Тревожная служба. Сборник рассказов - Эрхард Дикс

Теперь, ранним утром третьего дня учений, я стремительно выкатываюсь из-под одеяла и умываюсь холодной водой.

Генерал приказал выдать наблюдателю на учениях и своего рода инспектору боевой подготовки его соединения полевую форму и сапоги. Наблюдатель — это я, и в мою задачу входит познакомиться с действиями людей в наиболее сложных условиях.

Но пора назвать имя моего героя: генерал-майор Иоахим Гольдбах, командир мотострелковой дивизии Национальной народной армии ГДР, около сорока лет, высокий, подтянутый.

Его мнение: в социалистической стране никто не рождается, чтобы быть солдатом. «К сожалению, — говорит он, — еще существует мнение, что для защиты социалистического отечества и вообще для военной профессии нужно какое-то особое призвание, чуть ли не природный дар». Он формулирует четко и точно, говорит охотно и с юмором. При этом чувствуется острый ум, объективный взгляд на вещи. Итак, солдат по убеждению. Но кто, познав эту нелегкую профессию, полную лишений, сможет посвятить ей всю свою жизнь, не будучи уверенным в ее необходимости?

Только не Иоахим Гольдбах, у которого сознание необходимости этой профессии давно слилось с личной склонностью, что проявляется во всех сферах его деятельности. Скажем точнее, он отличный командир, воспитатель молодых солдат, превосходный тактик и пример для тех, кем он руководит.

Не случайно молодой генерал лучше всего чувствует себя, когда находится со своей дивизией и руководит боевой подготовкой. Это не кабинетный деятель, он больше практик, чем теоретик, для него полученные теоретические знания представляют ценность лишь в том случае, если они проверены на практике и он убедился в их рациональности.

Какие у него перспективы? Понятно, что генерал не будет вечно командовать дивизией. Но он знает, что солдат только тогда с честью носит свое звание, когда выполняет воинский долг там, где ему предписывает приказ. Он не такой человек, чтобы долго размышлять над такими вопросами, и на все, что касается лично его, смотрит с завидным спокойствием.

Вчера мы, находясь на одной из высот, ожидали начала атаки танкового полка. Время тянулось медленно, и до появления танков мы продолжали беседу о книгах. Я люблю говорить с людьми о книгах. О человеке слагается мнение по его друзьям. А книги, если их вообще читают, и есть такие друзья. Круг интересов генерала Гольдбаха весьма широк. Он изучает значительно больше военной и военно-исторической литературы, чем я, интересуется психологией и мемуарами. Он читает не потому, что так надо, — он любит читать с тех пор, как научился этому в школе.

«Все началось с обезьяны, которая якобы сбежала из зоопарка», — улыбаясь, начал рассказывать генерал.

Его дед был умудренный жизнью рабочий-медник, социал-демократ, один из тех, у кого Август Бебель находил в свое время убежище. Но в то же время он имел звание унтер-офицера запаса кайзеровской армии и был подвержен некоторым предрассудкам, укоренившимся в нем со времен старого фельдмаршала Гинденбурга. Противоречие? Возможно, и так. Но при всем при том дед не старался привить внуку приверженность к Гинденбургу. Он любил повторять: «Читай побольше книг, если хочешь вырасти умным».

Говорящая обезьяна — это была стариковская выдумка. Выдумка действовала довольно долго, и дед делал вид, будто читает все эти в высшей степени интересные приключения в местной ежедневной газете. Мальчик принимал все это за чистую монету, не подозревая, что находится во власти искусной импровизации деда.

Позже, когда Иоахим сам научился читать, он узнал, что никаких сообщений сбежавшей из зоопарка обезьяны в местной газете не было, что все это только выдумка и шутка деда. Но в ребенке уже зажглось любопытство к печатному слову, и слушатель превратился в читателя. Он любил читать вслух своей бабушке, и та терпеливо слушала его. Постепенно круг его интересов расширялся: от Карла Мея и Тома Микса до «Мстителя за лишенных наследства». Но на этом юный читатель не остановился — наступила очередь Шопенгауэра и Ницше. Правда, в голове от всего этого был некоторый сумбур — это так, но любовь к чтению вводила рабочего паренька в мир знаний. Тем более что мать не имела времени на воспитание сына, отец всю жизнь работал ради куска хлеба, и книги возмещали мальчику пробелы домашнего воспитания. Городок, где он родился и жил, постепенно становился мал для него. Приобретенные знания учили думать, раскрывая перед ним новые горизонты. Так начинали многие из нашего поколения.

Сначала было трудно разобраться в, казалось, неколебимых догмах буржуазного общества, а затем и в демагогии национал-социализма. Но на формирование мировоззрения молодого человека оказывали влияние такие, например, люди, как преподаватель родного языка по фамилии Рейтер. При фашистском режиме, когда искусство и наука были в загоне, он находил в себе мужество беседовать с молодежью о Гейне, Лорелее, об истинном смысле древних героических сказаний, так грубо фальсифицированных нацистами. Иоахим Гольдбах и теперь тепло вспоминает о том человеке, которому удалось навести некоторый порядок в сумбурных познаниях молодых людей, в головы которых вдалбливался фашистской системой человеконенавистнический бред.

Любовь к чтению привела парня к книгам Ремарка, которые он нашел у тетки. Книги были спрятаны за официально разрешенными изданиями Шиллера и Гете. Произведения писателя заставляли задуматься о поисках своего места в жизни. И тем но менее в те годы юноше не удалось уклониться от вступления в гитлерюгенд. Обойти его оказалось просто невозможно. Однако Иоахиму все совершаемое в этой организации представлялось убогим и примитивным. Все его существо восставало против насаждаемых в ней порядков.

Как развивались события дальше? Отец погиб на фронте. Иоахим окончил во время войны среднюю школу, потом служба в зенитной артиллерии. И ощущение растущей неудовлетворенности тем, что он видел вокруг.

В «Вернере Хольте» генерал узнает сейчас некоторые черты своего собственного развития, — разумеется, за исключением скачек, игры в теннис, флирта с соломенными вдовушками эсэсовцев и тому подобными развлечениями высокопоставленных лоботрясов. Он был далек от всего этого.

Штурмовой налет американской авиации на Дрезден незадолго до краха фашистского режима оставил глубокий след в его сознании. Он не любил говорить об этом. Пламя пожаров, горы трупов, стоны раненых на всю жизнь остались в его памяти.

«Когда пришло освобождение, меня не волновало прошлое, меня интересовало будущее, новое».

Но вот танки идут в атаку, и генерал превращается во взыскательного критика, становится одновременно и командиром и наблюдателем. Он смотрит в бинокль, все примечает, видит успешное применение тактических приемов, мастерское использование местности, но от его взора не ускользают и ошибки. Позже он все их разберет с командирами частей. Генерал радуется достижениям своих подчиненных, демонстрируемым на учениях. Иногда он качает головой, потом улыбается: «Вот он, там... Понял наконец, на что способны танки!»