Такие разные сны - Ирина Надеждина

– Я просто знаю, кто ищет свою дочь. Игорь Михайлович Сударев. Правильно?

– Правильно. Сам он солидный с виду и люди с ним уважаемые были. Ещё и звонили за него просили. Вот мы и гадаем, она или не она. Я уже Хорошкину предложил ему позвонить. Только так всё закрутилось… Да что говорить, идемте.

– Вы Судареву позвоните, пока он не уехал, – посоветовала Вика.

Она вошла в кабинет. На видавшем виды диванчике лежала девочка одетая кое-как, её ужасно худое лицо было неестественно бледным, глаза были закрыты.

– Доктор, вы что-нибудь сделайте, а то она в себя не приходит, – попросил вместо приветствия сидящий за столом молодой сержант. – Спросить её даже некак.

Вика смотрела на девочку. Сомнений в том, что это Таня у неё не возникало. Вика взяла девочку за руку и начала считать слабенький и редкий пульс. Рука Тани была холодной, как лед.

– Борис Петрович, давайте-ка с неё курточку снимем и давление ей измерим.

– Андрей, что ты стоишь, – обратился Борис к санитару. – Давай, сними с неё эти лохмотья. Только смотри, вшей не нахватайся.

– Борис Петрович, – Вика нахмурилась, – ведите себя нормально. Андрюша, помоги мне её раздеть.

Вика и санитар осторожно сняли с Тани пуховик и платок. Борис надел резиновые перчатки и с таким видом, словно его заставили копаться в нечистотах, надел манжетку тонометра на руку девочки.

– Вы стетоскоп забыли, – сказала Вика.

– Ну и что?

– Дайте я сама.

Вика измерила давление и покачала головой.

– Ну, что? – спросил капитан.

– Низкое, очень низкое и пульс очень слабый. Вы говорили, что она глаза открывала. Делали что-нибудь или она сама их открывала?

– Сама.

– Ну, вы, господа, даете! А банального нашатыря дать понюхать не дошло?

– И правда, Владимир Евгеньевич! – обрадовался Хорошкин. – Я про нашатырь забыл и вы тоже!

Вика достала из чемоданчика флакон с нашатырным спиртом, смочила тампон и поднесла к носу девочки. Через несколько секунд девочка открыла глаза.

– Если ты меня понимаешь, кивни или моргни, – попросила Вика. Девочка закрыла и открыла глаза. – Ты Таня Сударева? – Девочка снова закрыла и открыла глаза. – Можешь руку поднять? – Таня приподняла худую руку. – Теперь покажи, где болит.

Таня сделала рукой отрицательный жест.

– Нигде? – удивилась Вика.

Таня утвердительно моргнула. Вика обратилась к милиционеру:

– Вы не знаете, она головой не ударилась, когда упала?

Таня снова сделала рукой отрицательный жест. Вика проверила у неё несколько рефлексов, пощупала живот, осмотрела, пытаясь найти какие-нибудь повреждения. Кроме того, что девочка была очень худой и ослабленной, всё было в порядке.

– Ты сегодня что-нибудь ела? – спросила Вика. Таня чуть заметно качнула головой. – А вчера? – он снова качнула головой. – Покажи, сколько дней ты не ела, – Таня показала три пальца. – Три дня?! – девочка кивнула. – О, Господи! Да ведь это же голодный обморок! Борис Петрович, давайте глюкозы десять кубиков внутривенно, быстренько!

– Она вам ещё не то расскажет, если вы ей пятерку покажете, – ухмыльнулся Борис, нехотя доставая шприц.

– Борис Петрович! Да будете вы делать то, что вам говорят?!

Случайно взглянув на Хорошкина, Вика поняла, что плохо преодолимое желание от всей души поколотить Бориса возникло не только у неё. Пока он возился с ампулой и шприцем, Вика достала из кармана телефон и набрала номер Игоря.

– Игорь, ты где? – спросила она.

– В машину сажусь, – ответил Игорь без особого энтузиазма.

– Вот и отлично. Тогда бросайте с Николаем все дела и приезжайте в реанимацию, в центральную больницу. Они сегодня ургентные.

– А что там?

– Мы сейчас туда Таню отвезем.

– Таню?!!!

– Да. Мы сейчас на вокзале. Таня здесь. Я думаю, мы там будем одновременно. Ты, главное, не волнуйся. Пока ничего угрожающего я не вижу. Ситуация под контролем.

– Тогда почему реанимация?!

– У неё случился голодный обморок, она жутко истощена и, насколько я что-то понимаю, у неё нервный шок. Поэтому, я считаю, что реанимация будет лучше. Опять же, я осмотрела её довольно быстро. Всё, пока, увидимся, – Вика нажала на кнопку отбоя и повернулась.

– Виктория Андреевна, вы сами уколите. Я на этих мощах вену не найду, – покривился Борис.

Вика молча взяла у него шприц и присела рядом с Таней на диванчик.

– Давай, Танечка, мы сейчас укольчик сделаем, а потом в больницу поедем. Как раз приедем, а там нас папа ждать будет, – ласково сказала она. При упоминании об отце глаза девочки заблестели, наполнились слезами, губы задрожали. – Вот только плакать не стоит. У тебя сейчас сил и так мало. Вот и всё… видишь, уже я закончила. Андрей, – обратилась Вика к санитару, – бери её, неси в машину, сама она вряд ли дойдет. Только, пожалуйста, осторожней. И в крутку её заверни.

– Хорошкин, помоги, – распорядился капитан.

Андрей осторожно взял Таню на руки и пошел в сопровождении сержанта к выходу. Борис вышел раньше всех. Вика сказала ещё несколько слов с капитаном и поспешила следом за остальными.

Глава 69

В машине Вика связалась с приемным отделением больницы, предупредила, что бригада везет в реанимацию девочку. Она повернулась и посмотрела на Таню. Она лежала, снова закрыв глаза, лицо было таким же бледным. Вика тяжело вздохнула.

– Ну, и зачем мы везем её в реанимацию? – с издевкой поинтересовался Борис. – Её в приют нужно отвезти или в спецприемник. Там санчасть тоже есть.

– Врач здесь я и решать буду я, – хмурясь ответила Вика. – Вы фельдшер, вот и выполняйте свою работу.

– Я врачом был, когда кое-кто выгодно выходил замуж, – губы Бориса скривились в презрительной усмешке. – А до этого кто-то был никем.

– Виктория Андреевна, вы что, отца её знаете? – спросил Андрей, по всей видимости, желавший перевести разговор в другое русло.

– Знаю. Ты тоже видел. Он в последнее время за мной заезжает, если я вечером заканчиваю?

– А, приятель какой-то нашего главного и Генриха Стефановича?

– Да. Это его дочь.

Таня открыла глаза и внимательно посмотрела на Вику. Ей даже стало почему-то неловко от такого взгляда. Борис снова ухмыльнулся.

– Что же друг ваш допустил, что дочка в бомжиху превратилась? Девочка к бродяжничеству склонна или папе некогда за своими личными делами? А мама где?

– Борис Петрович, с вами никто не разговаривает! Помолчите! – Вика гневно посмотрела на него.

У корпуса, в котором находилась реанимация, стояла машина Игоря. Он и Николай стояли рядом с машиной. Игорь был белее мела. Вика первая вышла из машины.

– Игорек, ты, главное, не волнуйся, всё обойдется, – она попробовала ободряюще улыбнуться.