Миры Джона Уиндема. Том 1 - Джон Уиндем

— Не слишком ли решительно? — поморщился начальник полиции. — Я так понимаю, объект лучше заполучить целым.

— Верно, — согласился майор, — но пока мы позволяем им делать то, ради чего они сюда заявились, а от нас они отгородились этой стеной.

— Не понимаю, зачем им понадобился Мидвич, — вмешался другой офицер, — думаю, это вынужденная посадка и "завеса" используется для того, чтобы предотвратить наше вмешательство, пока не кончатся ремонтные работы.

— Но ведь там Грейндж, — сказал кто-то с намеком в голосе.

— В любом случае, чем скорее мы получим полномочия вывести эту штуку из строя, тем лучше, — продолжал майор. — Нечего ей здесь болтаться, вот что. Главное, не дать им улизнуть. Слишком уж аппетитная штучка. Не говоря уже о самом объекте, эта защита может оказаться для нас весьма полезна Я предлагаю принять меры для захвата объекта, если возможно — целым, а нет — так в любом виде.

Завязалась дискуссия, результаты которой были весьма скромны, поскольку все участники имели полномочия лишь наблюдать и сообщить по начальству Единственное решение, которое мне запомнилось, касалось пуска осветительных ракет на парашютах с часовым интервалом для наблюдения за Мидвичем ночью да еще подготовки вертолета к завтрашнему утру с целью получения быстрейшей информации Других решений не последовало.

Я никак не мог взять в толк, зачем я тут болтаюсь, равно как и к чему здесь Бернард, который не внес в работу совещания ни малейшего вклада. По дороге обратно я спросил:

— Слушай, а с какого боку ты здесь припека?

— Ну, почему же? У меня тут интерес профессиональный.

— Грейндж? — осведомился я.

— Да. Грейндж входит в мою компетенцию, и, естественно, нас занимает все, что происходит вокруг лаборатории А это происшествие нельзя назвать ординарным, не так ли?

"Нас", как я понял, еще когда он представлялся перед совещанием, означало либо военную разведку вообще, либо какой-то ее отдел.

— Я думал, — сказал я, — что такими делами занимается Специальная служба[8].

— Ну, тут многое зависит от обстоятельств, — туманно ответил он и перевел разговор на другое.

В "Орле" Бернарду удалось получить номер и мы поужинали втроем. Я надеялся, что после ужина он выполнит свое обещание "пояснить все попозже", но, хотя мы переговорили о многом, включая Мидвич, Бернард явно избегал даже упоминания о своих профессиональных интересах. Тем не менее, вечер получился приятный, и, когда ужин кончился, у меня осталось чувство недоумения, как можно столь легкомысленно позволять некоторым людям исчезать из твоей жизни?

В течение вечера я дважды звонил в полицию Трайна, чтобы узнать, не произошло ли изменений в мидвичской ситуации, но оба раза получил ответ, что все по-прежнему. После второго звонка мы решили больше не ждать и, выпив на посошок, разошлись по своим комнатам.

— Приятный человек, — подвела итог вечеру Джанет, закрывая дверь; — Я опасалась, не получится ли встреча ветеранов, как всегда, унылой для жен, но он не дал этому произойти. А зачем он брал тебя с собой днем?

— Это меня и интересует, — признался я. — Видимо, у него были какие-то свои соображения, но, когда дело дошло до них, он стал особенно сдержан.

— Как странно, — сказала Джанет так, будто эта мысль только сейчас пришла ей в голову, — неужели ему нечего было сказать нам об этом деле?

— Ни ему, ни остальным, — заверил я ее. — Собственно говоря, они узнали только то, что мы и сами могли бы им сказать: когда "защита" ударяет по тебе, ты ничего не ощущаешь, зато потом никаких последствий не остается.

— Только это и утешает. Будем надеяться, что и в деревне никому не придется хуже, чем нам.

Утром, когда мы еще спали, офицер метеослужбы дал прогноз, что туман в Мидвиче развеется очень рано, и два летчика сели в вертолет. Им вручили проволочную клетку с двумя прыткими, но крайне недовольными хорьками.

Машина с ревом взмыла в воздух.

— Они считают, что на шести тысячах футов безопасно. Поэтому начнем с семи… так, на всякий случай. И если все о'кей, будем постепенно снижаться.

Наблюдатель уже кончил возиться со своим оборудованием и развлекался, дразня хорьков, пока пилот не скомандовал:

— Готов. Можешь спускать клетку. Сделаем попытку пересечения на семи тысячах.

Клетку просунули в дверь. Наблюдатель вытравил около трехсот футов троса. Машина развернулась, и пилот уведомил Землю, что к первому полету над Мидвичем готов. Наблюдатель лег на пол и стал наблюдать за хорьками в бинокль.

С теми все обстояло благополучно, они носились по клетке и прыгали друг через друга. Наблюдатель отвел бинокль от глаз и повернулся к пилоту:

— Эй, шкипер!

— Да?

— Эта штуковина, которую нам надо было снять возле аббатства…

— Ну?! Что с ней?

— Она либо мираж, либо куда-то смылась.

Глава 5

Мидвич воскресает

Почти в то же время, когда на вертолете сделали свое открытие, пикет на дороге из Стауча в Мидвич осуществил приблизительное тестирование зоны.

Командовавший здесь сержант швырнул кусок сахара через белую линию на земле и внимательно наблюдал, как псина, к ошейнику которой был пристегнут длинный поводок, кинулась за ним, схватила сахар и с хрустом сожрала.

Сержант с минуту глядел на пса, потом подошел к линии поближе. Здесь он в нерешительности задержался; а потом шагнул вперед и уже более уверенно сделал еще несколько шагов. Стайка грачей с громкими криками пролетела над его головой. Он проследил взглядом, как они исчезали в направлении Мидвича.

— Эй, связист! — крикнул сержант. — Доложи на командный пункт в Оппли. Пораженная зона сократилась, а может, и вовсе исчезла. Подтвердим, когда проведем дополнительную проверку.

За несколько минут до этого Гордон Зиллейби с трудом пошевелился и издал что-то похожее на стон. Он понимал, что лежит на полу, а комната, которая только что была ярко освещена и хорошо протоплена (может быть, даже излишне хорошо), погружена во тьму и холод. В темноте слышалось какое-то шевеление. Потом раздался дрожащий голос Феррилин:

— Что случилось?.. Папа?.. Анжела?.. Где вы все?

Зиллейби попытался привести в движение закоченевшую челюсть. Говорить было больно.

— Я здесь… прямо умираю от холода… Анжела, родная…

— И я здесь, Гордон, — раздался другой дрожащий голос где-то совсем рядом.

Он протянул руку и нащупал что-то, однако пальцы, онемевшие от холода, так и не смогли определить, что это такое. В другом конце комнаты кто-то шуршал.