Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953). - Николай Капченко

2. В смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового (выделено мной – Н.К.). Но в области оперативного искусства, в области фронтовой и армейской операции происходят крупные изменения.

Прежде всего важно отметить, что массированное применение таких средств, как танки и пикирующие бомбардировщики, в сочетании с моторизованными и мотоциклетными войсками, во взаимодействии с парашютными и посадочными десантами и массовой авиацией, обеспечило, помимо прочих причин, высокий темп и силу современного оперативного наступления»[278].

По оценке специалистов, да и с позиций здравого смысла, утверждение, будто в смысле стратегического творчества война в Европе не дает ничего нового, является совершенно необоснованной, что потом пришлось, как говорится, на собственной шкуре испытать советским военачальникам. Им следовало, конечно, не так нигилистически подходить к стратегическим новациям, которые внесли в мировую практику ведения войны немецкие генералы. Здесь, видимо, дали себя знать элементы зазнайства и высокомерия, которыми были отчасти заражены и высшие воинские начальники Красной Армии.

Совершенно очевидно, что результаты военной игры и военного совещания, которые можно объединить в одно целое, не могли не вызвать у Сталина тревоги. Он решил произвести радикальные перестановки в кадрах высшего военного руководства. Постановлением Политбюро от 14 января 1941 года начальником Генерального Штаба был назначен Г.К. Жуков. Одновременно произошла перетряска командующих военных округов[279]. Эта мера – явно назревшая – призвана была повысить уровень военного руководства как в центре, так и в округах. Данный факт однозначно свидетельствовал о том, что Сталин видел серьезные изъяны в организации руководства войсками и предпринимал необходимые шаги к исправлению положения, исходя из того, что военная опасность принимает все более четкие очертания.

Вполне естественно, что особое внимание уделялось развитию оборонной промышленности. Жуков специально отмечает роль Сталина в этом деле (хотя надо сказать, что его книга появилась тогда, когда Сталина уже перестали обличать в печати, но и особенно не хвалили, сводя дело лишь к малосодержательным стандартным формулам). Жуков писал: «Должен сказать, что И.В. Сталин сам вел большую работу с оборонными предприятиями, хорошо знал десятки директоров заводов, парторгов, главных инженеров, встречался с ними, добиваясь с присущей ему настойчивостью выполнения намеченных планов. Таким образом, с экономической точки зрения налицо был факт неуклонного и быстрого, я бы даже сказал форсированного, развития оборонной промышленности.

При этом не следует забывать, что, во-первых, этот гигантский рост в значительной степени достигался ценой исключительного трудового напряжения масс, во-вторых, он во многом происходил за счет развития легкой промышленности и других отраслей, непосредственно снабжавших население продуктами и товарами. Точно так же необходимо иметь в виду, что подъем тяжелой и оборонной промышленности происходил в условиях мирной экономики, в рамках миролюбивого, а не военизированного государства»[280].

Едва ли есть необходимость углубляться в детали, ведя речь об оснащенности Красной Армии и ВМФ основными видами вооружений и техники, имея в виду сопоставление по этим параметрам с германскими вооруженными силами. Но некоторые данные привести все же целесообразно, чтобы не сложилось впечатления, будто к войне наша страна подошла чуть ли не с голыми руками. Конечно, по качеству основная масса наших танков и самолетов уступала немецким. Однако уже были сконструированы и пущены в производство новые виды вооружений и техники, в частности танк Т-34, новые самолеты, минометы и другие виды оружия. Я приведу некоторые обобщающие цифры, взятые из официальных (тогда, разумеется, совершенно секретных) документов военного ведомства.

Танки: тяжелые (КВ, Т-35) – 299; тогда как согласно плану развертывания необходимо было 3.907 штук. В 1941 году намечалось поступление на вооружение таких танков 900. Средние танки (Т-34, Т-28) – на 1 января 1941 г. было всего 562 штуки, из них Т-28 – 447 штук. Ориентировочно от промышленности в 1941 году намечалось получить 2.500 штук средних танков. Зато с легкими танками положение складывалось более чем отрадное: легких БТ – 10.942 штук. Легких огнеметных танков – 3.546. Всего танков было в наличии на 1 января 1941 года 36.879 штук[281].

Казалось бы, число впечатляющее. Однако оснований для успокоения, а тем более для уверенности не имелось, ибо современных, отвечающих требованиям ведения боевых действий против такого противника, как Германия, танков было ничтожно мало.

Примерно аналогичное положение было и с авиацией. Всего было в наличии на 1 января 1941 г. 14.954 самолета всех типов во фронтовой авиации и 11.438 – в тыловой авиации. Однако качество самолетов, особенно истребителей и штурмовиков, а также и тяжелых бомбардировщиков оставляло желать лучшего. Всего было 26.392 самолета, а потребность определялась в 32.628 самолетах[282].

В мобилизационном плане на 41 год предусматривалось установить численность Красной Армии при проведении общей мобилизации всех округов около 8,7 миллиона человек. Тяжелых танков – около 4 тыс., средних (Т-34 и Т-28) – 12.843 штуки[283].

А по агентурным сообщениям ГРУ, германское командование изыскивало все меры к максимальному увеличению уже имеющейся 8-миллионной армии. Сюда нужно приплюсовать также и силы вероятных союзников Германии – Румынии (на начало 41 года она располагала армией в 400 – 450 тыс. человек и могла быть довольно быстро увеличена до миллиона человек). Надо учитывать было и вооруженные силы Финляндии, Италии, Словакии, а также вооруженных сил оккупированных Германией стран, которые могли выставить значительное число дивизий.

Сталину некоторые авторы ставят в вину, что плохо обстояло дело с мобилизационными планами. На самом деле, по официальным источникам, положение было таково.

Мобилизационные планы составляют одну из основ обороноспособности любого государства. Они предусматривают планомерный и своевременный переход с организации и штатов армии мирного времени на организацию и штаты военного времени. Эту задачу в предвоенный период Красная Армия решала в сложных условиях – с мая 1940 до июня 1941 года мобпланы перерабатывались четыре раза. Если учесть, что на разработки необходимой мобилизационной документации требовалось не менее 9 месяцев, то неудивительно, что к началу войны эта работа не была завершена. Некоторые важные элементы, например, мобилизационные планы развертывания военной промышленности, пролежавшие больше месяца в столе Председателя Комитета обороны К.Е. Ворошилова, так и не были утверждены.