Подземные ручьи (сборник) - Михаил Кузмин

§ 33. Странствование по пустыне.

Войска смутно знали, куда они идут, военачальники тоже, и только уверенность безоблачного царского чела удерживала от явного ропота. Водимые звездами восемь дней, блуждали они в бесплодной пустыне; наконец пришли в плодовые леса, где жители были подобны зверям, и в травяную страну, где вместо собак у домов цепями держались блохи и жабы, и в болотное место, где лаяли бесстыдные жители, обращенные в бегство только огнем. И дальше шли, дивясь чудесам, грифонам, немым племенам, полусобакам, одноглазому тигру, живущим в огне саламандрам, дереву, к вечеру испускающему благовонную слезу, шестиногим, трехглазым пардусам. И из теплого тумана нежные, но строгие голоса пели: «Остановись, король, остановись». Но Александр внятно в тишине произнес: «Хочу видеть край земли!» И снова дальше пошли, заглушая усталость и ропот любовью к царю. Наконец теплый и густой туман известил их о близости моря. Моря не было видно в розовой мгле, но видны были чуть мерцающие фонари на мачтах суден. Король взошел на не знакомый никому корабль и тронулся, пеня густую, еле шипячую влагу. Слева виделся будто лесистый, высокий остров, откуда неслись греческие слова, но говоривших не было видно, а смельчаков, пустившихся вплавь достигнуть чудесного берега, невидимые руки вновь увлекали в пучину. Наконец туман так сгустился, что казался порфировой стеною, и король принужден был вернуться к берегу. Долго стоял Александр у туманного моря и потом, вздохнув, направился в глубь страны.

§ 34. Область мрака.

Вскоре достигли они темной страны, без зари, солнца и месяца, где чаяли быть стране блаженных. Чтобы не потерять пути во мраке, разлучили ослицу с осленком и, пустив первую вперед, второго держали перед войсками, чтобы вестись криками матери. Но странный свет озарял подземную дорогу приглядевшимся путникам. Встречные предметы виделись им серыми и неопределенными, будто впросонках. Скоро они вышли на печальное холмистое место; ветер слева наносил тяжелый смрад, и ослица кричала вдали еле слышно. Летучие мыши, проносясь над самыми головами, казалось, шипели: «Сверните налево». Путники скоро нашли озеро, все наполненное людьми, так что воды даже не было видно, а только головы, плечи и руки. Из-под земли доносились вопли и стенания, будто в бурю из трюма корабля. Но все голоса покрывал крик гиганта, прикованного к острой скале; за пять дней пути был слышен этот вопль. Встречались им кучки людей, мужчин и женщин, всех обнаженных, которых гнали крапивным бичом пламеннозрачные птицы. Растрепав свои волосы, гонимые дико посмотрели на короля и, протянув руки вперед, разом возопили: «Знал ли, царь Александр, ты любовь?» — Король перевел глаза свои на Гефестиона и медленно повторил: «Знал ли я любовь?» — но серые люди, хрипло лая, уже прошли, согбенные под ударами крапивных бичей, мимо. Спустившись с плоскогорья, вступили, очевидно, на медную землю, — так гулко эхо разносило стук копыт. Александр вздрогнул, вспомнив предсказание Антифонта, что умереть ему придется на железной земле под костяным небом. Но миновали и эту дорогу, не внимая беспрерывным теперь голосам и стонам. Вдруг внезапно наступившая тишина поразила их слух. Справа высился густой лес за высокой оградой, ключ слабо серебрился, журча у самого входа, а небо сквозь густые ветви казалось прозрачней, слегка зеленея. Ржание ослицы смолкло вдали. Король тихо подъехал к роще, сняв шлем и пытливо глядя на светлевшее небо. Вдруг ворота тихо отворились, и из густой чащи вышел нагой отрок с высоким копьем на конце которого желтел чудесный топаз. Нежным голосом, как горлица, он сказал: «Царь Александр, это — обитель блаженных; сюда никто не может вступить живым, ни даже ты, дошедший до этого места, куда не заходила человеческая нога. Будь радостен, ты скоро сюда придешь, не желая этого». И, печально улыбнувшись, мальчик исчез, и ворота сами закрылись, а король молчаливо снова повел свое войско за ослиным ржаньем, пока не вышел на белый свет, где солнце, луна и звезды, и трава покрывает милую черную землю.

§ 35. Ропот солдат.

