Неукротимый (ЛП) - Белль Аврора

— Что-то не так. Я слышу это по твоему голосу. Что-то произошло, — отвечаю я. Набравшись храбрости, я спрашиваю: — Ты расстаешься со мной?

На его губах появляется жестокая улыбка:

— Для того чтобы расставаться, нам необходимо быть парой.

Маленький кусочек моего сердца откалывается и падает на пол, разлетаясь на мелкие осколки. Слезы жгут глаза.

— Я не понимаю, я думала мы... — делая шаг назад, я пожимаю плечами.

Остановившись передо мной, он выплевывает:

— Все мои проблемы в жизни, всё из-за тебя.

Все мое тело дрожит от страха. Мое сердце бьется как сумасшедшее. Я действительно очень напугана в эту секунду.

— Что ты хочешь услышать, Лекси? — с издевкой произносит он. — Что я бл*дь люблю тебя? Что ты значишь... — стиснув зубы, он бьет себя кулаком в грудь, — ...все для меня?

Моя голова гудит. Дрожащими губами я шепчу:

— Я просто хочу понять тебя.

Он натянуто смеется:

— Удачи тебе в этом. Я даже сам не могу понять себя.

Он начинает расхаживать туда-сюда. Его челюсть напрягается.

— Знаешь, что я могу рассказать тебе о себе? Честно?

Смотрю на него сквозь слезы, застилающие глаза, и киваю.

Я бы пошла на преступление, чтобы хоть что-нибудь о нем узнать.

Угрюмо глядя в мою сторону, он шипит:

— Я – плохой человек. В этом можешь не сомневаться.

Мое сердце ухает вниз.

— Хочешь узнать причину? — добавляет он.

Сдерживая рыдания, я киваю, и одинокая слеза скатывается по моей щеке.

Он смотрит внимательно на мою слезу и бормочет:

— Выбрав меня, ты прольешь намного больше слез. Я это тебе гарантирую.

Подняв руку и обведя ею весь кабинет, он вкрадчиво произносит:

— Все это я сделал для тебя. Когда ты еще даже не была знакома со мной.

Где-то глубоко внутри меня затеплилась надежда. Твитч замечает это и качает головой:

— То, что я расскажу тебе — не повод для радости, Лекси. Так что слушай внимательно. Мне нужно, чтобы ты поняла насколько я конченый подонок. Пришло время тебе узнать меня.

Подойдя обратно к своему столу, он со вздохом присаживается на его краешек.

— Я всегда знал, что мне надо к чему-то стремиться в этой жизни, но в школе, к сожалению, я учился очень плохо, так что мне надо было найти другой выход, чтобы реализовать себя, — он опускает голову на грудь. — В это время в мою жизнь вошли наркотики. Я решил усиленно работать, чтобы заработать кучу денег и потом вернуться за тобой.

Я не могу унять сердце, рвущееся из груди. То, что он говорит далее, заставляет кровь застыть в моих жилах.

— Я хотел заманить тебя в ловушку, — шепчет он.

Шагнув назад, я делаю слабый вдох.

Он смотрит на мои ноги, когда я отхожу и говорит:

— Умница. Наконец-то ты начинаешь кое-что понимать.

Он отталкивает меня. Я не знаю почему, но собираюсь это выяснить.

Я, заикаясь, спрашиваю:

— З-за что? И как?

Его руки хватаются за край стола. Он глубоко вдыхает и на выдохе отвечает:

— Ты должна была жить в дерьмовом доме с дерьмовой семьей и дерьмовой жизнью. Я рассчитывал на это.

Так что, когда я заработал свой первый миллион и вернулся за тобой... — Я открываю рот от удивления и кладу руку на грудь. Его глаза вспыхивают, и он безжалостно ухмыляется: — Ну да. Я вернулся за тобой. Только тебя там не оказалось. Но твоя семья по-прежнему там жила. Итак, когда я постучал в дверь и спросил дома ли Алекса, твой отец рассмеялся мне в лицо.

