Хозяин пустыни - Ирина Гутовская

к себе домой и не могу попасть внутрь… Поэтому, со всей дури выбил дверь ногой – та с первого удара отлетела в сторону, а я даже не пошатнулся – не хватало лишь уронить Диану (бесценное сокровище в моих руках).

Прижал жену к своей груди, поцеловал её в лоб и направился дальше.

В холле наткнулся на встревоженную прислугу. Люди выстроились вдоль стеночки, почтенно склонили головы перед мной: и если боятся – значит, отец всех запугал тут.

«О-о… Лёгок на помине» – он вышел из гостиной. Вместе с ним Валид – маячит за его спиной.

Устроили самосуд…

Я никак не отреагировал на их присутствие. Пока проигнорировал. Бросил на них мимолётный взгляд и, не останавливаясь, пошёл в спальню. И так с трудом контролирую себя, чтобы не сорваться прямо сейчас. Так хочется выпустить рвущуюся на волю жгучую ярость. Живущий внутри зверь требует расправы, крови – много крови! Рвать и метать! Драть на куски! Перегрызть всем глотки!

Но в данный момент волнует самочувствие Дианы, а уж потом… можно не сдерживаться…

– Фатиму позовите! Быстро! – приказал я, обратившись к слугам. Пусть расходятся! Бесят! Встали и глазеют…

Они стали спешно разбегаться: такое ощущение, что выдохнули облегчённо и, как будто, ждали моего возвращения.

– Сын! – отец окликнул меня.

Я промолчал в ответ.

– Стой! – настаивает он.

– Чего тебе? – затормозив, развернулся к нему лицом.

– Я жду объяснений! – потребовал, торопливо приближаясь ко мне.

«Потребовал! Уму не постижимо!» – у него нет ни малейшего права предъявлять претензии. После всего…

– Объяснений? А ты ничего не хочешь сказать? Полюбуйся на результат своих «стараний»! Она же родила всего сутки назад! Кормящая мать! Диана могла серьёзно пострадать… – думать об этом невыносимо больно.

– Ради семьи сделаю и не такое, буду вмешиваться, если посчитаю необходимым, как бы тебе это не нравилось, – то, что его совесть спит глубоким сном, я даже не сомневаюсь.

Мы с ним похожи характерами: и если он что-то вдолбил себе в голову, то переубедить сложно.

– Выгнать мою жену, ударить, бросить на солнцепёке в бессознательном, беспомощном состоянии – ты это называешь «ради семьи»? – подобное поведение и поступок за гранью моего понимания. – Прежде чем лезть, куда не просят, разобрался бы во всём вначале. Позвонил бы, в конце концов… – «или ответил бы на мой звонок» – но ведь не ответил. Специально!

– Я за этим и приехал: хочу услышать правду! Ты же молчал, ни о чём не сообщил… – возмутился отец. – Почему от Валида должен узнавать о разводе? Нам обоим нужна правда!

Посмотрев на отца Алии, я криво усмехнулся. Нажаловаться он успел, а вот в разговор не встревает, держится в стороне и не подходит к нам.

– Правда вам нужна… – шумно вздохнул я. Не хочу никому ничего доказывать. И всё-таки сказал: – Правда здесь одна и другой уже не будет: никогда не откажусь от Дианы! Я люблю её! Без этой женщины не представляю дальнейшей жизни – сдохну, загнусь, превращусь в пустоту. Теперь понятно?

– Ты не здоров: безумен, одержим, помешан на ней… – прозвучало с осуждением.

– Да! И не отрицаю этого. Счастлив от того, что имею возможность проживать эти сумасшедшие эмоции! – нет смысла скрывать свои чувства. – Если с Дианой что-нибудь случится, то… – пошипел я сквозь сомкнутые зубы, покачал головой и пошёл дальше. Пока лучше уйти, а то ещё сильнее распаляюсь от гнева.

Главное сейчас – помочь жене. С остальным – разберусь позже.

– Сын, мы не закончили! – отец не унимается. Предсказуемо.

– Подождёшь, – не оборачиваясь, ответил ему, – если тебя, действительно, заботят интересы семьи и хочешь знать подробности, – «он точно пожалеет – и что, спрашивается, добился своим вмешательством?».

Если бы заранее предположил, чем всё обернётся, то не уехал бы и не оставил Диану в беде… а ведь я мог спрогнозировать события… мог… себя тоже корю за это…

Глава 19

Я на взводе…

Несмотря на то, что успел приехать вовремя, а Диана относительно в порядке, очнулась и ничего страшного, сверх уже случившегося, с ней не произошло – всё равно, легче от этого не становится. Трясёт и колотит от злости.

И как бы она не уверяла, что чувствует себя неплохо, как бы ни пыталась уговорить меня не устраивать разборку с отцом, как бы ни просила, я не смогу успокоиться просто так, пока не поставлю его на место. Тем более, не стану делать вид, будто всё нормально и жить как ни в чём ни бывало.

Он несправедливо и жестоко обошёлся с моей женой. Выгнать её из дома и ударить – это «очень» по-мужски. Не ожидал от него столь низкого подлого поступка. В отличие от своего родителя, я до такого никогда не опускался – да, бываю грубым и несдержанным, но, чего-чего, а женщин ни разу не бил.

Правда, при Диане пришлось контролировать себя, насколько хватило терпения и сил, конечно. Старался не показать ей истинных эмоций, рвущихся наружу, чтобы не напугать ещё больше. Она и так встревожена, а излишние волнения, как кормящей матери, сейчас вредны.

Когда уходил из спальни, моя Жемчужина цеплялась за меня и не хотела отпускать, буквально умоляла остаться с ней или хотя бы пообещать, что разговор с отцом пройдёт мирно.

Это невыполнимо… конфликт между нами неизбежен…

Зато выйдя из комнаты, дал волю чувствам.

Дикий алчный гнев вернулся с удвоенной мощью, накатил подобно огненному, разрушительному, убийственному смерчу — затопил душу, разливаясь по венам жидким металлом, обжигая и отравляя ядом разум. А перед глазами постоянно видел одну и ту картину: пострадавшие от солнечных лучей нежные руки Дианы. И пусть Фатима сказала, что после заживляющей мази шрамов на коже не останется – едва ли это поможет успокоиться, наоборот – ярость лишь нарастает.

За свою женщину глотку перегрызу любому!

«Поразительно, и в этой ситуацииОНАещё думает обо мне!» – приятно, не отрицаю, но это я обязан защищать её. Нужен ей! – что придаёт уверенности.

***

Приблизившись к гостиной, я остановился на пороге.

Отец и Валид пьют чай, едят сладости, тепло общаются, разговаривают, обсуждая дальнейший план действий – ведут себя так, словно ничего особенного не произошло.

«А ведь дружеских отношений между ними никогда не было» — как интересно…

Заметив меня, они обернулись.

Мой родитель не обошёлся без замечаний: