Харка — сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих

Эллис повернулся к Харке, поиграл стеком, который всюду носил с собой, и сказал:

— После вечернего представления придешь ко мне. Придется тебя наказать.

— После представления никто не придет к вам, — спокойно сказал Харка и пошел от клетки.

Эллис с яростью посмотрел вслед юноше и обратился к укротителю, который подошел к нему:

— Я вижу, что сегодня вечером вы будете работать получше, да и ваши животные становятся забавнее. Но если мы не получим большого сбора… О, вы сами хорошо понимаете, что тогда с нами будет.

Харка нашел отца около фургонов. Матотаупа разговаривал с Поющей Стрелой. Харка понял, что Поющая Стрела приглашает отца к индейцам. Визгливый распорядитель Луис, вероятно, сидел уже в каком-нибудь кабачке, во всяком случае, он просил Поющую Стрелу постараться, чтобы Фрэнк Эллис не заметил его отсутствия, и поэтому Матотаупа, не раздумывая долго, сказал:

— Я приду, — и, повернувшись к сыну, добавил: — Ты можешь пойти со мной.

Труппа индейцев занимала два фургона, которые стояли несколько в стороне и были отделены от остальных фургонов загородкой. Индейцев вместе с пятью ребятишками и глубоким стариком, который не принимал участия в представлении, было тридцать человек. Все они помещались в одном фургоне, внутренность которого представляла собой одно сплошное, ничем не разграниченное помещение. Одеяла были разложены в строгом порядке, а пол так же чист, как когда-то в их родных палатках-типи.

Харка с отцом вошли в фургон.

— Я здесь, — сказал Матотаупа.

Навстречу вышел тощий, словно высохший старик. Наверное, он был старше Хавандшиты и видел больше чем сто зим. Тысячи морщинок словно оплели его лицо, и только глаза жили на этой сморщенной маске.

— Матотаупа, — сказал он, — открыты ли твои уши? Я слышу, как шумит Миссисипи, пробиваясь сквозь утесы, хотя уже семь лет и семь зим прошло с тех пор, как я последний раз на каноэ переплывал эту реку. Ты чувствуешь, чем пахнет ветер, Матотаупа? Тает снег в прериях и лесах, земля пьет воду; пробуждаются травы, распускаются почки деревьев. Видят ли твои глаза, Матотаупа? Посмотри, здесь десять воинов племени дакота. Они на земле своей родины, но они не свободны, они как волки или лисицы в руках у белых. Родичи наши, наши братья, сыновья, дочери ушли от белых в далекие леса севера, в Канаду. Что же нам теперь делать, Матотаупа, скажи? Мы неспокойны, как жаждущие бизоны, которые почуяли запах воды.

— Уходить, — спокойно сказал Матотаупа.

— Белые люди не дадут нам уйти.

— Они будут пытаться помешать, но нам надо быть хитрее. Нас немного. Уйти нужно во время представления. Вы оденетесь в платье белых и уйдете. Я догоню вас.

— Но у нас нету одежды, которую носят белые.

— Поющая Стрела купит ее сегодня. Я дам ему золото и серебро с изображением молнии. Хау.

— Хорошо. Мы будем ждать. Но что надо делать нашим мужчинам?

— То, что я прикажу. Если вы готовы к этому, я вас поведу. Хау.

— Хау. Пусть Матотаупа будет нашим вождем, мы согласны ему подчиниться.

У Матотаупы был табак и огниво. И, хотя курение в расположении цирка было строго запрещено, они все-таки раскурили трубки.

Когда трубки были выкурены, Матотаупа вручил Поющей Стреле несколько долларов.

И тут снаружи послышалась какая-то беготня и крики. Было похоже, что кого-то ищут. Матотаупа и Харка поспешили покинуть фургон и незамеченными прошмыгнули в конюшню. И только тут, как следует прислушавшись, они поняли причину волнения.

— Тигрица сбежала! Тигрица сбежала!

