Счастье любой ценой - Айрин Лакс

в сентябре, то Илья никак не может быть сыном Ярослава! — неожиданно жёстко произнесла мама. — Но ты сказал ранее, что внук — наш родной. Вова?

— Да, мама. Давай, говори вслух, что замолчала?

— Не издевайся над моим больным сердцем!

Я поморщился:

— Мама, у тебя здоровое сердце, не преувеличивай. У тебя иногда болят суставы, но ты ежегодно проходишь курс лечения в Женеве.

— Смеёшься? — повысила голос мама. — Ты звонишь мне сказать, что сразу после смерти брата эта… эта… переметнулась к тебе? Ты позволил ей это?! Ещё и завёл ребёнка? Да как ты мог?!

— Не кричи так громко, мама. Вот ты и узнала правду. Илья — мой сын, так что внук вам очень даже родной. Роднее не бывает.

— Нет, Вова. От тебя я такого не ожидала. Я знала, что Слава выбрал себе корыстную пигалицу недалёкого ума…

— Замолчи немедленно! — рявкнул я, повысив голос. — Не оскорбляй Янину. Я не позволю это сделать, ясно? Мне плевать, что Славка позволял тебе пренебрежительно о ней отзываться. Но я не Славка, мама. Не надо, прошу тебя. Не надо кидаться грязью в Янину.

— Я знала… — бесцветным голосом прошептала мама. — Я всегда знала, что эта дешёвка принесёт беду в нашу семью. Сначала погиб Ярослав, — всхлипнула мама, — потом она вскружила голову тебе, совратила и навязалась… Она не отстанет от нас никогда!..

— Ты не права. Не она, а я.

— Вова…

— Да, я! — громко повторил я. — Всегда я. Ещё когда Славка только начинал жить с ней, она мне уже нравилась. Так что это не она меня, — усмехнулся, — совратила. Но я прибрал её к рукам. После смерти брата. Я. Ребёнок от меня. У нас была размолвка. И это было самой большой ошибкой в моей жизни. Но сейчас я больше не хочу ошибаться…

— Я никогда!.. — захлебнулась слезами мама. — Никогда не прощу тебе и ей эту грязь!

Мама сбросила вызов. Телефон издавал короткие, равномерные гудки.

Вот и началось. Снежный ком покатился вниз, становясь с каждым мгновением всё больше и больше, подминая под собой всех, и меня в первую очередь.

Глава 88. Владимир

Это было ожидаемо.

Я всегда знал, что стоит нашей связи с Яниной открыться, первыми бросят камень мои родители. Особенно мама. Она, не щадя, запустит булыжником поувесистее. Наверное, раньше Янина не шла на сближение со мной ещё и по этой причине.

Я знал, что мама будет против. Но слышать её крики и обвинения было всё равно неприятно. Она назвала нашу связь грязью. А я с удовольствием искупался бы сейчас в этой грязи с головой.

Я завёл автомобиль, бездумно нарезая круги по городу под грохот тяжёлой музыки. Так, как сейчас, долго не может продолжаться.

Сама судьба дала нам с Яниной второй шанс, пусть даже при помощи несчастья, но сблизиться. А я усердно делаю всё, чтобы мы отталкивались друг от друг, как магниты с одинаковыми полюсами.

«Перерасти свои обиды, они смотрятся на тебе нелепо и смехотворно…» — вспомнил я слова Стаса, брата Янины.

И чёрт побери, он прав.

Я старше Янины и опытнее. Я — мужчина и должен вести за собой, заботиться, укрывать от всех невзгод, а не добавлять новых.

Я хотел добиться взаимности от Янины. Я её получил. Мне просто нужно проглотить шипы обиды, которые я усердно взращивал три с лишним года. Потому что если я не сделаю шаг ей навстречу, она не сделает его сама никогда.

Янина так и продолжает идти по жизни маленькими, осторожными шажочками, оглядываясь по сторонам, но всё чаще смотря под ноги, боясь упасть. Нужно протянуть руку и помочь идти увереннее, а не посыпать дорогу под её ногами битым стеклом.

Моё чудовищное условие — всего лишь попытка задержать её возле себя хотя бы так. Я бы не смог поступить так с Яниной, лишь надеялся выторговать немного времени для себя, надеясь на ответные чувства.

И я их получил.

Маленькая моя хочет быть единственной, но не признается в этом слух. Значит, говорить первым нужно будет мне.

Но сначала — решить вопрос с женой.

Мне показалось, что Алина приехала всего лишь немногим раньше меня, потому что не успела сменить платье.

— Мне нужно с тобой поговорить, — начал без предисловия, потому что не видел смысла в лишних расшаркиваниях.

— Я тоже хотела с тобой поговорить.

Алина села на диван рядом со мной и прижалась.

— Давай заведём ребёнка.

— Ты не можешь иметь детей и не хотела до недавнего времени. Что изменилось?

— Я понимаю, что для тебя важно иметь детей. Давай рассмотрим варианты суррогатного материнства? — мягко предложила Алина.

После показательного наказания Алина стала очень мягкой и внимательной, стараясь показать видимость идеальных отношений. Но меня её мягкость никак не трогала.

— Нет, Алина. Ты предлагаешь завести ребёнка, а предлагаю тебе развестись.

Алина резко отпрянула. Красивое лицо побледнело.

— Почему? — удивлённо спросила она, не веря услышанному.

— Всё просто. Потому что я не люблю тебя, а ты не любишь меня. Заключать брак с нелюбимым человеком — ошибка. Как хомут с якорем на шею — и в воду.

— Но…

— Нет, Алин. Давай не будем, — сказал я, понимая, что жена начнёт напирать на существование чувств, которых не было в помине ни с моей, ни с её стороны. — Не хочу тяготиться этими отношениями. Развод — лучший выход. Я говорю тебе открыто, потому что не хочу запутывать всё ещё больше и держать тебя — тоже не хочу. Противно.

— Послушай, мы можем… Я могу…

— Нет. Я не люблю тебя. Я хочу быть с другой. Для меня развод — дело решённое. Я просто хочу разойтись мирным путём без судебных разбирательств и дележа имущества.

Алина разгладила платье на коленях несколько раз.

— Кажется, я имела честь познакомиться с ней, да?

— Да. И