Медвежий ключ - Андрей Буровский

— То есть пристрелить его, и все тут? — Михалыч говорил так же тихо, с таким же спокойствием в голосе.

— А у вас есть другие предложения?! — Товстолес казался откровенно шокированным. — Нет, эта современная молодежь…

— Это не я! — заорал внезапно «подопечный», и заорал так, что все подпрыгнули. — Это не я! Это Гришка! Это все он, а я ни в чем не виноват. Граждане! Послушайте меня! Давайте я вам расскажу!

Вовка говорил около часа, не повторившись ни разу, и только тогда начал сбиваться, заводить очи к небу, мычать, блеять. Молча слушали его Михалыч с Товстолесом, только Михалыч раза два останавливал создание, записывал какие-то детали: фамилии участников той, давней экспедиции, сроки, от какого учреждения… Молча сидели медведи вокруг.

Наконец Михалыч сделал жест, Вовка охотно замолчал.

— Про людей на перекате — это правда?

— Он меня вынудил! Он… вы не знаете, что он за человек! Он вам загонит иголки под ногти, если это будет ему нужно!

— Значит, правда. А про охотников — правда? Ч-черт, надо записать, в каких избушках…

— Что, «про охотников»?!

— Убивал ты их? Жрал их? Или тоже все Григорий вынудил?

— Он убивал, я только смотрел!

— И ел мясо.

— Меня бы он убил! Вы не понимаете! Я выбирал между жизнью и смертью! Не было выхода!

— Иногда имеет смысл выбирать смерть. Потылицына тоже ты убил? Выстрел в живот, две недели назад?

— Тоже он!

— То есть он стрелял, или он заставил?

— Он стре… То есть нет, он заставлял! Он стоял сзади с винтовкой!

Михалыч перешел на фырканье:

— Когда он убивал человека в лесу, второй людоед был с ним?

— Второй людоед был далеко, — ответил Толстолапый, и Товстолес с Михалычем кивнули.

— Между прочим, что любопытно… Вы все твердите, что не прокуратура и не суд, а сами делаете их работу. Зачем, Михалыч? Для чего?

— Надо же узнать истину до того, как стрелять.

— Так вы эту истину уже знаете… Вам она неприятна, так это другой разговор. Что же до нашего подопечного… Когда-то я тесно общался с одним таким же человеком… Он был председателем колхоза до войны, комендантом во время войны и председателем колхоза после войны… мне казалось, вам тоже такие типажи не очень нравятся.

— Не очень, — засмеялся, замотал головой Михалыч.

— Ну вот и все.

И с этими словами Товстолес встал, держа наготове двустволку. Вовка Дягилев разразился новым словесным поносом, простирая руки к Товстолесу. И он, и все остальные ждали, что Товстолес поднимет двустволку к плечу, и ждали этого с разными чувствами. А старик выстрелил от бедра, словно это был автомат. Вовка страшно закричал, сложился вдвое. Случайно или нет, но стакан картечи пробил ему живот сразу в нескольких местах, в точности, как Потылицыну. Продолжая кричать, Вовка переставил ногу, сделал подобие шага в сторону Товстолеса, и старый ученый выстрелил второй раз. Крик оборвался, Дягилева отшвырнуло: пуля Майера попала ему в грудь, развернулась там свинцовой лепешкой и вышла под левой лопаткой, вырвав огромный кусок тела.

Молчание длилось недолго, ровно тот срок, пока Товстолес перезаряжал.

— Мы закончили суд. Мы готовы, — проворчал и профыркал Товстолес.

Глава 30. Удар с тыла

Первое время Гриша даже не понял, что сыскари его ловят: три здоровых лба шатались по лесу, невероятно шумели. Это они что, кого-то собрались ловить?! Он в первый год жизни в лесу лучше умел ловить кого-то.

Гриша пошел за ними из любопытства, чтобы понять — что же понесло в тайгу этих городских до костного мозга людей? Беседы сыскарей с Кешей-Сучьим Выменем его позабавили, а разговоры, которые вел Данилов с Сашей, насторожили и рассердили. Это что же, они за ним собрались, что ли?!

Гриша устроился неподалеку и провел еще одну таежную ночь, не разводя огня и без горячей еды. Он привык. Зато с первым светом Гриша мог видеть, как разделились сыскари, как Вася повел вниз Кешу Малофьёва. Он подумывал, не прикончить ли ему этих двух, но смысла особого не было: он не знал, когда вернется, и Вася с Сучьим Выменем вполне могли протухнуть к тому времени. К тому же нести их было бы далеко, и потому Вася и Кеша остались в живых в это утро.

