Время terra incognita - Сергей Спящий

У истерзанного долгой войной Союза нет ни сил, ни желания, для броска через океан. Заговорить о мире и попытаться решить ворох накопившихся проблем самостоятельно для Америки всё равно что петля на шею. Если и справятся, то ценой огромных потерь и безоговорочной потери лидерства. Чем растратившемуся богачу начать жить по средствам, лучше пустить пулю в висок. Ещё лучше — в чужой висок, не в свой. Маленький ребёнок способен в сердцах пожелать уничтожить весь мир, в котором ему не досталось вкусной конфетки. Только вот ребёнок не обладает такими возможностями. А если бы обладал?

Мотылёк ворвался в красловское родильное отделение размахивая букетом цветов, словно кавалерийской саблей, но был остановлен дежурной медсестрой. Для начала у него отняли потрёпанный букет, привели в порядок, поставили в вазу с узором из голубеньких цветков и вернули обратно. Потом заставили оставить куртку и шарф в раздевалке, выдали одноразовый стерильный халат и велели переобуться в стерильные тапочки из синенького псевдопластика. На голову натянули собирающую волосы прозрачную шапочку, отчего у Мотылька сделался вид будто бы он недавно мыл голову в душе и теперь не хочет замочить одежду.

Передачи — только продукты и исключительно по разрешённому списку. Вещами, естественно, молодых матерей полностью обеспечивала больница. Продуктами тоже, но ставший отцом человек почти физически не может прийти с пустыми руками. Пусть лучше приносит входящие в список разрешённых продуктов яблоки, груши и апельсины, чем что-нибудь специфическое и неучтённое. Передачу пришлось сдать на проверку и стерилизацию. Затем получить обратно в пакете из тонкого прозрачного пластика.

Только после всех приготовлений и под присмотром мелкого медицинского кибера, поприветствовавшего Мотылька голосом Родины, его пропустили в постродовое отделение.

Там, в белом боксе размером с четверть салона пассажирского мобиля, пройдя по тёплому ковру цвета недавно выпавшего снега, Мотылёк поставил на белый подоконник цветной букет в простой белой вазочке с голубеньким узором. Пакет с фруктами положил на тумбочку около двери. Хотел подойти и поцеловать Наташу лежащую на застеленной белыми покрывалами из впитывающей нано-ткани кровати, но медицинский кибер предупреждающе вытянул манипулятор. Рано ещё целоваться. Микрофлора младенца пока не стабилизировалась и последнее, что ей требовалось это появление каких-нибудь неучтённых бактерий приехавших попуткой на счастливом папаше.

Поэтому Мотылёк стоял в крохотном, вытянутом, как пенал, белоснежном боксе и смотрел на два своих чуда счастливыми глазами. Наташа улыбалась, а младенец кривил маленькую физиономию и не хотел сознавать важности исторического момента — новый человек родился! Новый житель земли.

— Красивый? — спросила Наташа показав глазами на учащегося управлять лицевыми мышцами малыша.

— Совсем не красивый— признался Мотылёк: —Маленький и розовый.

— Он ещё вырастит— сказала Наташа и Мотылёк согласился: —Конечно вырастит.

На Чернореченском железнодорожном вокзале людно и празднично. Возвращаются ушедшие на войну парни и девчонки. Малиновская Света растерянно оглядывается, не в силах найти в радостном круговороте встреч самого дорогого ей человека.

— Иди прямо— подсказывает из наручного коммуникатора Родина: —Теперь налево. Снова прямо. Развернись на сто восемьдесят градусов…

С радостным криком Светка бросилась на спинку вернувшегося в Чернореченск Николая Гончара. Казалось бы только двадцать минут назад говорили друг с другом через сеть, пока подъезжавший к вокзалу поезд замедлял ход и швартовался к перрону. Но сколько поцелуев, сколько горячих объятий и слёз накопилось за это время.

Коля держал Свету в руках, от чего её туфли задевали ноги и чемоданы находящихся рядом пассажиров, только сегодня на такие пустяки никто не обращал внимания.

— Коля. Коленька— не унималась Светлана.

А он безуспешно отбивался и повторял как сломавшийся магнитофон: —Ну что ты. Ну что.

Впрочем, были в радостном круговороте и островки молчаливого спокойствия. Вот обнимает двух братьев мать, а отец держит пенал с посмертной наградой третьего сына, не вернувшегося с войны. И пронзительно больно и всё равно радостно, потому что другие люди живые, другие вернулись, мир будет жить даже ценой жизни родного и любимого человека.

— Пойдём, пойдём скорее— суетится Света.

Николай смеётся, поднимает сумку. Воротник парадной формы высок и колюч. Света исколола об него всю шею. На Колиных плечах горят огнём нашивки командира отделения.

Алёша Мотылёв, младший брат Дениса Евпатьевича Мотылёва, получил в лицо снежком, но не расстроился, а наоборот — захохотал в голос. Десятки, если не сотни, мальчишек устроили грандиозное снежное сражение в первомайском парке. Снежное сражение в ознаменование окончания сражений настоящих.

Официально об окончании войны никто не объявлял. Но какое дело до этого мальчишкам, если один за другим возвращаются ушедшие по призыву отцы и братья, если позавчера отменили детскую вечернюю смену на заводах и у них теперь вдосталь времени и сил после школы, чтобы устроить в первомайском сквере грандиозное снежное сражение. Американские империалисты изгнаны с советской земли. Так получи снежком в лоб! И не прячься за ледяными скульптурами оставшимися после районных соревнований ледяных скульпторов месячной давности. И за спинами прохожих не прячься и за скатанной детворой семьёй снеговиков тоже.

Погода тёплая. Температура не ниже минус десяти и ветра нет. Снег влажный, ноздреватый. Белый, как больничные покрывала, выпавший только вчера и, частично, сегодня утром. Прекрасно скатывается в снежки и сотни снарядов летят в разные стороны.

Случайный прохожий, лучше обойди первомайский парк стороной, если не хочешь получить в спинку пущенный не слишком меткой рукой снежок.

Руки от долгого контакта со снегом покраснели. Кожу приятно саднило, как если бы долго и упорно оттирать её мочалкой в ванной.

Закончилось снежное сражение всеобщим примирением. Символически отряхнув одежду, ребята решили скатать снеговика. Самого большого снеговика. Они ведь и сами уже не маленькие — практические взрослые люди. Может быть это будет последний снеговик в их жизни на долгие годы, а дальше лишь катание с девчонками на коньках, букеты цветов, коробки конфет и много всего интересного, но только не скатывание гигантского снеговика в первомайском сквере за краеведческим музеем, где в окнах выставлены чучела животных и остатки древних ископаемых.

Приняв решение, ребята поделились на звенья. Одни расчищали площадку, другие накатывали снежные шары, пока те не обрастали снегом настолько, что их едва удавалось сдвинуть с места. Третьи обтёсывали снежные шары, придавая им форму. Четвёртые в это время отдыхали и пили горячий сладкий чай принесённый кибером. Никто его не просил, а он принёс. Такой странный кибер.

С киберами вообще что-то странное творилось последнее время. Они как-то резко поумнели и принялись своевольничать. Скажем идёшь из школы, а какой-нибудь ремонтник на тонких паучьих ножках или автоматический уборщик, которого видишь первый раз в жизни, вдруг скажет тебе в спину: —А списывать-то не хорошо.

Обернёшься — никого нет. Кто сказал, как узнал — загадка!

К горячему и сладкому чаю добавились бутерброды. Какие-то женщины нанесли их целую гору и каждой из них странный кибер говорил: —Спасибо.

И мальчишки говорили — спасибо — и удивлённо смотрели на кибера — неужели он попросил жительниц ближайших домов вынести бутерброды? Вот уж кибер так кибер.

А снеговик строился. Мигом поднялся выше детско-человеческого роста. Но ребята не растерялись, по примеру возводивших пирамиды древних египтян выстроили снежную лесенку и продолжали надстраивать её по мере того как рос снеговик.

Хотя, разве бывают такие огромные снеговики? Снежный монстр! Снеговик — Эверест. Снеговик — Эльбрус. Снеговик — Килиманджаро!

Снежная лестница разрушена без остатка и стороннему взгляду непонятно как удалось построить такое чудо без крана. Ребята в снегу. Снег набился за воротник, тает в волосах и на бровях, лежит в карманах. Скорее по домам, если кто-то не хочет подхватить простуду. Благо станция метро рядом, практически под боком.

Алёша внимательно смотрит на кибера. Он будущий конструктор и роботехник. Он брат Дениса Мотылёва и знает, что таких умных киберов не бывает. С другой стороны Алёша лично знаком с интеллектом своего родного города — Новосибирском.

— Чего смотришь? — спрашивает кибер: —Помогай собирать стаканы.

Он и ещё несколько оставшихся мальчишек помогают.

Вдруг начинает идти снег. Крупные, редкие хлопья. Продолжает идти до позднего вечера и к ночи построенный в первомайском парке снеговик обрастает блестящей, пушистой шубкой.