Он стискивает челюсть:

— Он смеялся надо мной. Я стоял, весь из себя гребаный миллионер, а этот мудак с искусственными зубами смеется надо мной? Неа. Не в этой жизни.

— Что ты сделал с моим отцом?

Он наклоняется вперед и кривит губы:

— Ничего, чего бы этот ублюдок не заслужил. Мне следовало бы заставить его умолять. А ты вообще в курсе, что твой брат умер? Твой папаша хотя бы попытался разыскать тебя, чтобы сообщить эту новость?

Пятясь назад, я спотыкаюсь и падаю на задницу.

Нет. Нет!

А Твитч просто стоит и смотрит. Смотрит вниз на меня. Как будто я кусок грязи.

— Кто ты?

Он смеется:

— Теперь ты спрашиваешь? Ты трахалась со мной несколько месяцев и даже не знала моего имени. Кто так делает?

То, что он говорит далее, заставляет меня осознать, что я пыталась понять человека, которого вообще не знала. Он смотрит мне в глаза и спокойно объявляет:

— Меня зовут Тони Фалько. Я все ночи напролет мечтал о девочке по имени Алекса, которая помогла мне, когда мне было восемь. Она сказала, что не забудет мое имя, — его лицо становится суровым, — и я пообещал себе, что так оно и будет.

Мои глаза округляются от потрясения, и кровь леденеет в жилах. Кровь в ушах стучит все сильнее.

Нет!

Это плохой сон. Чертов ночной кошмар. Этого на самом деле со мной не происходит.

Из глаз текут слезы. Я бормочу между тяжелыми вздохами:

— Антонио? Антонио Фалько?

Медленно кивая, он долго всматривается в мое лицо, прежде чем перекрещивает свои ноги и устраивается поудобнее.

— Ты мне представлялась маленькой гребаной сучкой. Тупой идиоткой, которая совала нос не в свои дела. И я пообещал себе, что найду тебя и превращу в свою собственность. И все из-за того, что ты помогла мне. Ты дала мне надежду в этом несправедливом долбаном мире. И когда эта надежда истощилась и умерла, я был озлоблен. Я и сейчас очень зол. Это все твоя вина, что у меня появились гребаные мечты. Мечты, которых у меня никогда не должно было быть, Лекси, — закрыв глаза, он произносит более мягким голосом: — Я не мог найти тебя. Тебя нигде не было. У меня была куча денег, куча возможностей, чтобы разыскать тебя, но я никак не мог найти тебя.

Он открывает глаза и пристально смотрит на меня:

— Как будто ты пряталась от меня. Издевалась надо мной, как бы говоря, что я никогда тебя не получу. Но никто не может сказать мне «нет», Лекси. Если кто-нибудь скажет, то он достаточно быстро поменяет свое мнение или сдохнет. Все просто.

Почему ты не уходишь?

Потому что это ранит меня так сильно, что мне необходимо дослушать до конца. Твитч в конце концов получит желаемое.

Слегка выпрямляясь, он вытаскивает запонки и кладет их перед собой на стол.

— Итак, я нанял того, кто однозначно смог бы тебя найти. И это стоило мне мой первый миллион, Лекси. Нокс лучший в своем деле, но даже он не мог напасть на твой след... целый долбаный год. Это разозлило меня еще больше, — его глаза вспыхивают. — Так что, когда наконец-то мне позвонили, я был взбешен. Он сказал мне, что ты живешь в Австралии вот уже несколько месяцев, и что твоя приемная мать должна была вот-вот умереть. Видишь, все это должно было смягчить меня, но нет, потому что, если бы ты осталась одна, мне было бы легче тобой манипулировать. Я полагал, что, возможно, хватит пары ужинов, и немного обходительного обращения, чтобы ты влюбилась. Черт, как же я ошибался!