Остальные двое пошли вверх, и вот за этими другими двумя он шел, получая от этого просто колоссальное удовольствие. Сыскари шли, шарахаясь от самых простейших вещей, им было жарко в полдень и непривычно холодно под вечер, а жилистый, крепкий Гриша чувствовал себя очень комфортно. Много раз он обгонял их, пока Саша и Сергей Данилов еле-еле плелись по тропе, и даже рассердился — ну сколько времени они потратили на поиски какой-то лесной охотничьей избушки! Это же курам на смех, так тянуть!

Много раз он беззвучно хохотал, представляя, какие рожи сделаются у сыскарей, стоит ему шагнуть несколько раз, выйти на тропу, и попросить у них… ну, например, коньяку… «Ребята, у вас не найдется коньячку для старожила этих мест? За счет угрозыска, конечно же!». Или попросить у них мороженого! Он желает пломбира, черт возьми!

И уж особенно смеялся Гриша, представляя, как он закусит обоими. Или нет, он даже выкинет более интересную штуку! Вот он что сделает с двумя этими идиотами… И Гриша придумывал разные увлекательные варианты, которые намеревался осуществить в самом непосредственном будущем.

Но и до решительных событий эти люди его развлекали. Нет, без всякого сомнения — развлекали его от всей души! Было забавно наблюдать за их беспомощной ходьбой, за их страхом перед всякой корягой, слушать дурацкие разговоры на каждом из слишком частых привалов. Было очень забавно представлять себе этих нелепых людей не как добычу, как врагов. Более того — как тех, кто пришел сюда, в Саяны чтобы его, Гришу, арестовать! Нет, вы только вдумайтесь: а-рес-то-вать! Этого у них не получилось даже двадцать лет назад, когда он был совсем молодым… Арестовать! Какая прелесть!

Восторгу Гриши не было предела, когда Вовка Дягилев сбежал из-под носа сыскарей из-за какого-то приблудного медведя. Они хотят арестовать его, Гришу, а от них и Вовка Дягилев сбежал! Сколько раз они палили по Дягилеву, жгли драгоценный в тайге порох? Раз пять из пистолета, столько же из карабина, и все, разумеется, напрасно. Ну, люди…

Стоя в нескольких шагах от медведя, пока Саша отрубал у зверя его ляжку, Гриша стоял в двух шагах. Он даже немного пожалел медведя: не суетиться бы, дать зверю почувствовать силу, и он прекрасно сам бы ушел. Нужны ему эти двуногие субъекты!

В одном только совпали вкусы сыскарей и Гриши Астафьева: он тоже не хотел ночевать в брошенной Дягилевым избушке. Правда, причины были разные: сыскарям было противно находиться в избушке людоеда, есть, пить и спать в двух шагах от того места, где людоед делал это.

А Гриша не хотел поселяться в сраче, разведенном Вовкой Дягилевым, да и не так уж нужна ему избушка…

Сыскари поужинали медвежатиной и чаем, Гриша прихватил из избушки один окорок, вырубил у медведя второй, и провел вечер, проверяя, какой шашлык и из кого вкуснее и сочнее.

Сыскари спали по очереди, несли вахту и не выспались, разумеется.

Гриша спал, как ребенок, чувствуя себя просто чудесно, и проснулся на заре, готовый к великим делам.

Опять сыскари тащились по тайге, тщетно надеясь отыскать следы Вовки Дягилева. Щенки! Если человек сбежал в тайгу, искать его там бесполезно…

Тропа вилась по распадку между двух склонов, по узкой долине, обращенной к Ою. Истоки Оя уже близко, километров тридцать от силы. Лет пять назад Гриша ходил туда и запутался в обилии водных потоков. Какой из них надо считать началом Оя? Бог весть. И тут тоже гремели потоки, пересекали лощинку; каменистые переправы через ручьи, бревна-мостики, и вполне можно настигнуть идущего сзади, никто не оглянется, не услышит.

Один поток даже не успел прорыть себе глубокого русла, бежал почти что по голым камням, все время растекаясь на множество ручейков. Прямо в лощинке этот поток впадал в речушку покрупнее, мчащуюся среди огромных камней. Сыскари стали искать переправу. Гриша видел, что они кричали даже друг другу, с расстояния в два-три шага — так шумела вода.

Гриша ходил за сыскарями буквально в нескольких шагах, и почувствовал, — уже пора кончать. Развлекать его эти люди перестали, скорее вызывали раздражение. Планы мести, придуманные вчера, требовали реализации.

Гриша прикинул — отсюда до его избушки по прямой — километров пятнадцать. Хорошо, добыча приперлась сама! И стал искать места, где лучше всего прибрать к рукам этих двух жирненьких ментов.

Стрелять Гриша не стал, он просто вышел из-за ствола, сделал несколько шагов, и сразу же обрушил удар палки на голову Саши. Парень рухнул. Данилов начал поворачиваться, что-то соображать, и Гриша ударил второй раз. Ну вот и все. Дело сделано.