На Лазурном берегу - Кристина Хегган

У Карен засосало под ложечкой.

– Куда благополучно добралась?

На другом конце провода ненадолго замолчали.

– Так вы ее не видели? И Элизабет вам не звонила?

– Да нет же! – воскликнула Карен, обеими руками сжимая трубку. – Зачем бы я тогда…

Словно сквозь пелену тумана снова раздался взволнованный голос мадам Гилле:

– Она уехала из школы вскоре после одиннадцати на машине, которую вел Питер Кантрель, студент «Форвиля».

Карен не хватило воздуха.

– В одиннадцать утра! Но прошло уже тринадцать часов! – И уже не в силах справиться с паникой, спросила: – Почему же мне раньше ничего не сообщили?

В голосе мадам Гилле слышался упрек:

– Я обнаружила, что ее нет, примерно час назад. И потратила этот час, опрашивая ее подруг, обзванивая местные больницы. Кроме того, я пыталась дозвониться вам.

– Простите, – выдохнула Карен и провела рукой по волосам. – Что вам удалось узнать?

– Кэтрин Брентверт, одноклассница вашей дочери, пришла ко мне после того, как нашла в холле оставленную Элизабет карту. Вероятно, Кэтрин не сразу обратила внимание на эту карту, а когда, уже вечером, увидела, то догадалась, что Элизабет отметила на ней дорогу от Монтре до Канна. Я сразу же отправилась в комнату вашей дочери и поговорила с ее подругой Эрин Кармишель. Она подтвердила, что Элизабет уехала к вам.

– Вы звонили в полицию?

– Мне не хотелось ничего предпринимать, предварительно не переговорив с вами, – ответила мадам Гилле. – Я знаю, как тщательно вы оберегаете свою частную жизнь и жизнь вашей дочери от посторонних. Впрочем, ввиду серьезности положения все-таки советую немедленно связаться с полицией.

– Я так и сделаю. – Карен продолжала бороться с холодным, парализующим ее страхом. – Сообщите мне маршрут, отмеченный Элизабет на карте, и марку автомобиля, который ведет Питер.

Тотчас же перед Карен оказались листок бумаги и авторучка. Она увидела рядом Макса и, не поблагодарив его, записала переданные мадам Гилле сведения.

– Эрин описала мне, как одета ваша дочь, – добавила директриса: – Голубые джинсы, рубашка из шотландки, синий кардиган, синие теннисные туфли. Еще у нее коричневый чемодан в красную и зеленую полоску.

Карен закрыла глаза – сердце давил леденящий страх. Лишь одна мысль удерживала ее от того, чтобы окончательно не поддаться этому ужасу: рядом с Элизабет рассудительный Питер. Несколько недель назад, ненадолго заезжая в «Ле Берже», Карен познакомилась с этим студентом. Его зрелость и преданность Элизабет произвели на мать огромное впечатление.

– Спасибо, мадам Гилле. Большое спасибо.

– Прошу вас, дайте мне знать, как только узнаете что-нибудь от нее или если от меня еще что-нибудь понадобится, – сказала директриса.

– Хорошо.

Она повесила трубку и сразу услышала голос Макса:

– Я мог бы помочь.

Карен тронула его забота. Однако она решительно взяла себя в руки и, покачав головой, вопросительно подняла бровь, глядя на подошедшего администратора.

– От Элизабет не было ни одного звонка, – ответил он на ее молчаливый вопрос. – Позвонить в полицию?

Карен кивнула, передавая сведения и следя за тем, как Мишель набирал номер местной полиции и по-деловому четко объяснил ситуацию.

– Они сообщат, как только что-нибудь узнают, – сказал Мишель, повесив трубку.

– Что значит, сообщат? Что они собираются делать? Они отправляют поисковую группу? Самолет? Что?

Казалось, администратор несколько смутился.

– Они звонят.

– Звонят?! И это все? Звонить могу и я, Мишель.

– Вы должны понять. Из-за фестиваля и политической ситуации с Ливией людей не хватает…

– И слышать не желаю, – бросила Карен, в отчаянии совершенно забыв о хороших манерах. – Дело касается жизни ребенка. Моего ребенка.

Понимая, что бедная женщина на грани срыва, Макс рванулся к телефону. Только бы один из его парижских директоров оказался дома…

– Морис, это Макс Прэгер. Что там с нашими вертушками?

– Один из «Дофинов» в Страсбурге, второй – в Довиле, а «Белка» – в Марселе, ждет, чтобы забрать марокканскую группу в Сен-Тропез.

– Найди для них что-нибудь другое, – распорядился Макс, – а «Белку» сейчас же отправь в Канн.

– Но это невозможно. В такое позднее время из Марселя нет ни одного гражданского рейса.

– Тогда размести где-нибудь группу. Объясни гостям, что это непредвиденные обстоятельства и я приношу им извинения за неудобства. Скажи что угодно, но мне нужна эта вертушка, Морис. Прямо сейчас.

Повесив трубку, Макс достал из кармана маленькую записную книжку и нашел номер телефона своего старого друга, полицейского детектива в отставке. Оставив пять лет назад Нью-Йорк, тот предался своим излюбленным занятиям – живописи, к которой имел очень скромные способности, и еде – своей легендарной страсти. Извинившись за столь поздний звонок, Макс сразу перешел к делу.

– Я отправляюсь на вертолете по маршруту, которым они должны были ехать, – добавил он. – Посмотришь, что можно сделать в том районе вместе с местными властями? Я буду тебе позванивать.

– Сможет он чем-нибудь помочь? Кто это? – спросила Карен, забывая о своей враждебности к Максу.

– Тео – первоклассный детектив, к тому же на ты с половиной французских полицейских. Уж если кто и найдет вашу дочь, так это Тео.

Макс с трудом подавил желание коснуться ее бледной щеки и сказать, что сделает все от него зависящее, только бы найти Элизабет. Все что угодно, лишь бы с лица Карен исчезло это испуганное, затравленное выражение. Однако он только посмотрел на часы.

– Пожалуй, мне пора. Скоро прибудет вертолет.

– Я хочу поехать с вами.

Макс покачал головой:

– Нет, не стоит. В любую минуту здесь может появиться ваша Элизабет. Поэтому вам надо оставаться в городе.

Изо всех сил стараясь сдержать наворачивавшиеся на глаза слезы, Карен кивнула – с одной стороны, ей хотелось принять в поисках дочери самое активное участие, а с другой – она понимала, что Макс прав.

– Вы будете мне звонить?

– Каждый раз, когда буду связываться с Тео. Вы узнаете, где я и с кем мы уже успели переговорить. – Макс крепко сжал ее ладонь, понимая весь ужас и беспомощность Карен и помня то отчаяние, которое охватывает, когда ребенок, собственный ребенок, в опасности. – Положитесь на меня.

– Ну пожалуйста, Элизабет, – попросил Питер, в десятый раз протягивая ей свой носовой платок, – не плачь. Ничего с нами не случится.

– Нет, случится, – просопела в ответ Элизабет. – Мы замерзли, проголодались и одни-одинешеньки – возможно, в сотнях миль от жилья.

Питер улыбнулся.

– Мы в семи милях от Отерива. Утром мы отправимся в деревню. Сейчас, когда туман поднялся, нам может попасться какой-нибудь транспорт. Тогда мы будем спасены задолго до завтрака.