Звёздный десант - Коллектив авторов

– Здорово, мужики! – пьяным голосом выкрикнул Максим. – Вы тут мою собачку не видали?

– Какую тебе еще собаку, чучело!? – воскликнул ветеран. – Ты ведь едва на ногах держишься. Иди – проспись, а твоя сучка сама домой прибежит.

– Она не сучка, а кобель, – возразил Максим. – Породистый, вот такого размера. – Он показал рукой себе на пояс. – Специально откармливал к празднику, а он сбежал. Теперь не знаю, что делать. Жена мне за него голову оторвет.

– Собачка? Ничего себе! – заржали вразноголосицу моряки. – А твоего кобеля, случаем, не Бычком кличут?

– Нет, не надо смеяться, мне и так нехорошо. Люди сказали, что мой песик побежал к воротам. Можно я здесь у вас поищу? – Максим сделал несколько шагов по направлению к стене, пошатнулся и едва не упал.

– Эй, эй, сюда нельзя! – крикнул ему молоденький матрос, поспешно подбежав и пытаясь поддержать. Но не сумел, Максим удачно рухнул под самую стену, туда, где темнота делала его невидимым.

Матросик попробовал было поднять упавшего, но у него ничего не получилось. С тем же успехом он мог бы попытаться сдвинуть бетонную сваю.

– Чё с ним делать, господин субмарин – лоцман? – спросил он. – Тяжелый, зараза.

Субмарин – лоцману ужасно не хотелось уходить от тепла костра и возиться с каким-то пьяным. Чего его бояться…

– Да брось его, – проворчал. – Проспится – сам уйдет.

Бдительность была утрачена, и данным обстоятельством необходимо воспользоваться.

– А если господа офицеры увидят? – спросил матросик.

– Они сейчас сами от радости под самую ватерлинию налились. Раньше, чем к завтрашнему ужину, в себя не придут. А там опять продолжат праздничный банкет. Кстати, чего там этот придурок про свою собачку говорил? Никто ее не видел? Сейчас бы мяска на углях запечь, в самый раз.

Ответом ему было молчание. Потом кто-то предположил:

– Наверное, она в суматохе за ворота сбежала, да там и осталась? Может поднять чуть – чуть, да позвать.

Субмарин – лоцман заколебался. Какие-то остатки дисциплины, вбитые в него очень давно офицерским стеком, сейчас не очень активно боролись с подступившим голодом. Максим, оставшийся без присмотра, понял, что необходимо как-то ускорить процесс дозревания старого служаки. Он вскочил на ноги, и с ловкостью обезьяны вскарабкался на крепостную стену, которая с внутренней стороны не была гладкой, а напротив, имела очень много впадин, за которые так удобно было цепляться. Перевесившись на ту сторону, Максим коротко и отчетливо тявкнул по-собачьи и тут же вернулся на исходную позицию. Караульные не могли видеть этого маневра – пьяный бюргер был скрыт от них каменной лестницей, ведущей на стену. Но, услышав собачий голос, они насторожились.

– Кажется кобель и впрямь там, – произнес один из них.

– Давай, поднимай ворота, – сдался субмарин – лоцман. – Сейчас мы его отловим. Эй, вы, двое, к лебедке – марш!

Караульные кинулись куда-то в сторону, где вскоре раздался скрип двери, а вслед за этим броневой щит ворот медленно пополз вверх и остановился, достигнув высоты человеческого роста. Но в тот же миг перед субмарин – лоцманом и его командой вместо ожидаемого ими пса, появились люди в маскировочных костюмах с короткими десантными автоматами наперевес. Караульные не успели произнести ни единого звука, как оказались уложенными на землю. Только после этого Максим отважился выйти из темноты поближе к костру. Заметив его, командир десантников, не скрывая восхищенного взгляда, шепотом произнес:

– Прекрасно, барон! Выше всяческих похвал! Вы сделали работу целой армии. Нам остается только довершить начатое, и занять город. Думаю, что больших потерь теперь не будет. А вы отдыхайте.

Он повернулся к воротам и махнул рукой. Повинуясь этому знаку, из темноты начали выходить отряды «разгромленной» армии Дженса. Они шли сплошным потоком, и конца им не было видно. Максим, по-прежнему стоявший в сторонке, неожиданно для себя представил возможное развитие дальнейших событий. Воображение нарисовало ужасную картину, заставило сжаться сердце, перехватило дыхание. Он почувствовал себя преступником, с руками по локоть запачканными в крови горожан, вся вина которых заключалась лишь в том, что они сейчас живут здесь и на них автоматически распространяется клеймо врагов. Пока еще возможно что-то сделать, предотвратить неизбежное зло – необходимо как-то действовать. Убедить Дженса не допустить массовых грабежей и насилия по отношению к мирным бюргерам.

Максим сорвался с места и, протиснувшись между стенкой и солдатами очередного отряда, бегом отправился на поиски принца.

Глава 11

Под ногами похрустывало битое стекло, тротуар был завален мусором – рваным и грязным тряпьем, бумагой, мелкими предметами домашнего обихода, не представляющими никакой ценности для солдат – победителей. Впрочем, называть их так, можно лишь с известной долей иронии – по сути своей они так и остались урками разного калибра, которые, как только представилась возможность, тут же начали грабить мирных жителей, а при малейшей попытке оказать им сопротивление, убивали любого, кто вставал у них на пути.

Максим шел вперед по направлению к императорскому дворцу, с трудом вдыхая столичный воздух, насыщенный дымом многочисленных пожаров, сопровождавших грабежи. Ему не удалось прорваться к Дженсу сразу после входа войск, чтобы постараться предотвратить бесчинства озверевших от крови и безнаказанности уголовников. Никто тогда не мог точно указать местонахождение принца, и лишь когда рассвело, Максим понял, где можно найти его. Именно со стороны императорского дворца доносилась интенсивная стрельба – видимо, ставка Агана до сих пор еще не была взята, и там шел последний бой.

Где-то совсем рядом, во внутреннем дворе, страшно закричала женщина, взахлеб залаяла собака. Короткая автоматная очередь оборвала призыв о помощи на самой высокой ноте.

Максим поморщился, не в силах что-то предпринять в этой ситуации, и пошел дальше. Убедить сейчас пьяных лагерников образумиться – это все равно что просить милостыню у нищего сироты – не поймут. А начать наводить порядок при помощи оружия, так придется расстреливать всех подряд – ситуация уже вышла из под контроля. Да ее, собственно, никто и не пытался контролировать, все было пущено на самотек. Кстати об оружии. Максим вдруг осознал, что в руках у него ничего нет, а автомат, или, на худой конец, пистолет, ему еще предстояло где-то добыть. На этих улицах становилось небезопасно – могли шлепнуть в равной степени, как свои, упившиеся до положения риз, так и какие-нибудь народные мстители.

Максим прошел еще пару кварталов, увидел открытую дверь харчевни и понял, что если сию минуту не съест хотя бы кусок хлеба, и не выпьет стакан воды, то просто не сможет двигаться дальше. Он перешагнул низкий порожек и очутился в достаточно