Думаешь бьётся? (СИ) - Заозерная Марта

Темп меняю. Толчки становятся яростными. Малышка бедра сжимает. Несколько секунд — спазмы членом чувствовать начинаю.

Душа отрывается, колышется по грудной клетке, когда без преграды кончаю внутри своей трепещущей девочки.

— Я забыла Яблочко покормить, — произносит Алёна негромко спустя некоторое время. Ох уж это Яблочко — драная шкурка.

Откатившись от меня, она клубочком свернувшись лежит. Не двигается.

Подтягиваю её обратно к себе, она покорно голову мне на грудь кладет.

— Отдыхай. Я покормлю, — глажу её по головке.

Дожидаюсь пока дыхание размеренным становится и иду на поиски кошки.

Глава 100

Прошлый год выдался не очень удачным. До сих пор то тут, то там поднывает. Но это всё мелочи по сравнению с тем, что Алёна не берет трубку весь день.

Если до четырех часов вечера я мог оправдать это работой, то после уже нет. Рабочий день у неё закончился. С тех пор как она завела себе «Маленькое существо, требующее внимания и заботы» задерживаться на работе она стала реже.

Несколько последних недель всё было хорошо. Однако холодок у неё оставался. При наличии за мной косяка, уточнять у Алёны его причины смысл отсутствовал. И вот сейчас, я как последний дебил почти что бегу к ней домой, отменив встречу в риелтором. Бежал бы, но нога пока что не настолько подвижна.

Предчувствие нехорошее.

Больше полугода прошло с тех пор, как Алёна последний раз была у меня в квартире. И не зайдет. Ей неприятно, ассоциации с Жанной не дают покоя. А мне некомфортно проводить всё свободное время дома у девушки. Поэтому и решил продать нынешнюю жилплощадь, и купить другую, где мы могли бы жить вместе.

Около подъезда Алёны взгляд скользит по её Лексусу. Стоит на том же парковочном месте, что и с утра. Колеса вывернуты точно так же. Вчера малыш очень торопилась. Пиздец. Гнев охватывает за секунду. Неужели так трудно было ответить, раз дома была?! С ней я стараюсь глушить привычную резкость общения, но сейчас не тот случай.

С порога понимаю, что точно не так. В прихожей из комода вытянут ящик с медикаментами. Они рассыпаны сверху. Алёна явно что — то искала.

Не убрать за собой для неё смерти подобно. Всё и всегда лежит на своём месте, носочек в носочке, платочек к платочку, в гардеробной вещи развешаны по цветам и длине. Разбросать и не убрать — не её от слова совсем.

Пока иду по квартире, холодок бежит по спине. Варианты мелькают в воображении разные.

Алёну нахожу в ванной комнате. Сидит на полу, голову уронив на коленки голые. Плитка не холодная, но явно не предназначена для того чтоб на ней сидеть в трусиках и футболке.

— Алён, что случилось? — язык не повернется наорать на неё такую, хоть и хочется.

В ответ тишина. Заводиться начинаю сильнее.

— Поднимайся, давай, — обхватываю её за предплечья. Сопротивляется. — Блд. Не беси. Я тебя очень прошу. Держусь из последних сил.

— Мне страшно, — произносит, и рыдать начинает. — Безумно страшно.

С третей попытки удается её поднять. Перемещаемся в гостиную. Сажу её на диван. Жутко бледная, щеки исчерчены дорожками мокрыми. Опускаю на корточки перед ней. На коленки руки кладу. Тоже влажные. Залила всё слезами.

Плачущие девушки дезориентируют. Что с ними делать? Вдруг болит что — то? Или случилось…

— Давай ты расскажешь и мы вместе решим? — предлагаю, внутри нет уверенности, что хочу знать ответ.

Может она поразмыслила и решила с Кирюшей остаться? Я её к кошке ревную, которая спит в её кровати. А тут целый мужик с ней провел почти три недели. Горечь, перемешанная со злостью, глотку заливает сходу, от одной только мысли.

— Даже если ты не захочешь его, я всё равно на… на аборт не пойду, — трясущимися руками протягивает мне полоску пластиковую. В жизни так не тупил. — Четыре недели. Это в первый день…, - замолкает, зато потоки по воды из глаз просто хлыстать начинают. Никогда не видел такого, реально из каждого глаза по три ручейка.

Если бы она за аборт не сказала, продолжал бы тупить. Растираю лицо руками. И опускаюсь теперь уже сам на пол. Спиной к дивану, голову закидываю назад. В башке пустота. Ни одной здравой мысли.

