Флот миров - Ларри Нивен

– Кирстен, - это уже проворчал Свен. - Я только что нашел путь к перечню разных видов существ, когда-то перевозившихся на этом корабле, включая морские виды, совершенно новые для меня. Может твое развлечение с числами подождать?

Но она отмахнулась и от Свена.

– Дживс, ты говоришь, что примеры имеются в природе. Ты имеешь в виду всю природу или только природу Земли?

– Природу Земли, - сказал Дживс.

Итак: она нашла кодовый фрагмент, у которого может быть диалоговое окно. К секретной программе, скрытой в компьютере людей, вероятно, есть доступ с помощью секретного пароля. Секретный пароль землян?

Может быть, все-таки встречающиеся повсюду цветы что-то означают? То, что могут заметить только люди? Числа Фибоначчи. Цветы с тремя, пятью, восемью, тринадцатью и двадцатью одним лепестками.

Она была в замешательстве.

Кирстен уселась прямо на палубу в коридоре, прислонившись спиной к стене, и не сводила глаз с мостика. Пять чисел - 3, 5, 8, 13, 21 - содержали семь цифр. Поле для предполагаемого слова-пароля позволяло записать только шесть.

– Свен! - Он поднял глаза в ответ на ее оклик. - Ты говорил, у фуксий четыре лепестка, а не пять?

Он кивнул и вернулся к работе.

Отбросим пять как дезинформацию. Остается 3, 8, 13, 21. Шесть чисел означают 750 перестановок. Она способна сделать это! Кирстен вновь медленно поднялась на ноги.

Световые годы, поколения, столетия…

Неужели все-таки можно открыть тайну прошлого резервантов посредством вот такого поиска «в лоб»? При всем ее восторге эстетика такой возможности задевала ее. Сюда их привела логика. И логика же должна завершить их поиск.

Что еще им было известно?

Цветы и числа Фибоначчи. Небрежно нарисованные цветы. Кирстен узнала на этих набросках только некоторые, но даже ей было известно, что настоящие ирисы вырастают гораздо выше, чем настоящие ромашки.

Кирстен отыскала свой карманный компьютер, чтобы воспроизвести изображение старой вышивки. Из всего множества представленных изображений цветов красочным было только это, определенно сделанное гораздо раньше других. Короткие ирисы и высокие ромашки. Может быть, самые высокие цветы и указывают на наиболее достоверное число?

– Дживс, запусти последний найденный нами фрагмент программы, приняв те же меры предосторожности. В диалоговое окно введи числа 8, 3, 21, 13.

Взревели трубы. Появилось голографическое изображение человека, находившегося, по-видимому, в кабине этого корабля. «Нет, - подумала Кирстен, - именно в кабине этого корабля». Вышивка, которую она нашла, висела на стене позади этого неожиданно появившегося «призрака». Свен открыл рот. Омар замер.

Человек на голограмме был смуглым, темноглазым и темноволосым, а лицо неопределенного возраста покрывали морщины - плод тяжких раздумий. Комбинезон странного клетчатого рисунка никак не скрывал упитанности хозяина. Глаза были полны житейской мудрости и печали, и тем не менее в них горела искорка веселья. Кирстен не удержалась и подумала: мне бы хотелось познакомиться с этим человеком.

Он заговорил:

– Я штурман межзвездного корабля «Большой риск». Меня зовут Диего Макмиллан. У меня есть сообщение.

Глава 35

Ника погрузился в гомонящую толчею произвольно выбранной им наружной аллеи. Веста старался не отставать. Повсюду над ними сверкали солнечные световые панели на стенах города. Фонтан высоко выбрасывал струи воды, благодаря чему и был виден из-за толпы, и холодные брызги оседали на гриве Ники. Устойчивый запах стада окружал его со всех сторон.

– Ваше превосходительство, - прохрипел Веста. - Пожалуйста, подождите.

Бедный Веста никак не мог понять ускользающую природу этого момента. Вскоре возможность смешаться с толпой, по крайней мере, для Ники, может исчезнуть.

В толпе раздавались трели, все что-то говорили, напевали вполсилы, и звучало раскатистое «р». Главной темой разговоров сегодня, как всегда со времени недавнего сообщения, была перспектива объединенного правительства. Гармония восприятия: одобрение, доверие, согласие. Уменьшающиеся с каждым днем разногласия: сомнение, беспокойство, отставка.

Эмпиризм отмирает. С ним опьянение и фатализм.

Неожиданно возникает согласие.

– Ваше превосходительство, - раздраженно заявил Веста. - Это новое правительство может стать фактом. Ведь нельзя отрицать, что возникло согласие. Происходит упрочение единства. - Его голос задрожал на полутонах, и, не ожидая ответа, он спросил: - Почему?

– Не нужно беспокоиться. - Интонация Ники была уверенной. - Этот союз не может сохраниться. Мы живем не для того, чтобы положить конец истории.

«Ведь я сам делаю ее».

Веста наконец-то догнал его. Он вопрошающе понизил голос:

– Я не понимаю.

– Терпение, мой друг. - Ника подался в сторону, чтобы потереться боками. - Все будет хорошо.

Перед мысленным взором Ники еще более отчетливо складывалась картина. Все четверо резервантов будут узниками на борту «Хранителя». «Исследователь», пришвартованный у наружного корпуса «Хранителя», в безопасности, если только узники не найдут коды трансферного диска, необходимые, чтобы захватить его. Шумный, но в конечном счете бесполезный гнев правительства резервации на Аркадии. Пусть резерванты возмущаются из-за тайны «Большого риска», так долго скрывавшейся от них… ведь при этом более серьезные факты, способные довести это волнение до взрыва, останутся скрытыми.

Вскоре Эоса признают непригодным. Вскоре Эоса признают недостойным возглавлять эксперименталистов. И очень скоро новая партия Согласия должна повернуться к тому, кто здесь, в самом сердце Флота, остановил этот кризис.

А что если общественное разочарование окажется достаточно «громким»? Не получится ли так, что пришло время для нового главы государства?

Теперь уже очень скоро…

Глава 36

– Я штурман межзвездного корабля «Большой риск». Меня зовут Диего Макмиллан. У меня есть сообщение.

Омар, Свен, Эрик и Кирстен старались держаться как можно ближе к стенам комнаты отдыха «Исследователя». В центре комнаты мерцала запись, голограмма, проецируемая с копии, загруженной в карманный компьютер Кирстен. Тот факт, что сообщение Диего так искусно защищено, означал, что оно предназначалось только для глаз и ушей резервантов.

– Я обращаюсь как человек к человеку, как предок к потомку. Несмотря на все неудачи, я верю, что люди отыщут это послание. Мне пришлось спрятать ключ на виду, уповая на свою способность сделать разгадку возможной лишь для людей.