Сергей Михалков - Сергей Владимирович Михалков

Купец (весело). Кони тоже пить хотят! (Топту-нову.) Кучеру — столичной, лошадям — шампанского! За наше здоровье! Резвей будут! Гулять так гулять!

Почесухин трет себе лоб. Мучительно что-то соображает.

Купец протягивает ему бокал. Топтунов исчезает.

Пей, тоска пройдет! Видишь, что я себе позволяю!

Почесухин. Вижу… Никогда еще так не гулял!

Купец(с сожалением). А что ты вообще видел-то? Революцию? А зачем она тебе? Я же вижу, что лично тебе она была ни к чему!

Почесухин(растерянно). То есть почему же?.. А семинары?.. Что же тогда проходить?..

Купец. Семинария? Уж не пономарь ли ты, как я на тебя погляжу? Ты мне лучше ответь: чего ты для своей пользы добился? Какая, к примеру, у тебя личная собственность?

Почесухин(растерянно). Спальный гарнитур… Теперь вот… памятник…

Купец. А что ты себе можешь позволить? Я тебя спрашиваю! Что? Унизить человека — рожу ему горчицей намазать — можешь? Ни-ни! Зеркала в кабаке побить — погром учинить — можешь? Не можешь? Какие твои функции?

Почесухин (оправдываясь). Согласовать… Отказать… Принять меры… А что еще? Мне больше ничего не надо.

Купец (грозит пальцем). Врешь ведь! Врешь! Думаешь, если я уже помер, так я тебя насквозь не вижу? Вижу, голуба ты моя! Как на рентгене вижу!

Почесухин(испуганно). Что же ты там видишь?

Купец. А тебе так сразу все и скажи! Ишь ты какой! Ты потерпи, помучайся!

Почесухин. Неужто ты меня раскусил? Неужто?!

Купец(неожиданно, оборачиваясь). Цыгане! Где цыгане? Где табор?

На месте музыкантов возникает хор цыган. Они поют таборную песню. Идет пляска. С бубном в руках пляшет молодая цыганка. Почесухин с удивлением узнает в ней свою секретаршу. Она пляшет и подмигивает недвусмысленно Кириллу Спиридоновичу.

Генерал(приходит в движение). Марш вперед! Труба зовет! Черные гуса-ары!..

Купец(бросает цыганам деньги). Давай, давай! Давай, давай! Еще раз! Еще много, много раз! (Почесухину.) Что?! Нравится?!.

Почесухин(растроганно обнимает купца). Ваше степенство! Кондратий Саввич! Золото ты мое! Понял ты мою душу! Никто ведь не понимает, а ты разобрался! Умница ты моя! Вот за что я тебя люблю и уважаю! Пей! Пей — плачу! Вот она, настоящая житуха: и вино, и бабы, и никакой тебе ответственности!

Купец отпихивает от себя Почесухина. тот хватает бутылку и швыряет ее в зеркало. Звон битого стекла. Генерал падает под стол. Темнота. Мертвая тишина. Почесухин просыпается.

Перед ним стоит Варвара Игнатьевна.

Голова трещит! Всего двести грамм перцовки утром выпил, а так нехорошо заснул… И приснится же такое! (Качает головой.) С царским генералом и с купцом в ресторане гулял. Цыган слушал… Бутылкой зеркало разбил… Купец из меня душу выматывал, наизнанку меня выворачивал… И так все натурально приснилось, как в кино.

Почесухина. Надо бы тебе к доктору сходить. Провериться. Пусть тебя психопат посмотрит, оскорбительную кислоту пропишет. Нервы у тебя не в порядке. Безыдейные тебе сны сниться стали. Никогда этого не было.

Почесухин (сердится). Что, я их себе заказываю? Я их в бессознательном состоянии смотрю!

Слышны приближающиеся голоса. Появляются знакомый нам маляр и старуха лет восьмидесяти с черным зонтом в руках.

Маляр(старухе). Если вы, бабушка, про этот памятник спрашивали, то вот он самый! Другого такого, чтобы с креслом, у нас тут нет… (Почесухиным.) Вашим памятничком интересуются! (Старухе.) Вот они вам, бабушка, тут все расскажут. (Хочет идти.)

Почесухин задерживает его. Подводит к ограде и что-то объясняет.

(Понимающе кивает головой.) Сделаем. У меня как раз есть подходящая! (Уходит.)

Старуха обходит вокруг памятника.

Почесухин. Простите, гражданка! Что вы ходите вокруг да около? Кто вы такая?

Старуха(присматривается к Почесухину.) Да ты сам-то кто такой? Что-то я тебя не узнаю!

Почесухин. Мы Почесухины.

Старуха. Вижу, что Почесухины! Вижу! Да только какие же вы Почесухины, я не пойму?!

Почесухин. Я в некотором смысле управляющий городскими предприятиями коммунального обслуживания. А в чем дело?

Старуха(обходит, памятник вокруг). Господи! Я-то сюда за тыщу верст ехала, думала, что тут все в полном разорении, все бурьяном заросло… А приехала… (Подходит к Почесухину. Смотрит ему в лицо.) Господи боже мой! Уж не покойного ли Антона сын? Как тебя по батюшке-то?

Почесухина. Его Спиридонович по батюшке!

Старуха. Не было в нашем роду Спиридонов. (Вспоминает.) Фома был, Артем был, Антон Почесухин был — бакалею в Самаре держал. А вот Спиридона я что-то не припомню…

Почесухин. При чем тут Фомы и Артемы, я не понимаю! Какая бакалея? Какое это ко мне имеет отношение? В чем дело?

Старуха. Милый ты мой! Так ведь я сама-то кто? Почесухина я! Анфиса Кондратьевна! Покойного Кондратия Саввича дочь!

Почесухин. Какого еще Кондратия Саввича?

Старуха. Купца первой гильдии, что под сим камнем лежит, царство ему небесное! (Крестится.) Всю советскую власть я на папенькиной могилке не была. Господи прости меня, грешную! Сорок лет сюда собиралась, все деньги на дорогу копила. А нынче на лотерейный билет мотороллер выиграла. Да на что мне этот мотороллер? Я его целиком деньгами забрала! Получила деньги и поехала, в Доме колхозников переночевала, сегодня вот на могилку пришла. Не ждала, не гадала, что и памятник на месте и сродственник нашелся! Кем же