Дышать водой (СИ) - Ригерман Анастасия

— С возвращением, деточка.

На пару секунд прямо над моим лицом нависла радушная пожилая женщина, никак не похожая на врача даже с большой натяжкой. Ее голову покрывала цветастая косынка, из-под которой выбивались ярко-рыжие кудри, в ушах болтались рубиновые серьги, а на меня смотрели прозрачно-голубые глаза, внушающие доверие.

— Сейчас мы тут у тебя порядок наведем и будешь гостей принимать! — женщина, как ни в чем ни бывало, принялась натирать приборы и немногочисленную мебель палаты от воображаемой пыли. Чистота здесь и так была стерильная. — Заждались, поди, твои кавалеры. То блондинистый всех тут конфетами с коньяком подкупал и анекдоты травил. Вон, полюбуйся! — я с трудом повернула тяжелую голову, следуя за движением ее руки. — Всю палату цветами заставил. Невдомек, что девочка только из реанимации! Сейчас, правда, пропал куда-то. Но ты не переживай. Он уже не первый раз пропадает, после всегда возвращается. И ночами тут сидит, разговаривает сам с собой, смеется.

Неужели, это она про Артема? Женщина улыбнулась своим воспоминаниям и принялась за швабру. Точно про него! Кто еще может вызывать столько радостных эмоций в женском сердце?!

— А чернявый и сейчас тут, — теперь тряпка круговыми движениями методично обходила поверхность стеклянной двери.

«Ник здесь!» — пронеслось в моей голове. Писк в палате участился, женщина остановилась, прислушиваясь, и мы дружно перевели взгляд на кардиомонитор.

— Да не волнуйся ты так, в коридоре сидит твой злодей. Полы подсохнут и позову.

Женщина снова вернулась к работе, ровно там, где остановилась.

— Всех тут уже построил со своими порядками, — продолжила она жаловаться на Ника, как матери на нашкодившего ребенка, которого пришли забирать из садика. — Словно это не отделение, а его личный кабинет с переговорной! Ты прости меня, милая, — лицо женщины снова нависло надо мной с каким-то заговорщицким выражением. — Я жизни повидала. Поверь старухе, тяжелый он человек, этот чернявый, эх, непростой человек. Я бы на твоем месте к светленькому повнимательнее присмотрелась.

Я моргнула, давая понять, что прислушаюсь к ее совету.

— Можно воды? — прохрипела незнакомым голосом. В горле было настолько сухо, словно неделю провела в пустыни.

— Да что ж это я?! Заболтала тебя совсем. Сейчас, деточка, сейчас, милая. Только сестру позову.

Добродушная старушка торопливо выскочила из палаты, благоразумно убрав с прохода ведро со шваброй и, радостно возвещая о моем возвращении в мир живых, понеслась по коридору.

По ощущениям голова вибрировала и раскалывалась на части, как колокол после удара. Я попыталась сосредоточиться на последних событиях, которые помнила, но перед глазами всплывали лишь отдельные фрагменты. Это походило на кинофильм, над которым еще не поработал монтажер. События до, события после — все перемешалось, не имея хронологической последовательности.

То я вспоминала, как горели щеки от легких ударов и испуганные глаза темно-серого цвета со стальным отливом: «Арина, не отключайся, говори со мной! Еще немного, держись!»

То видела, как сижу на деревянном кухонном столе. Мне было так тепло и уютно в Юриных чутких руках. Где-то рядом ворковали птицы, я прислушалась и повернула голову к окну. Мягкие губы коснулись шеи, ключицы, плеча. По рукам побежали мурашки, и я непроизвольно улыбнулась. Пальцы зарылись в его золотые волосы. Он тоже улыбался, я не видела, но чувствовала это. Рядом с этим мужчиной сердцу я доверяла больше, чем глазам.

А теперь все тряслось, и я жмурилась от яркого света. Он лился отовсюду: и с неба, и от воды. Мы мчались на лодке к огромной яхте. Я повернула голову, мельком выхватив название: «Елена прекрасная».

Меня начало трясти, и я снова провалилась в сон.

«Арина, очнись! Не отключайся! Ты сильная, ты справишься!» — доставал глухой и навязчивый голос где-то вдалеке. Я не хотела его слышать, но он не оставлял меня в покое.