Придя в Индию, Александр встретил посланных от Пора, царя индийского, который советовал отказаться от борьбы с богом Дионисом, соратничающим, будто бы, ему, Пору. Король ответил: «С богом я не воюю, но не боюсь надутых варварских слов». Военачальники же Александровы, видя путь еще дальним, горы все более неприступными, встречных зверей все более диковинными, побуждали солдат отказаться следовать за царем. Александр читал Гомера в палатке, когда его вызвали к солдатам. Лагерь был расположен в узкой долине, так что, несмотря на не очень поздний час, лиловый свет лежал только на вершинах гор. Толпа кричала: «Мы не бессмертны, мы не Аммоновы дети! Нам нужно питаться! Куда ты завел нас? Нам страшно! Дальше мы не идем: иди один!» Король долго молчал, подняв глаза к розовеющим тяжелым облакам; наконец звонко и далеко разнесся его голос: «Оставайтесь или возвращайтесь домой, — дело ваше. Я пойду и без вас, хотя бы один. Как солнце не может уклонить своего пути ни вправо, ни влево, так я не могу изменить предначертанной мне славы!» Гефестион и ближайшие юноши бросились целовать короткую одежду короля, восклицая: «Умрем с тобою!» — «Слава моя — ваша слава!» — ответил царь, проходя в свою палатку. К утру успокоенные войска снова двинулись навстречу Поровых полчищ.

§ 36. Битва с Пором.

Взойдя на вершину горы, греки вдруг увидели бесконечную зеленую равнину, белые храмы с голубыми бассейнами, поля незнакомого хлеба, редкие, но многочисленные рощи, дороги, усыпанные красной землею, и вдали спокойное, слепительно синее море. Благовоние полевых и болотных цветов доносилось даже до гор. Птицы с пестрыми хохлами перелетывали с пальмы на пальму, бабочки тяжело подымались с лиловых и розовых цветов. Жужжали пчелы в стоячем жару. По всему ближайшему полю были рассыпаны белые шатры, и высокие черные люди в белых платьях с пиками в руках сторожили костры. В стороне, будто стадо, лежали барсы и тигры, играя между ногами неподвижных слонов. Боясь боевых зверей больше, чем самого войска Пора, король велел сделать медные изображения людей и, раскалив их докрасна, поставить впереди воинов, так что тигры, спущенные с золотых цепей, с воем отпрыгивали, катаясь по траве от боли, снова затем бросаясь на другие изображения, или с визгом отказываясь повиноваться бичу надсмотрщика. На ночь противники расходились, чтобы с зарею снова начинать бой. Так продолжалось дней восемь; на девятый Александр предложил Пору решить спор единоборством, хотя короля и отговаривали от такого шага, напоминая, что царь Пор — славный единоборец, почти на два локтя превышающий его ростом. На десятое утро перед всеми войсками царственные противники начали свой поединок. Пор был высок и гибок, с красным небольшим передником на всем смуглом теле; голова, повязанная красным шелком, сияла рубином, лицо его было правильно и юношески прекрасно, а взгляд огромных, низко посаженных глаз наводил суеверный трепет на робких людей. Военачальники и солдаты в молчаньи следили за ходом борьбы, меж тем как индийские и греческие жрецы приносили жертвы, каждые по обычаям своей веры. Александр быстро повалил индийца и, сжав белыми руками его черное горло, долго не выпускал. Наконец спокойный голос греческого царя разнесся по широкому полю: «Люди индийские, пришлите врачей вашему царю. Наш спор кончен, а с вами я не воюю: один был враг мой — царь Пор». Индиец лежал навзничь, спокойно раскинув руки, закрыв глаза, не дыша. С дальних гор слетел ястреб, сел на лоб мертвому и, трижды клюнув в рдевший рубин, опять поднялся медленно в туманные горы.

§ 37. Брахманы.

Мудрецы, прозываемые Брахманами, послали Александру письмо, в котором просили оставить их покойно и в молитве вести свои дни. Король полюбопытствовал сам их увидеть, хотя не только этот вполне законный интерес, казалось, руководил им в этом посещении. Дойдя до большой, мутной, как бы молочной реки, путники увидели бородатых и безбородых людей, совсем голых, лежавших под ветками дикой сливы и хранящих молчание; некоторые сидели, поджав тощие ноги и скосив глаза, с руками, поднятыми в согнутых локтях вверх. Александр, в красном коротком плаще, подойдя к мудрецам, приветствовал их и стал задавать вопросы. Столпившись вокруг царя с полузакрытыми глазами, нагие мудрецы давали ответы тихими голосами.

В.: Имеете ли вы царство и город в нем? О.: Мир — наше царство и наш город: земля нас рождает, кормит и принимает наш прах.

В.: Каким законом водитесь вы?

О.: Высший промысел блюдет нас и определяет наши поступки и мысли.

В.: Что есть царская власть?

О.: Сила, дерзновение, бремя.

В.: Кто всех сильнее?

О.: Мысль человеческая.