одного недруга меньше.

Дружина одобрительно загудела. Ингвар сидел огорошенный: кто же знал, что обещанная невеста несет в себе смертельный яд!

– И что мешает нам с тобой сделаться родней? – продолжал Лютояр. – Может, у тебя есть дочь, или сестра, или еще какая девушка, и ты мог бы выдать ее за меня.

Ингвар воззрился на него с удивлением. Прежде всего потому, что никаких таких родственниц у него не имелось: единственная его сестра Альдис была уже много лет как замужем.

– Или у княгини. – Лютояр почтительно взглянул на Эльгу. – А родом я не хуже любого из тех, кто называет себя князем в любой из словенских земель.

Эльга повернулась к мужу, быстро перебирая в уме свою женскую родню:

– Мы именно так и должны сделать! Ты подумай! Если он из рода Велеборовичей, то он ровня нам и мы можем принять его в родню. А уж потом… – Эльга вскочила и уперла руки в бока, – вы посмотрите: какой-то… Сверкер перебил всю родню нашего зятя и отнял его земли! Да нас боги проклянут и чуры на нас плюнут, если мы не поможет нашему родичу отомстить и вернуть законное владение!