Попала! - Надежда Кузьмина

Ноги понесли меня к Нариали. Вроде и по делу – обсудить заказ из дворца и сходить вдвоем посмотреть ткани, но реально мне просто хотелось с кем-то поговорить. А Нариали была доброй. И как-то незаметно я стала считать ее подругой. Детей у нее не было. Родителей тоже. Имелась одна младшая сестренка, бедовая Виэлия с озорными зелеными глазами, у которой и язык был подвешен здорово, и иголкой она орудовала лихо. Парни уже начали ходить за четырнадцатилетней егозой хвостом, но Нариали считала, что сестре пока рано крутить романы, а та просто наслаждалась новым жильем, статусом, красивыми платьями и бессовестно дразнила кавалеров. Вообще я заметила, что, когда эта комета заскакивает в комнату, сопровождавший меня Ибриэс начинает ерзать и открывать-закрывать рот, будто хочет что-то сказать. Нари тоже оценила смятение, которое внесла ее сестрица в честную душу сына кузнеца. Мы переглянулись и согласно кивнули – парень хороший, и семья отличная. Может, что и сладится.

Сейчас Нари с порога уставилась на меня:

– Иримэ, здравствуй!

Я попросила звать меня именно так, никогда не упоминая имени, которое назвала в первый раз. Нари, не задавая ни одного вопроса, мою просьбу выполнила.

Наклонила голову и засмеялась:

– Глаза блестят, щеки горят – ты влюбилась!

Вот и весь разговор!

Оставив Ибриэса помогать Виэлии в лавке, мы отправились в торговые ряды – на охоту за тканями и коврами.

Ассортимент казался вроде бы и ничего… но именно ничего. А хотелось найти что-то такое – чтобы век смотреть, не насмотреться. Так что мы бродили от витрины к витрине, от прилавка к прилавку, обмениваясь впечатлениями. Время от времени Нари перепархивала на личные дела. Особенно меня смущало то, как она непринужденно рассуждала на тему, переспали мы уже или нет. Когда я ответила, что еще нет, она удивилась – неужели он не хочет? Мысль, что тормозить могу я сама, ей и в голову не пришла. Вот она, разница менталитетов. Наверное, я и в самом деле ненормальная.

А потом я нашла клад – несколько разных, но в одном стиле, ковров с очень плотным плетением. Чисто шерстяные, три с кремовым фоном, темной каймой и рисунком теплых тонов, напоминавшим о наших брюссельских. А еще три более насыщенной гаммы – шоколадные со светлым рисунком. Причем один был здоровущий, как раз как мне надо – метров пять на семь; кто его ткал и сколько времени на это убил – даже подумать было жутко. Но красиво…

Торговаться я настропалила Нариали, которая так заморочила купцу голову, что сбила заявленную поначалу поднебесную цену почти в три раза. Впрочем, судя по хитрой усмешке, внакладе торговец не остался. И тем, что мы забрали все шесть разнокалиберных ковров этого стиля, тоже был доволен. Оставили задаток, адрес, договорились о доставке. Теперь бы найти ткани – а надо нам было почти как на паруса двухмачтового корабля, – и можно умывать руки и идти пить чай. Или еще побродить посмотреть гобелены – вдруг углядим что-то интересное?

В лирическом настроении, размышляя о том, не устроить ли мне телеграфное сообщение между домом К-2, резиденцией Борадиса и замком, я бродила в сопровождении Нариали сначала по улице Трех веселых рыб и прилегающим переулкам, потом по ближайшему рынку, где торговали текстилем. Ничего не нашли, кроме маленького темного коврика с геометрическим узором, напоминающим квадратные корни и интегралы вперемешку, который я тут же купила в подарок К-2. Договорились, что завтра сходим на большой рынок, туда, где торгуют заморские купцы. Нариали толковала о каких-то тканях из неведомой мне Висиани, которые диво как хороши.

Только мы успели вернуться в магазинчик, как снаружи послышался стук копыт и интернациональное: «Тпррру!» А потом дверь распахнулась, и к нам вплыла златовласка Алиэста. Я еле успела отвернуться, чтобы спрятать лицо – вдруг запомнит? – а мне это совсем ни к чему. Аккуратно ретировалась к запасному выходу. Заинтересованная моими маневрами Нариали подошла узнать, в чем дело. Я тихонько объяснила, что видела миэну во дворце и попадаться ей на глаза не хочу. Что она наверняка проявит интерес к нижнему белью и купит ворох. Вот пусть Нариали сама обслужит ее. И сдерет столько, сколько можно.

Нариали ухмыльнулась, кивнула и щелкнула пальцами, подавая сестре знак принести посетительнице яблочный чай со льдом и крошечные разноцветные безе на тоненьком фарфоровом блюдечке.

Когда я уходила, магазин уже сделал месячную выручку – причем в кредит мы не отпускали принципиально. Есть деньги – покупай. Нет – приходи в другой раз. Морочиться с долгами знати мне совсем не хотелось – дело это нервное, рискованное и темное.

Кстати, шляпка-беннэт с голубыми лентами в тон глаз удивительно украсила Алиэсту.

Я хмыкнула. Бедный Арвис – судя по всему, миэна готовилась к штурму.

Ужинали мы вдвоем с К-2, который сполна оценил рисунок на подаренном коврике. Я нервничала и после мытья посуды второй раз за день удрала в ванную. Вообще Корэнус на меня только удивлялся – что за ненормальная привычка мыться каждый день? Причем не руки и лицо, а целиком?

Высушила волосы, поднялась к себе, переоделась в золотисто-абрикосового цвета кружевной пеньюар с красиво присборенными рукавами – его Арвис ни разу не видел, зажгла пару свечей, села за стол и положила перед собой чистый лист бумаги. Иногда вот такое праздное ничегонеделанье, когда мысли блуждают неведомо где, приносило самые богатые плоды. Сейчас меня тянуло рисовать воздушный шар – я прикинула, как здорово бы было использовать аэростаты для картографирования перевала и прибрежной полосы. Но как это сделать? Только подняться на веревке – иначе унесет в открытое море или в Талисию в гости, и привет! А как высоко нужно подниматься? Метров на двести? А сколько весят двести метров веревки, которую придется привязать к корзине? Надо узнать. Взвесить бухту известной длины и посчитать. Но все же затея с полетом, даже на веревочке, казалась рискованной. Может, надо брать с собой еще и парашюты?

Он появился, когда свечи прогорели уже наполовину. Тихо прикрыл за собой дверь, подошел, обнял сзади и поцеловал в шею.

Поднял меня со стула, покрутил, оценивая мой наряд, взглянул на изрисованный лист, потом на постель с чистым бельем.

– Я скучал.

– Я тоже. Расскажешь, что сегодня было?

– Расскажу. Только уложу тебя в кровать, чтоб не сбежала…

– Ой, а ты не голодный?

– Нет. Точнее, да, но не в том смысле.

Пока вели этот двусмысленный диалог, он аккуратно расстегивал пуговицы и распускал тесемочки пеньюара, а раздев меня, затолкал к стенке и улегся рядом сам. Притянул на плечо, потом поймал мою ладонь и поместил к себе на живот.