Третья жизнь кошки - Константин Леонидович Бабулин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Задумчиво всех оглядел, соображая, всё ли сказал…
– Да, и нужно связаться с нашим ментом, пусть пробьёт происшествия. Я тоже проверю несколько её мест. Ну, всё работаем. Мне звонить с докладами каждые полчаса. Кто найдёт её – премия тысяча баксов, если живая здоровая – три. Поехали.
Через три часа в галерее Жанна
–Я чо-то не врубаюсь Сурен, это тоже денег стоит? Да здесь кто-то краску пролил случайно вот и всё. Чё, в натуре картина? А здесь? Художнику руки оторвать надо, всё вкривь вкось. Это дом? Да вон Жорик лучше нарисует, а мой пацан в садике ваще Эйнштейн по сравнению с …
– Эйнштейн не художник
– А кто? Джоконду разве не он нарисовал? Жорик-Жорик, глянь сюда, ваще трындец, кому это надо?
Один из амбалов, обходит потихоньку галерею, рассматривая картины. Вдруг остановился.
– О бля, вот реальная картина. Смотри Сурен, конкретное мочилово. Тёлка завалила трех, нет четырёх, а нет трёх, эта тоже баба, но раненая. Вот это я понимаю искусство.
– Это её картина
– Чья?
– Елены
– Амбал с уважением посмотрел на Елену Тарханову, сидевшую на диване, рядом с Ольгой и Жанной. Ольга держала художницу за руку, словно боялась, что та исчезнет. Напротив них на стуле сидел Сурен, а на столике между ними в красивом натюрморте расположились бутылка коньяка, несколько пузатых бокалов, тарелочка с фруктами и коробка конфет. Сурен оглянулся на картину, затем допил свой коньяк, закусил виноградинкой, поднялся и подошёл к амбалу. Несколько минут они внимательно изучали изображение, то приближаясь вплотную, то отступая на несколько шагов.
– Так это она, получается, завалила фэ-эс-бэшника? Вон в чём дело, а потом её ранили. Теперь понятно, а то я всё думал, где её подстрелили…?
Он подошёл к Елене
– Ты точно хочешь поехать туда одна? Давай мы подключимся, я знаю этот район, и знаю местных ребят – нормальные ребята, всегда помогут своим. Я им в прошлом году пару тачек помог оформить, так что…
– Не нужно, я не собираюсь никого убивать, всё в порядке, мне просто нужно было подумать.
Услышав слова «не собираюсь никого убивать» Жанна вытаращила глаза и нервно сглотнула, а Ольга ещё крепче сжала руку Елены.
– Эээ, не обманывай Сурена, я знаю тебя, ты что-то решила, я вижу. И не хотел бы я быть этим что-то.
На глазах Жанны и Ольги происходил спокойный, почти домашний разговор о чём-то большом и очень серьёзном. По сравнению с этим, и галерея, и художники, и весь артбизнес вокруг, сжались в микроскопическую величину, не имеющую никакого значения.
– Сурен, где вы её нашли?
– Есть одно местечко, сама расскажет. Сурен обещал, Сурен сделал, а милиция полиция нам не нужна. Зачем нам полиция? Сами всё решаем, и сами всё делаем.
Он ещё раз вопросительно посмотрел на художницу, но та отрицательно помотала головой.
– Как знаешь…Так Жорик, Миха поехали, хватит хреном груши околачивать. Дел по горло, а вы тут картинки рассматриваете – поехали, поехали.
Они моментально подхватились и быстрым шагом пошли на выход по коридору комплекса, одним своим видом, распугивая встречных, и заставляя их шарахаться в разные стороны.
– Ушли, ужас какие большие, вы поняли что они про её картину говорили? Как они сразу разобрались, что там?
Жанна пропустила вопрос мимо ушей, сосредоточив всё своё внимание на Тархановой.
– Лена, что случилось, почему ты молчишь? Тебя все обыскались, с риги названивают. Мы всех на уши поставили.
– Ничего страшного не переживайте, мне просто нужно было подумать. Нужно было подумать… Звони на ригу, скажи, что всё в порядке, что я завтра приеду.
– Нет, что-то случилось, а ты молчишь. Мне страшно, о каких убийствах вы говорили? Может бросить этот заказ пока не поздно? Давай вернём задаток, ну их на фиг такие деньги…
– Уже поздно. Звони и ничего не бойся. Это старая история и её надо закрыть. Вас ни как не коснётся, звони.
Жанна ещё немного посидела, с сомнением глядя на Елену, потом взяла телефон и набрала номер.
– Ирина Владимировна? Да, Жанна. Нашлась, нашлась, ничего не случилось, всё нормально. Жива здорова, завтра к вам приедет. Да, да договор с ней передам. Хорошо, хорошо ну пока, до связи.
Выключила телефон и сделала ещё одну попытку:
– Ты точно поедешь?
Оля всё держала и держала Елену за руку…
Загородный дом спустя несколько дней утро
– Это самое, она так лупит в эту грушу, что я боюсь, она оборвётся и улетит.
– Да, выпускает пар Елена Михална… хорошо что на груше… и, кстати, наш Степаныч тогда легко отделался получается, когда она его с водкой застукала.
– Да уж, ну давай ещё пару кружочков, и это самое, пойдём на хозявство. Ты кранЫ крутить, а я гайки закручивать.
Бассейн Лена
Никак не могу выбить этот холод из груди, как вполз в ту ночь зараза, после разговора с подполковником, так и сидит. Работа, спорт, нагрузки. Работа, спорт, нагрузки. И Светлана перед глазами, как она смотрела на меня тогда. Что я видела в её глазах? Как ей теперь помочь? Я жду знак, он обязательно будет, я знаю. Ждать.
Телефон сообщил, что пришла СМСка. От неё? Да, от неё.
«Привет, скучаю, хочу приехать».
Ну, вот что ответить? Что я жду знака? А может это и есть знак? И в чём он? Нет, знак должен быть простым и понятным, без трактовок. Мне нужно знать – это ОН или нет. И я узнаю. Да СМСка, нужно ответить? Нужно. А что ответить? Я хочу чтобы она приехала? Да хочу. Я хочу её видеть? Да хочу, хочу. А Светлана? Блятство, ну просто блятство, почему нужно делать такой выбор? Почему?
Беру телефон и набираю: – «Приезжай»
Они ведь сказали, что телефоны слушают, значит папашка уже в курсе увлечений своей дочери. Нужно что-то сделать с этим, так светиться нельзя. Нельзя чтобы какая-то сволочь читала, что мы пишем друг другу.
Бассейн день спустя Анна-Мария
Сейчас я её увижу, господи как я испугалась. Вначале испугалась, что она ушла, и я её больше не увижу, потом испугалась, что что-то случилось. Потом испугалась, что я ей не нужна. Я же видела её лицо после того