Собравшись с силами, я снова открыла глаза. Мы были все там же, на тропинке у вертолетной площадки. Надо мной навис Сергей, в то время как другой человек накладывал мне повязку. Они что-то говорили и суетились, но я их не слушала. Подняла глаза в небо, вглядываясь в удаляющуюся точку, и уголки губ сами поднялись в подобии улыбки.

Юра улетел, все было не зря.

В коридоре послышались твердые шаги, которые затихли перед моей дверью. За ней неподвижно застыл мужской силуэт. Проклятый кардиомонитор снова выдал меня с потрохами. Дверь, наконец, отворилась и в палату вошел… Сергей. Даже разочарование на моем лице не смогло испортить его счастливую улыбку.

Пользуясь моим положением прикованной к кровати различными датчиками, иголками и проводами, он тут же обнял меня, обхватил лицо руками, и аккуратно поцеловал… в губы.

У меня слов не осталось! Одни эмоции.

— Что это было?!

— Привет! — расправил подушечками пальцев мои нахмуренные брови.

— Где я? — прохрипела, обдирая и без того сухое горло.

— В больнице, — по-свойски расположил тяжелую лапищу на моем лбу, чем начал меня по-настоящему бесить.

— В какой? Город?

— Мы дома, Арина, в Питере.

В палату беззвучно влетела молодая хрупкая женщина в белом халате с бутылкой воды и трубочкой. Ну наконец-то! Приметив Сергея у моей кровати, она почему-то неловко покраснела, что сразу проявилось на ее светлой, почти прозрачной коже.

— Сергей Владимирович… — прозвучало робко, после чего, как в поисках спасательного круга, женщина перевела взгляд на меня. — Арина, меня зовут Анна Викторовна, я ваш лечащий врач. Как самочувствие?

— Еще не поняла, — перешла уже на полушепот. — Но, если дадите воды, мне станет лучше.

Анна принялась откручивать крышку на бутылке, но та, как назло, не поддавалась.

— Дайте, — Сергей властно вырвал бутылку из ее рук, не собираясь возвращать. — И трубочку, — скомандовал он.

Женщина послушно протянула руку, завороженно наблюдая за его четкими движениями.

— Только немного и маленькими глотками, — предупредила врач, когда Сергей, спасая меня от жажды, присел на край кровати, наверняка, нарушая местные порядки.

Какой же вкусной показалась обычная вода!

После небольшого осмотра и процедур, заверив, что я иду на поправку, врач покинула палату, оставив нас с Сергеем наедине.

— Где отец? — говорить стало легче.

— Он под следствием и не сможет приехать.

Наши взгляды дружно устремились на кардиомонитор. Когда уже от меня отключат эту штуку и я смогу волноваться в свое удовольствие?

— Не переживай, у него лучшие адвокаты. Мы его вытащим.

— Когда я смогу его увидеть?

— Когда поднимем тебя на ноги.

Уставшие серые глаза снова улыбались, твердая рука уверенно сжимала мою ладонь. Так странно было видеть его таким, деловым и в то же время своим, домашним, при дорогом костюме, отливающим сталью под цвет глаз, в белоснежной рубашке с расстегнутой верхней пуговицей и расслабленным галстуком. Словно после серии совещаний большой босс заглянул проведать одинокую дальнюю родственницу.

— Здесь был Артем?

— Уже доложили, — усмехнулся Сергей.

— Служба безопасности работает, — довольно улыбнулась в ответ.

— Скорее старая рыжая ведьма.

— Почему, если рыжая, то сразу ведьма? Как по мне, так очень милая женщина.

— Эх, Зинаида Васильевна! Ну, что не так в этом человеке? Деньги, равные зарплате за два года, не взяла, а за конфеты продалась.

— Это совесть называется. Забыл уже о таком чудесном явлении? Или в большом бизнесе это понятие входит в перечень запрещенных?

Я было рассмеялась, но напрягшийся пресс отозвался жгучей болью. Пришлось плотно сжать зубы, чтобы не взвыть на всю палату.

— Нехорошо над серьезными дядями смеяться, а то швы разойдутся. А Артема с его непрекращающимися шутками к тебе вообще подпускать нельзя! А я все думал, как от него избавиться? Вот и причина нашлась. Пойду с врачом согласую.

— Ну хватит дурачиться. Где он?