Искупление - Дэвид Балдаччи

— Дорогая, со мной здесь мистер Декер.

— Гони его на хер из моего дома! — завопила из-за двери Митци.

— Миссис Гардинер? — подал голос Декер.

В следующее мгновение оба отскочили: она выстрелила прямо в дверное полотно. Пуля прошла мимо и застряла в дальней стене.

— Господи Иисусе! — воскликнул Гардинер, упав на пол и дрожа всем телом.

Декер осмотрительно подобрался к нему.

— Какой у нее пистолет?

— «Зиг-зауэр». Я его ей купил. А выбирала она.

— Модель?

— Э-э…

— Живее!

— P 238.

— Как выглядит?

— Компактный. Можно носить в сумочке.

— Р 238, компакт, патрон девять на семнадцать?

— Да, точно.

— Магазин стандартный или увеличенный?

— Стандартный.

Декер кивнул:

— Вызывайте полицию, ждите у входной двери.

— Что вы там вдвоем делаете? — крикнула Митци, и в дверь жахнул еще один выстрел.

Растерянно оглянувшись на дверь, Гардинер подчинился и, пробравшись по коридору на четвереньках, опрометью кинулся за угол. Декер выпрямился и, держась от двери в сторонке, сказал:

— Митци, это Амос Декер.

— Я сказала, пшел вон из моего дома, ублюдок.

— Нам нужно поговорить.

— Ты разрушил мне жизнь. Тебе мало? О чем еще нам можно говорить, говнюк ты сраный!

— Как же я это сделал?

Еще одна пуля пробила дверь и впилась в противоположную стену сантиметров на тридцать ниже двух других.

— Ты прекрасно знаешь как. Ты просто… Тебе просто край как надо было разворошить все то дерьмо, да? Столько уже времени прошло. Но тебе наплевать, как это может отразиться на людях. Как может повлиять на меня! Подонок, мразь! — взвизгнула она.

Снова выстрел. Удар в дерево заставил Декера поежиться, но с места не сдвинул.

— Это не входило в мои намерения.

— Не смей меня дурить, подлюка. Именно этого ты хотел!

Она выстрелила еще раз, и в двери образовалась солидная брешь из-за куска, выщербленного несколькими отверстиями.

— Послушай, если ты прекратишь стрелять, мы сможем поговорить.

— Разговаривать с тобой я не буду. Я собираюсь убить себя.

— Зачем все это?

— Потому что жизнь моя кончена!

— Твой муж так не считает. Твой сын тоже.

— Не смей говорить о моем сыне, мерзавец! Он единственное хорошее, что у меня было в моей гнусной потуге на жизнь.

— Значит, нам нужно поговорить о нем, если ты безжалостно задумала оставить его без матери.

Послышались надсадные стенания. Митци за дверью рыдала обрывающимися, задушенными всхлипами.

Декер рискнул заглянуть в одно из отверстий. Она распласталась на кровати в одной длинной футболке, вытянув длинные бледные ноги. В правой руке зажат пистолет.

— Митци, я могу помочь, если ты мне это позволишь.

— Никто мне не поможет. Никто.

— Я смотрю на это иначе.

— Тебе сказано убираться.

Выстрел пришелся не в дверь, а в стену. Пуля, должно быть, попала в гвоздь под гипсокартоном, и тот вылетел в коридор под странным углом, чуть не чиркнув Декеру по лицу.

Декер успел пригнуться и затих, тяжело переводя дух и гадая, где же, черт возьми, копы.

— Я не могу оставить тебя в таком состоянии. Боюсь, что ты себе навредишь.

— В точку, Шерлок. Я себе не только наврежу, кретин, а сделаю кое-что пострашнее.

— Митци, Рэйчел Кац бы этого не одобрила. Ведь она столько сил потратила, чтобы тебе помочь, круто повернуть твою жизнь. А теперь сама борется, в шаге от смерти.

В ответ тишина.

Прошло с полминуты.

— Да что ты вообще знаешь?

— Многое, Митци, очень многое. И хотел бы знать больше.

— Ты сюда приперся и… и обвинил меня в том, что я подставила собственного отца.

— Тогда обоснуй, что ты этого не делала, что ты невиновна.

— Ты бы мне не поверил, даже если б я это сделала.

— А ты попробуй.

Сдавленным голосом она произнесла:

— Это… так сложно.

— Поверь, я это понимаю. Но почему все происшедшее стало сюрпризом для Рэйчел Кац? И ты тоже не знала, как все обернется, разве нет? Я думаю, вас обеих использовали. И вы обе решили, что у вас нет иного выхода.

— Я… не желаю об этом разговаривать.

— Тем не менее настала пора это сделать.

— Да пошел ты!

Декер припал к полу за миг до того, как пуля вжикнула над головой. В следующую секунду он уже был на ногах и плечом высадил дверь.

Изумленная Митци оцепенело уставилась, не успев воспрепятствовать. Лишь когда Декер был уже рядом, она направила на него ствол и…

Щелк. Щелк.

Декер выхватил у нее пистолет и сунул себе в карман.

— P 238 компакт, стандартный боекомплект из семи патронов, — объявил он ей сверху вниз. — Только что был израсходован последний.

Он оглянулся на изрешеченную пулями дверь и стену.

Митци тем временем закрылась простыней.

— Пошел вон! Прочь! — отчаянно прокричала она.

— Не могу. Сюда едет полиция.

— Как? Зачем? — переспросила она упавшим голосом.

— Для начала, ты пыталась убить меня и своего мужа.

— Ничего я не пыталась. Я просто хотела, чтобы вы оставили меня в покое.

— Не думаю, что так решит суд. Ты стреляла в людей с четким намерением совершить убийство.

Ее губы задрожали.

— Вы хотите сказать, что я могу попасть в тюрьму? Но я невиновна.

— Невиновен был твой отец. Но все равно попал. А потом кто-то всадил ему пулю в лоб. Не дали даже спокойно умереть.

Декер присел на край кровати, неотрывно глядя на нее.

— Вот он, тот самый момент, Митци. Перепутье. Настала минута, когда ты можешь принять правильное, а не шкурное решение. Можешь исправить множество ошибок. Ты сделаешь это? У тебя хватит на это смелости?

— А что, если нет? — спросила она, подтягивая ноги и укутываясь в покрывало.

— Тогда ты отправишься в тюрьму. Все очень просто.

— Так мне все равно туда дорога.

— Не факт. Можешь остаться болтаться здесь, пока кто-нибудь не попытается тебя убить, как поступили с Рэйчел Кац.

Декер посмотрел на ее прикроватную тумбочку и вздрогнул, заметив там полупустой пузырек с таблетками.

— Сколько ты их приняла? — бросил он.

— Да не так уж и много, — сказала она нетвердо.

— «Немного» это сколько?

— Четыре, пять.

Декер схватил пузырек и прочел этикетку.

— Боже, Митци…

Он набрал 911 и вызвал «скорую»: срочно, возможная передозировка наркотиков.

Митци тем временем откинулась на спинку кровати и оглядела спальню с бессмысленным блаженством.

— А знаешь, все-таки у меня завидная жизнь.

— Расскажи мне о ней.

— А то ты сам не видишь! Идеальный дом, идеальный муж. Идеальный ребенок. — Она обнажила свои голые ноги. — Совершенное тело. — Пальцем Митци постукала себе по зубам. — Суперская облицовка, чтобы скрыть паршивый серый цвет. — Она глубже ушла в одеяло, улыбка поблекла. — Хотя уродливая серость все равно вот она,