Лабиринт - Кейт Мосс

Сердце перекувырнулось в груди. Та же папина карточка стояла у них дома на каминной полке, рядом со свадебной фотографией родителей и портретом шестилетней Элис в накрахмаленном платьице с пышными рукавчиками. Она пальцем погладила фотографию. Одно это доказывает уже, что Грейс знала о существовании младшего брата, хотя они никогда и не встречались.

Элис отложила портрет и взяла следующую карточку. Одну за другой она перебрала всю пачку. Самый ранний из снимков тетушки оказался на удивление недавним: июль 1985. Фамильное сходство не оставляло сомнений. Как и Элис, Грейс была маленького роста, с тонкими, почти детскими чертами, только прямые седые волосы ее были безжалостно коротко обрезаны. Она смотрела прямо в объектив, отгородившись от фотографа дамской сумочкой, крепко зажатой в руках.

Последний снимок был сделан тоже с Грейс — несколькими годами старше, она стояла рядом с пожилым мужчиной. Элис наморщила лоб. Кого-то он ей напоминал. Она чуть повернула карточку к свету.

Они стояли перед старинной каменной стеной. Позы натянутые, словно они мало знают друг друга. Судя по одежде, снимались в конце весны или летом. Грейс в летнем платье без рукавов, собранном у пояса. Ее высокий и очень худощавый спутник — в светлом летнем костюме. Лица не разобрать в тени панамы, но морщинистые руки в старческих веснушках выдают возраст.

На заднем фоне виднеется обрезанная краем снимка табличка с французским названием улицы. Прищурившись, Элис разобрала крошечные буквы: рю де Труа Дегре. На обороте паутинным почерком Бальярда пометка: «ОБ и ГТ, джун[82] 1993, Шартр».

Снова Шартр. Буквы, должно быть, значат: Грейс Таннер и Одрик Бальярд. 1993 год — год смерти ее родителей.

Пересмотрев все фотографии, Элис взяла в руки последний предмет, оставшийся на дне коробки: маленькую старинную книжицу. Черная кожа переплета потрескалась, медная застежка позеленела, но золотое тиснение на обложке читалось отчетливо: «СВЯТОЕ ПИСАНИЕ».

С нескольких попыток Элис удалось открыть обложку. На первый взгляд она не заметила никаких отличий со стандартными изданиями времен короля Якова. Только пролистав больше половины страниц, она обнаружила четырехугольное отверстие, прорезанное в тончайшей бумаге так, что образовался неглубокий тайник три на четыре дюйма.

Внутрь был плотно втиснут маленький бумажный сверток. Элис развернула несколько слоев обертки, и к ней на колени выпал диск из светлого камня размером с десятифранковую монетку. Он и был плоским и тонким, как монета, только не металлическим, а каменным. Элис с удивлением поворачивала в пальцах светлый кружок. На нем виднелись две буквы: NS. Чьи-то инициалы? Или румбы компаса? Древняя денежка?

Она перевернула диск. На обратной стороне был вырезан лабиринт — точно такой же, как на стене пещеры и на внутренней стороне кольца.

Здравый смысл подсказывал, что для этого совпадения, конечно, найдется абсолютно разумное объяснение — просто сейчас ничего не приходит в голову. Она опасливо взглянула на листки, в которые была завернута находка. Любопытство пересиливало суеверный страх перед тем, что может обнаружиться на них.

«Теперь уж поздно останавливаться».

Элис принялась разглаживать бумагу и едва удержалась от облегченного вздоха. Всего-навсего генеалогическое древо! Первый листок был надписан: «Arbre genealogique».[83] Чернила поблекли и местами читались с трудом, но отдельные слова выделялись ярче. Среди черных букв во второй строке было красным выведено имя: Элэйс Пеллетье дю Мас (1193–?), Соседнего имени она разобрать не сумела, но строкой ниже и чуть правее зелеными чернилами было написано: Сажье де Сервиан.

Рядом с каждым из этих имен был выведен золотом тончайший узор. Элис подняла с колен каменный кружок, положила рядом. Один к одному.

Она переворачивала листок за листком, пока не дошла до последней страницы. Здесь она нашла ветвь Грейс — дата смерти была вписана рядом другими чернилами. Ниже и дальше от ствола стояли имена родителей Элис.

Последняя ветвь принадлежала ей. Элис Элен (1976–?) — обведено красными чернилами. И рядом опять символ лабиринта.

Подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, Элис сидела, потеряв счет времени, в этой тихой опустевшей комнате. Она наконец поняла. Прошлое предъявляло свои права на нее. Хочет она того или нет.

ГЛАВА 43

Обратная дорога до Каркасона промелькнула как в тумане. В холле гостиницы Элис застала толпу новоприбывших, так что она сама взяла с крючка свой ключ и прошла наверх, никем не замеченная.

Собиралась отпереть замок, и тут заметила, что дверь приоткрыта.

Элис призадумалась. Опустила на пол обувную коробку и книги, осторожно открыла дверь пошире.

— Эй! Есть кто-нибудь?

Она обвела глазами комнату. Все вроде бы так, как она оставила. Элис опасливо перешагнула через оставленные на пороге вещи и шагнула внутрь. Остановилась. В номере пахло ванилью и застоявшимся табачным дымом.

Шорох за дверью. Сердце у нее подкатилось к горлу. Она успела обернуться как раз вовремя, чтобы заметить отразившиеся в стекле серую куртку и черные волосы, и тут же ее сбил с ног жестокий удар в грудь. Она врезалась головой в зеркальную дверцу шкафа, отчего плечики внутри забренчали, как раскатившиеся по жестяной крыше камешки.

Комната затуманилась по краям, все заплясало перед глазами, но она услышала бегущие шаги по коридору.

«За ним. Быстро!»

Элис кое-как поднялась на ноги и устремилась в погоню. Она слетела по лестнице в холл и завязла в толпе итальянских туристов, перегородившей выход. В панике она пробежала глазами по холлу и поймала взглядом спину скрывающегося в боковой двери мужчины.

Она протолкалась сквозь лес людей и завалы багажа, прыгая через сумки и чемоданы, и наконец оказалась в саду, окружавшем здание. Грабитель уже выбрался на стоянку. Элис собрала последние силы, пытаясь перехватить его, но вор бежал быстрее.

Выбравшись на дорогу, она его уже не увидела — он растворился в толпе туристов, возвращавшихся из Старого города.

Элис оперлась руками о колени, стараясь восстановить дыхание. Потом выпрямилась, ощупала пальцами затылок. Там уже вздувалась шишка.

Напоследок окинув взглядом улицу, Элис вернулась в холл и, извинившись, пробралась в голову очереди, стоявшей перед портье.

— Простите, вы не могли бы мне помочь?

Девушка-администратор подняла на нее усталый взгляд.

— Я к вашим услугам, как только закончу с этим джентльменом, — сказала она.