— Ты не рад, да? — проводит пальчиками по моим волосам. — Я так и думала.

Думала она, блин. Такая умница, но как скажет что — то. Хоть стой, хоть падай.

Руку её перехватываю, к губам подношу.

— Я счастлив, малыш. Не ожидал, что так быстро случится. Ты ведь говорила…

Ночью после клуба мы не предохраняли не потому, что она говорила о проблемах с зачатием. У меня от неё крышу срывало, но всё — таки хотелось бы подольше побыть с ней вдвоем. Эгоистично, я в курсе.

Поворачиваюсь и губами к её коленке тянусь.

— Дай мне пару минут и я покажу, как я рад.

— Тебе спина заболела? Снова? — приходит Алёненок в себя.

Давай ещё об этом поволнуйся сейчас.

— Всё в порядке. Я просто под*уел.

Оказывается — рано. Истинная отключка позже приходит.

У всегда собранной Алёны начинается агония. Носится по квартире, собирает вещи необходимые, документы. Звонит своему гинекологу. Бедная женщина её кое — как уговаривает завтра утром приехать.

— Ты поедешь со мной? — заглядывает в мои глаза своими, чистыми, светлыми и немного припухшими. — Я боюсь. Вдруг он закрепился неправильно или вообще не в матке. Я так мечтала, но оказалась совсем не готова.

Никто никогда не готов. Это я понял с первого раза. Бывшая жена все курсы для беременных, которых только нашла, в конечном счете, истерила так, что роды у неё половина отделения принимало, во главе с одним из заведующих.

Наутро Алёна сидит уже собранная в пять тридцать. Маленький испуганный ждун.

— Подушку безопасности надо отключить? — спрашивает совершенно не в тему, смешок из меня вырывая.

— Да сядь ты не мельтеши, — строго, но с улыбкой произносит Татьяна Федоровна. — Константин, придержите её. У меня рябить перед глазами сейчас начнет.

В восемь утра мы уже стояли у дверей женской консультации. Сейчас после проведения УЗИ в Алёнку бесы вселились. Обхватив плоский животик руками, она ходит туда — сюда, делает по кабинету круг двадцатый. А я продолжаю охуевать.

— Два… Ты уверена, что их там два? — Алёна резко оборачивается.

Татьяна Федоровна монитор разворачивает к ней.

— Как ты так быстро отупляться начала, Алёна? Сюда посмотри, — указывает поочередно на два темных пятнышка на экране. — Давай придёшь через пару недель. Посмотрим ещё раз, исследуем. Ты же понимаешь срок маленький. Но чего удивляться, особенно в твоем случае.

— Да, чем старше организм матери, тем больше вероятность рождения близнецов, — Алёна где — то явно не тут. Взгляд получумной.

Даже я понял, что имела в виду гинеколог не это. Она смотрит на меня с сочувствием, мол, держись.

Глава 101

Аэропорт. Я. Лавка. Леденец. Если тезисно — всё по плану. Жрать охота и поплакать. Спина болит и изжога заму…рчала. Так выглядит счастье. Обратная его сторона.

По сторонам оглядываюсь, Кости нет. Попросила купить бутерброд. Захотелось нещадно. А он пропал. Может сбежал? Не удивлюсь. Что — то мне подсказывает, его терпение было ещё на исходе, когда он ночью за персиками поехал. То есть вчера. А всего — то восемнадцатая неделя. Ему повезет, если девочки пораньше выбраться захотят. А они захотят.

Брызгаю на платок мятной настойкой и к носу подношу. Ппц. Папа меня убьет. Или заставит в Калининграде остаться. Мы с мамой договорились заранее его не предупреждать о нашем визите. Он будет маму ругать сильней чем меня.

Снова тошнит. Прикрываю глаза.

Позавчера она позвонила. С тех пор как мама узнала, что разом бабушкой станет в третий и четвертый раз, стала делать это по несколько раз на день. Не суть. Как бы между делом озвучила, что Родион в детском доме. Дядя родненький не выдержал, вернее жена его очень устала. Мама соучредитель одного из самых крупных детских благотворительных фондов города. Она о таких вещах узнает быстро.

Безымянными пальцами постукиваю себя за ушами. Дзен ловлю, который не ловится. Укоризненный взгляд папы перед глазами. Блиин. Прости, миленький, иначе никак. Я так этого мальчика хотела себе, ты даже не знал насколько.