Одиссея мичмана Д… - Николай Черкашин

О, как много и за этой строкой из ленинского тома…

Севастополь лета 1918 года. Решается судьба Черноморского флота: уйти в Новороссийск или ждать прихода немецких войск в надежде, что они не тронут корабли, столь досаждавшие кайзеру на Черном море. Ленин и Троцкий, опираясь на мнение коллегии Морского комиссариата, требуют перехода флота в Новороссийск. Команду ющий флотом контр-адмирал Саблин медлит, тянет и, в конце концов, решает оставить флот в Севастополе, прикрыв его от немцев желто-голубым флагом украинской Центральной рады.

На кораблях закипели страсти.

«В 22 часа состоялось оперативное совещание командиров всех кораблей и делегатов от команд, решивших покинуть Се вастополь,- пишет в своей повести В. Галенко.- На эсминце «Пронзительный» в кают-компании не продохнуть. На большом обеденном столе - план перехода. Гернет (капитан 2-го ранга, коман дир эсминца «Калиакрия») в своем выступлении огласил порядок выхода, порядок построения в походный ордер, меры по обороне на переходе. Совещание единогласно утвердило Гернета команду ющим отрядом и флагманом перехода. Его заместителем был назначен преданный советской власти командир эсминца «Керчь» В. Кукель.

Гернет увел из Севастополя под красным флагом 14 эсминцев, вспомогательный крейсер, 10 катеров-истребителей и 8 транспортов. На следующий день контр-адмирал Саблин вынужден был повторить маршрут Гернета и провести к отряду независимого кавторанга два линкора и эсминец «Дерзкий».

Факт третий. «В целях объединения военно-морской власти на Азовском море,- писал представитель старейшего морского рода капитан 1-го ранга Г. А. Бутаков дочери Капитана,- Е. С. Гернет был назначен в 1920 году командующим Азовской военной флотилией».

Там, в Мариуполе, щедрая на встречи с людьми пламенных душ судьба Гернета свела его с будущим писателем и бывшим гардемарином Морского корпуса Сергеем Колбасьевым. Колбасьев командовал во флотилии 2-м дивизионом канонерских лодок. Набумаге эти слова звучат довольно грозно: флотилия, дивизион. Что это было на самом деле, Колбасьев поведал в своих велико лепных рассказах.

РУКОЮ ПИСАТЕЛЯ. «Строить морскую силу не просто. Не просто, даже когда есть люди и пушки, хорошие корабли и времени сколько угодно. А еще трудней, когда людей не хватает, корабли не корабли, а одна смехота, а времени вовсе нет, потому что противник владеет морем и на падает, когда захочет…

Флотилия действительно строилась.

Землеотвозные шаланды «Буденный», «Красная звезда» и «Свобо да» превращались в канонерские лодки. У них были открывающееся днище и вода в люках по ватерлинию. Поверх воды укладывали дощатые настилы, а на них устраивали жилые помещения и артил лерийские погреба. Тяжелые орудия устанавливали на невероятной системе стальных креплений».

И еще - на всю флотилию был один компас. Тем не ме нее красные азовцы под флагом Гернета выходили в море и по беждали.

Дочь Колбасьева, тоже Галина - в переплетшихся судьбах этих людей было так много общего, от имен дочерей до ордеров на арест,- писала о командире своего отца, а потом о друге их семьи так: «Гернет был не только выдающимся командиром, но и талантли вым инженером. Чтобы создать флотилию из дырявых, еле дер жавшихся на воде посудин да еще успешно воевать с сильным врагом, нужно было быть человеком дерзкого ума и сильной воли. Именно таким был Гернет».

Гернет входил в книги знавших и даже не знавших его лично писателей так же легко и просто, как на корабли своей флотилии. И уж конечно же, остался он на страницах Колбасьева: «Говорил командующий - невысокий, похожий на учителя человек с седеющей бородкой, говорил он тихо, но внятно, и, оглядывая присутству ющих, щурился».

Военмор Гернет вошел в историю гражданской войны в СССР столь же прочно, как и в историю обороны Порт-Артура, как и в историю… гляциологии.

Ну и носило же его по свету!

Китай и Филиппины, Италия и Япония, Монголия и Турция, Финляндия и Казахстан… И все-таки Япония. Почему-то именно эта страна сыграла в его жизни роковую роль.

Тогда, в Порт-Артуре, играя в жмурки с японскими миноносцами, уходя на зыбкой джонке от их прожекторных, несущих смерть его утлому суденышку лучей, он вряд ли догадывался о том, что ему придется прожить на родине своих гонителей целых пять лет, и каких лет!

В 1927 году капитан дальнего плавания Гернет был командиро ван в Японию в качестве агента по фрахтовке японских судов для разоренного гражданской войной советского флота на Дальнем Востоке. В Иокогаме его дом стоял на зеленом холме. Неподалеку жил бывший белоказачий атаман Семенов, глава русской эмиграции в Японии. Дочь Гернета - Галя - ходила в английскую школу как раз мимо решетки сада, где под цветущими вишнями лежал мальчик, сын атамана, парализованный полиомиелитом. Впрочем, живи Гернет не в Японии, а в Китае или Корее, для ежовских следователей он был бы, соответственно, китайским или корейским шпионом. Так что вовсе не годы, проведенные в Кобе и Иокогаме, сыграли злую шутку с Капитаном. Гернет, меченный золотом офицерских погон, изначально был обречен на любое удобное следствию обвинение… Обрекало его еще одно обстоятельство - встреча с братом.

Революция рухнула на дворянскую семью Гернетов, словно ко ваная решетка ворот родового замка. По одну ее сторону остался Евге ний Гернет, по другую - два младших брата: Сергей и Георгий, тоже морские офицеры. Подпоручик по Адмиралтейству Георгий Гернет осел после гражданской в Париже, а лейтенанта Сергея Гернета эмигрантская судьба забросила в Шанхай, где он покончил с собой в тридцатом году. Но прежде того случай даровал братьям встречу.

В Китае шла гражданская война, и Евгений Гернет был направ лен в Шанхай как морской эксперт при легендарном Блюхере. Сюда, в Шанхай, к нему приехала жена Лидия Ивановна (урожден ная Шелагурова) с обеими дочерьми - Ирой и Галей.

Велик и шумен Шанхай, но братья нашли друг друга, и старший побывал с семьей в гостях у младшего… Потом и это поставят в вину «японскому шпиону».

И все же Япония! Именно здесь свершил Капитан третий подвиг, который принес ему славу не меньшую, если не большую, чем все прежние боевые и революционные заслуги.

«В Японии,- писал в 1935 году Горькому один из сотрудников Главсевморпути,- Гернет среди пальм и бананов думал о льдах Арктики и написал книгу…»

Не только написал, но и сам набрал ее в одной из токийских типографий, где нашелся русский шрифт, отпечатал за свой счет пятьсот экземпляров, а по возвращении на Родину стал дарить их друзьям.

Книга была отнюдь не о морских странствиях и приключениях, коими столь богата была жизнь Капитана. Книга была научной, и называлась она «Ледяные лишаи. Новая ледниковая теория, общедоступно изложенная».