У Великой реки. Поход - Андрей Круз

― А сработает?

― Если точно будем знать, что в кувшин что-то подмешано, то сработает наверняка.

― Это хорошо. Тогда покушайся. А то пропустим злодея. И будет кто-то еще на фотографии наших голов любоваться.

― А как узнаем, что нам подмешали что-то?

― Есть одна идея… Надо Лари дождаться.

При слове «Лари» колдунья опять вздрогнула. Я сделал вид, что не заметил. В конце концов, она колдунья, а не обиженная школьница, пусть сама что-то придумает, как избежать сомнительных шуточек демонессы. А то меня из-за фотокарточек об стенку швырять ― это нормально, а вот чтобы ее за задницу не щипали ― с этим уже проблемы. А не придумает ― пусть и дальше мается. Я в их отношения влезать не намерен.

Дверь распахнулась, и в трактир впорхнула Лари, на этот раз вся в черном, зеленые глаза чуть не светятся. И похоже, от желания рассказать, что ей удалось вызнать. Подбежала к нам, села рядом с Машей. Та чуть отодвинулась, но промолчала. Лари тихо спросила ее:

― Круг молчания делать умеешь?

Маша лишь кивнула, что-то прошептала беззвучно, повела руками, каким-то плавным, но хитрым пассом. Я почувствовал, как будто прохладный ветерок закружился вокруг нас, не думая опадать.

― Можем говорить. Хоть кричать, ― с оттенком самодовольства сказала колдунья. ― Даже петь можете.

― Ну и прекрасно, ― потерла ладони демонесса. ― Рассказываю. Сегодня в постоялом дворе Петраковых дежурит тот же сторож, что и в ночь убийства. Зовут Михайлой, бывший солдат, репутации трезвой и доброй. Отчего все легко поверили, что был он усыплен магией.

― А на самом деле? ― заинтересовался я.

― На самом деле все проще некуда. Сторожей хозяева гостевых дворов наняли в складчину. И кормят не из домашней кухни, а, чтобы не возиться, берут им из трактиров.

― Попробую угадать, ― вмешалась Маша. ― Из «Веселой долины» приносили ужин?

― Умничка! Дай поцелую! ― заявила Лари и сделала вид, что собирается Машу обнять. Та резво отскочила по длинной лавке дальше.

― Тише, тише, красавицы… ― успокоил я их. ― А кто именно приносил?

― Приносила новая трактирная служанка, которую наняли после смерти той, другой.

― А служанке…

―…поручил хозяин. Лично на поднос все составил и поручил отнести сторожу. Вот так.

С этими словами Лари хлопнула по столу затянутой в перчатку ладонью, как бы подводя итог своей речи. Затем она спросила:

― И что будем делать дальше?

Демонессе явно нравилась ее роль сыщицы. По крайней мере, на моей памяти в последний раз у нее так сверкали глаза, когда она наблюдала за своим любовником, прячущимся в фонтане от свиньи-нежити. Авантюрная и хаотическая часть ее натуры явно брала верх над всеми другими, кроме разве что желания пугать Машу. Но это простительно, на ее месте я бы, наверное, тоже не удержался.

― Нам нужно придумать, как дать понять господину Ветлугину, владельцу «Веселой долины», что мне кое-что известно и, скорее всего, не сегодня, так завтра злодей будет изловлен, ― сказал я. ― Можно даже слить ему немного настоящей информации, будто я уже раскусил, что дело здесь в грабеже, и еще…

Тут я задумался. Чего можно сказать такого, чтобы он напал именно на меня, причем поспешно, но именно напал, а не сбежал из города? Тут главное не переборщить, меру соблюсти, так сказать. И как все это сообщить ему?

― Сообщить не проблема, ― заявила Лари. ― Меня знают здесь уже как девушку ветреную и болтливую. Я проболтаюсь в лучшем виде, об этом даже не задумывайтесь. А потом тебе, Александр, надо будет посетить трактир, для того чтобы любезный хозяин понял: лучше времени что-то нам подсыпать у него может и не быть. И попытался тебя травануть.

― Верно, ― согласилась Маша. ― Но все же два вопроса остаются. Как сделать так, чтобы мы точно узнали, что яд именно в этом кувшине, и ни в каком ином? Я дважды заклятие разделения сущностей не вытяну, мне ведь его еще и маскировать придется. И второе ― что же ему сказать?

― По пункту номер раз проблем нет, ― сказал я. ― Попросить какой-нибудь настойки графинчик. Она крепкая, второй можно и не заказывать. И он это поймет, сыпанет свою отраву в то, что заказали. А по поводу того, что сказать… Да очень просто. Девчонки-работницы у него аборигенки, вот и слить ему идею, что они под подозрением.

― Зачем? ― не поняла Маша.

― А это будет попадание близко от него, но не в него, ― объяснил я идею. ― Он поймет, что если мы начнем с ними разбираться, то на него вскорости выйдем.

― А если он их изведет?

― Если он их изведет, то тогда он будет единственным, кто попадет под подозрение, ― сказал я. ― Лучше извести нас: тогда все запутается окончательно, а до кучи можно будет все эти убийства на девчонок свалить. Подкинуть им что-нибудь ― все равно аборигенкам особой веры нет ― и самому же на них указать. Дело нехитрое.

― И когда начнем? ― явно загорелась идеей Лари.

― Ну сейчас детали доработаем ― и приступим. К чему в долгий ящик откладывать?

― Какие детали? ― уточнила демонесса.

― Очень простые. Две комнаты, в одной кровать двуспальная. Нас трое. К кому должен полезть злоумышленник?

Лари долгим задумчивым взглядом посмотрела на Машу, отчего та снова, в который раз уже, занялась маковым цветом. Затем сказала, повернувшись ко мне:

― В постели будем мы с тобой. Оружие под одеялом. Маша в соседней комнате с максимумом магической защиты. Ее задача ― предупредить нас, что кто-то приближается. Сторожевой круг сделать сможешь?

Произнесено все это было деловым и даже скорее профессиональным тоном. Таким, что Маша про свои смущения в момент забыла и лишь кивнула:

― Смогу. Прямо под стеной проведу.

И даже пальцем на столе показала, как ловко она проведет сторожевую линию возле нашей гостиницы.

― Отлично. Лари, тогда прошу вас навестить «Веселую долину» на предмет разглашения секретных сведений. А мы подойдем… ― я глянул на часы, ― через пятьдесят две минуты. Ровно в девять.

ГЛАВА 32,

в которой герой со спутницами доказывают, что не зря взялись за дело

― Тихо ты! У меня здесь ружье заряженное и с предохранителя снятое! ― прошипел я.

― Подумаешь! ― тихо хихикала Лари, откровенно домогаясь меня под одеялом. ― Так даже интересней. Возбуждает.

Было жарко, неудобно, одеяло скрывало от нескромных взоров не два обнаженных тела ― тела были одеты и обуты, ― а два ружья: «противовампирскую» двустволку и мой короткий помповик-пятизарядник «таран». Не считая всего остального, висевшего на нас, давившего на бока и страшно мешающего даже жить, не то что… гм… предаваться изнеженности нравов.