Путь Святозара. Том второй - Елена Александровна Асеева

с черным Змеем и победил его, так и ныне я ведун – Святозар, идущий на бой с черным Нуком, вершу то, что ты мне повелеваешь! Призываю тебя Семаргл Святозарый Огнебог, поезжай на своем златогривом коне с серебряной гривой, да на мой щит, и придай ему несокрушимую силу твоего щита, щита Бога Огня! Да, сойдет дар твой, на меня и защитит меня в бою! Именем твоим Семаргл, силой твоей Семаргл, да будет так!» Еще даже не дошептав слова заговора до конца, увидел Святозар, как рука его засветилась багряно-красным светом, и заметалась, точно ему не принадлежала, по щиту вправо-влево, вверх-вниз раскидывая цвет по его поверхности, а окрасив щит в темно-багряный цвет, потухла. Но мгновение спустя засветилась наново, уже огненно-желтым светом и снова заметалась по щиту, теперь раскидывая огненно-желтый цвет. И как только было сказано наследником последнее слово заговора, щит подпрыгнул на столе, а опустившись на него, выкинул вверх яркий столб огня, да обжег этим пламенем руку Святозара. Наследник отдернул руку, и посмотрел на ладонь, та покраснела, будто поврежденная огнем и дюже сильно заболела. Святозар еще не успел взглянуть на щит, как книга громко хлопнув, закрылась, выпустив и из себя оранжево-красные снежинки, которые упали на поверхность белой волохи, и, впитавшись в нее, окрасили ее в ярко-желтый цвет. Стремительно подув на руку, жгуче полыхающую, наследник перевел взгляд на новый желтоватый наряд книги, а позже уставился на щит. Теперь щит был окрашен в красный цвет, лишь край его был золотым, да в середине вырисовывался пригожий юноша на золотом коне, с серебряной гривой. Юноша восседал верхом на коне, одной рукой держась за его гриву, а в другой сжимал длинный золотой бич.

– Красота! – довольным голосом произнес наследник и снова подул на ладонь, а погодя приблизил к ней пальцы правой руки, и, водя по кругу, тихо зашептал заговор.

Но когда Святозар закончил шептать, ожог с руки не сошел, а ладонь и пальцы все также полыхали и болели. Наследник прошептал еще один заговор, засим другой, и вновь тот который шептал первым. Да тока ожог не сходил, и боль не унималась, и вскоре на коже уже вспучились кровавые громадные волдыри. Понимая, что заговор тут не поможет, Святозар схватил с сиденья кафтана, и, выскочив из комнаты, все еще продолжая дуть на больную руку и легонько встряхивая ее на ходу, направился в гридницу.

Глава двадцать первая

Святозар открыл двери и вошел в зал. За центральным столом гридницы сидел с угрюмым лицом правитель, тревожно потирая меж собой ладони, и о чем-то мучительно думал, однако узрев наследника, немедля встрепенувшись, просиял, и бодрым голосом поспрашал:

– Ну, что сын, заговор удался? Как твой щит?

Святозар подошел к столу, бросил кафтан на лавку, сел напротив Ярила, и, морщась от боли проронил:

– Знаешь, отец, мой щит выглядит намного лучше, чем я, – и медленно протянул руку навстречу правителю.

– Ох, – выдохнул правитель, и сотрясся всем телом. – Это, что ожог?

– Да, отец, и жутко, жутко болит, – добавил наследник, скривив губы.

– Так, что же ты мучаешься, – сказал правитель, сердито зыркая на наследника. – Гляди у тебя уже волдыри пошли. Сейчас же заговори.

– Попробуй, – пристраивая тыльной стороной ладони на столешнице руку, предложил Святозар.

Правитель осторожно взял руку сына в свою, и, водя правыми пальцами по кругу зашептал заговор, по первому один, погодя другой.

– Отец, – не выдержав бесплодных попыток правителя вылечить руку, откликнулся Святозар. – Ведь есть же какие-то снадобья. Ну, ты видишь, наша магия здесь бессильна, – и, уткнувшись лбом в стол, застонал, ощущая надрывистую дрожь в руке.

– Почему, почему наша магия бессильна? – удивленно спросил правитель и выпустил руку сына.

Святозар неспешно пристроил больную руку на стол и сквозь зубы процедил:

– Отец, мне так больно, избавь меня от мучений сначала, а потом и выспрашивай.

Ярил поспешно поднялся и быстрым шагом вышел из гридницы, даже не закрыв за собой дверь. Но некоторое время спустя вернулся, подошел к сыну сзади, и, взяв кафтан с лавки, расстегнув на нем застежки до конца, накинул его наследнику на плечи, и вновь вернувшись на прежнее место, сел, горестно молвив:

– Сейчас Сенич принесет снадобье, потерпи. Ты зачем кафтан снял? На дворе не лето, зима, а во дворце прохладно.

– Просто я отец, когда был в светлой комнате, снял его, потому как он меня сковывал. А надеть уже не смог, не до этого было, рука так горела, что я поспешил к тебе, зная, ты мне обязательно поможешь, – очень тихо ответил Святозар.

Слышно было, как муторно вздохнул правитель, наследник поднял голову, улыбнулся отцу и, чтобы поддержать его, пояснил:

– Я уже договорил заговор, а из щита вырвался столп огня и обжег мне руку. Ну, отец, скажи, не мог, что ли Семаргл дописать ниже предупреждение: «Прочитай Святозар заговор и убери руку, а то я ее тебе подпалю».

Ярил недовольно покачал головой и с такой жалостью посмотрел на сына, что Святозар и пожалел о своей шутке. В гридницу открылась дверь, и вошел Сенич, неся в руках небольшую мису, как большую важность прижимая ее к груди. Слуга медлительно приблизился к столу, опустил чашу на столешницу, с осторожностью взял руку наследника, и, участливым взором осмотрев ее, вопросил:

– А, что ваша светлость, заговорить не получается?

– Нет, Сенич, эта магия не наша, и излечить нам ее с наследником не удастся, – молвил правитель и лоб его исказили глубокие морщины.

– Что ж, тогда положите руку, ваша милость, в мису и потерпите… Потому что будет дюже больно… А я, сейчас принесу мазь, – произнес Сенич и отпустив руку наследника пошел вон из гридницы.

Святозар придвинул мису, в оной покачивалась вправо-влево какая-то вязкая, маслянистая, бурая жидкость и опустил больную руку в нее.

–Эм…эм, – застонал наследник, и лицо его тягостно передернулось. – Как же больно…

– Потерпи мальчик мой, потерпи, – ласково сказал правитель, и, приподнявшись с лавки, протянул через стол руку и поправил спавший с плеча сына кафтан.

– Это отец, магия Богов, она не доступна простому смертному, – негромко протянул Святозар, стараясь справиться с исказившимися чертами лица и возвращая себе прежнюю красоту. – Дар Семаргла, его огонь, наверно это необходимо, нужно зачем-то… Но знаешь так больно, что второй раз и не захочется получить такой щит.

В гридницу сызнова вошел Сенич и принес чистые тряпицы да пузыристую склянку с какой-то неприятно пахнущей желтоватой мазью, дух от которой мгновенно заполонил все помещение.

– Ваша милость, вытаскивайте руку из мисы, – указал