Собака тоже человек ! - Сергей Платов

Удар, еще удар, Беня пятится к стойке, его защита слабеет на глазах. Вот жил бы себе старичок спокойно, не подпаивал молодых девиц дурманящим зельем и умер бы своей смертью. АН нет, он все туда же. Думаю, еще два-три ловких удара, и последнее сопротивление будет сломлено. Однако посмотрите, недаром все говорят про коварство вурдалаков - он кидает в прекрасные глаза своей соперницы горсть какого-то порошка. Что творится с Селистеной! Она практически ничего не видит, она чихает, из глаз градом катятся слезы... Да, похоже, это конец. Боярышня лупит во все стороны ухватом, но, к сожалению, эти удары не приносят никакого вреда Вийскому. Беня выжидает момент, прыгает, вырывает ухват из рук Селистены и отправляет маленькую боярышню точечным ударом к противоположной стене. Да, что и говорить, но вес в этом деле играет немаловажную роль. Все, ребята, приплыли! Довольный своим вероломством коварный вурдалак с противной улыбкой на губах идет к поверженному сопернику, слюна капает с его мерзких клыков. Однако день заканчивается как-то неудачно. Старый вурдалак не торопится, он знает, что его жертва бессильна. Беня выпускает свои противные клыки, нагибается над боярышней, примеряется к ее белоснежной шейке. Ох, если бы я мог ходить, я бы тебе за одну мысль об этой шейке руки откусил по самые уши.

Все, прощай, Селистенка, прости меня, если что, по... Но посмотрите, что произошло, не верю своим глазам! Боярышня, ничего не видя, практически наугад чем-то ударила Беню.

Беня Вийский, уже собиравшийся праздновать победу, корчится на полу в страшных мучениях. Что же послужило этому виной? Не может быть. Точно! Огромный серебряный гребень, подарок боярина Антипа, торчит в груди мертвого вурдалака. Какая великолепная, чистая победа! Дочирикался, дятел! Вы не представляете, как радуются зрители, если бы только знали, что творится в душе спасенного колдуна! Уф... Что-то я устал сегодня, Селистенушка, рыжее солнышко, принеси мне водички, а?

Боярышня наконец-то протерла глаза, благо в углу нашлось ведро с водой, и прозрела.

- Что ты сказал? - переспросила Селистена.

- Уморила ты меня, а у меня лапы не слушаются, принеси водички.

- Да ты что, издеваешься? Я, я только что убила вурдалака! У меня руки дрожат, а он водички?

- Ну возьми крынку побольше, а налей поменьше, небось не расплескаешь.

- Да я тебя, да я тебе... - начала свою любимую арию боярышня, но я ее перебил:

- Ты не представляешь, как я за тебя волновался.

- Честно? - зачем-то переспросила Селистена.

- Конечно.

- Ты сам-то как?

- Не знаю, - признался я.

Боярышня взяла большую миску, налила туда воды и поставила передо мной. Я жадно выпил ее практически всю, и мне было глубоко наплевать на то, что она могла быть отравленная. Напряжение последних минут сменилось бешеной усталостью. Я, похоже, действительно втрескался в эту рыжую пигалицу. Ладно, поживем - увидим.

С водой повезло, она оказалась обычной.

- А ты молодец! - После водных процедур я наконец смог внятно говорить.

- Спасибо, я старалась, - улыбнулась мне в ответ боярышня.

Ой, ребятки, я просто таю от этой улыбки.

- Знаешь, давай только ночевать здесь не будем, а? - робко попросила меня Селистена.

- Сегодня, моя спасительница, твой день, и твое желание для меня закон.

- А завтра?

- А завтра нет.

- Почему?

- Потому что завтра будет моя очередь тебя спасать, - пошутил я, и мы устало рассмеялись. - Как ты догадалась-то гребень использовать?

- Не знаю, как-то само собой получилось.

- Придем домой, лично поблагодарю твоего батюшку за ценный подарок.

- Скорей бы уж, - задумчиво ответила Селистена.

- Ладно, нечего рассиживаться. Хоть ты и героиня сегодня, но, пока у меня не отойдут лапы, тебе неплохо было бы вещички собрать, чтобы уж потом не мешкать. Мало ли, может, у Бени тут дружки обитают поблизости?

- Ясно, а какие вещички, у нас вроде все сложено.

- Как какие? Ну, во-первых, еда в дорогу, а во-вторых, десять золотых монет, между прочим, я их честно выиграл!

Далее последовал долгий и неинтересный спор об этической стороне моих намерений. Мол, нехорошо брать чужое и.прочее и прочее. У меня от таких разговоров уши вянут, прямо детский сад какой-то. Решил эту мелкую проблему, конечно, я.

- По-моему, мы могли бы крольчатиной затариться на всю оставшуюся дорогу.

- Крольчатиной... - расплылась в улыбке маленькая героиня.

- Точно, ей. Ну и морковки своей, конечно, можешь взять.

В общем, из бывшего трактира "Асседо" мы вышли с изрядно потяжелевшими мешками. Теперь уж точно до Серафимы хватит. На этот раз снаружи трактир оказался старой, покосившейся избенкой. Видимо, это был морок, и со смертью вурдалака он рассеялся.

- Знаешь что, солнышко, бери-ка ты наши мешки и отойди отсюда подальше.

- Зачем?

- Очень хочется маленький взрывчик забабахать.

Удивительно: Селистена поняла меня сразу и даже не стала спорить. Собрала пожитки, поправила гребень (теперь она решила носить гребень на поясе, мотивируя это тем, что не может носить в волосах то, что было когда-то в упыре) и быстренько ушла. Я на всякий случай тоже спрятался за старой сосной и колданул. Бабахнуло так, что от бывшего трактира не осталось даже следа, только одна большая воронка. Вот так и закончил свою жизнь старый вурдалак Беня Вийский. Через несколько минут я догнал Селистену. Внезапно в моей голове сверкнула мысль, я даже себя лапой по голове хлопнул.

- Тьфу на меня десять раз! Вспомнил, кто мне про такое вот место общественного питания говорил!

- Кто?

- Винки.

- Ну так что же ты?

- Я?! А кто в этот момент с Тинки ворковал? Так я от возмущения и забыл.

- Я, что ли, ворковала?

- Ты!

- А ты, а ты...

Вот так, с шутками, с прибаутками мы продолжили наш путь.

* * *

Все, пришли. Даже не поругались в пути. Точнее говоря, поругались, но не сильно. Но главное, что все позади и сейчас нас встретит моя любимая, ненаглядная, родная Серафима. Как же я по ней соскучился! Словно хорошая лошадь, почуявшая родную конюшню, я буквально несся вперед. Лапы сами собой прибавляли ходу, и только постоянное шмыганье носом Селистены не позволяло перейти на бег.

Спутница моя, наоборот, в последнее время приуныла и явно боялась встречи с моей бабанькой. Я, конечно, как мог, старался ее приободрить.

- Ну да, Сима ведьма, а что тут такого? Если копнуть поглубже, то каждая вторая женщина где-то в чем-то ведьма. Только все это скрывают, а моя бабулька оказалась честнее других.

- Честная, говоришь?

- Очень!

- Значит, ты не в нее пошел, - тихо заметила рыжая ехидна.

- Стоило, конечно, на тебя обидеться, но сейчас просто не могу, снисходительным тоном проговорил я и прибавил ходу.