Харка подошел к клетке и убедился, что тигрицы нет, однако клетка была в целости и заперта на замок.

— Где укротитель? Рональд! Рональд!

Харка побежал к фургону укротителя, Матотаупа остался у лошадей: раз тигрица на свободе — она может наброситься на них.

Фрэнка Эллиса тоже не было видно, и это было на него не похоже. По-видимому, он спрятался в фургоне дирекции.

А что, если тигрица убежала из цирка? Тогда придется сообщить полиции, и можно себе представить, что произойдет в городе! Но и сейчас в цирке была полная сумятица, и Поющая Стрела мог спокойно отправиться в город за покупками, никто не обратил на него внимания.

И вот Харка у фургона, половину которого по специальному разрешению директора Рональд занимал один. Юноша позвонил, спокойно открыл дверь и вошел. С таким же спокойствием он прикрыл за собой дверь и… замер. Перед ним стоял режиссер. На откидной койке лежал Рональд, еще не снявший кольчуги. Рядом с ним на полу спокойно сидела тигрица. Она положила свои лапы на грудь Рональда, голова ее была рядом с лицом укротителя, и он спокойно поглаживал ее по шее. А она даже щурила от удовольствия глаза, ее хвост чуть-чуть подрагивал. Она повернула морду к вошедшему Харке, но увидела прежде всего Фрэнка Эллиса и заурчала. Ну и великолепные же клыки, как они ослепительно сияют! Ее оскал и урчание напоминали о том, что существуют девственные леса, темные ночи и что человек — существо маленькое и беззащитное.

Харка тоже потихоньку повернул голову и посмотрел на Фрэнка Эллиса. Он был не выше юноши. Лицо Эллиса было бело как мел.

— Извольте стоять спокойно! Совершенно спокойно, Эллис, — сказал укротитель. — Я ничем не смогу вам помочь, если вы хоть чуть пошевельнетесь, я не сумею вас спасти. Но если вы будете стоять как соляной столб, зверь не тронет вас, и мы сможем хорошо провести время. Я вам давно хочу кое-что рассказать. Нет… нет. Ни слова. Тигрица не переносит вашего голоса. Любое ваше слово может вызвать ее ярость. Ах, что же я вам хотел сказать?.. Да, я действительно не знаю, как тигрица выбралась из клетки, ведь я же не ясновидящий. Если бы я сам выпустил ее, я бы, вероятно, помнил это, ведь я не лунатик. Во всяком случае, тигрица пришла ко мне. Воспитанный зверь, не правда ли? Представьте себе, ведь она могла растерзать наших лучших коней, но она даже и не подумала это сделать, она просто пришла ко мне. Нет, вы только поймите, не поддающийся дрессировке бенгальский тигр из джунглей и — как домашняя кошка! Это необыкновенно! Это сенсация из сенсаций! Вы не находите?

Вы знаете, дорогой Эллис, вам следует получше изучить психику животных, вы ведь не имеете о ней ни малейшего представления. Вы хотите, чтобы звери рычали, огрызались, щелкали зубами и все потому, что вам надо побольше денег. Но вы не хотите знать, почему рычат звери и на что они при этом способны. Вот сегодня утром разъяренная кошечка и в самом деле хотела наброситься на меня. Вы не видели этого, потому что вы не понимаете животных. А вот номер, который сейчас перед вашими глазами, мы могли бы показать и публике. Успех — гарантирован.

Как хотите, господин Эллис, но я дам вам еще один совет: не наказывайте сегодня молодого индейца и вообще воздержитесь от наказаний. Индейцы мстительны и горды. Они так же чувствительны к несправедливости, как и всякий другой человек. А вы, вы так же плохо знаете индейцев, как и тигров. Итак, извольте не трогать юношу, иначе я не ручаюсь, что в один прекрасный день он не выстрелит в эту кучу дерьма, которая называет себя режиссером. И это произойдет тогда, когда у вас как раз будут полные сборы.