Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги - Александр Хинштейн

Один из топ-менеджеров команды Березовского рассказывал мне, как в середине 1990-х его принимали на службу. Когда речь зашла о финансово-бытовых условиях, Борис Абрамович даже не стал вникать в частности. «У меня есть мальчик по имени Рома, – отмахнулся он, – позвони ему. Он все вопросы с тобой закроет».

О том, что Абрамович может как-то обмануть его, обсчитать, Березовский и помыслить тогда не мог; даже не столько по причине великой любви, сколько, потому что знал – никуда тот не денется. Роман Аркадьевич был слишком рационален и прагматичен, чтобы не понимать последствий такого вероломства; шаг вправо, шаг влево – конвой стреляет без предупреждения.

При прослушивании диска с записями их телефонных бесед рекомендую обратить особое внимание на тон, которым разговаривает Абрамович с Березовским; подобострастие сквозит почти в каждом слове: да, Боря, хорошо, Боря…

Там же, на диске, есть и еще один примечательный трек: диалог Березовского с неизвестным коммерсантом, посвященный их возможным нефтяным проектам.

«Этим всем занимается Абрамович Роман, – сообщает собеседнику Борис Абрамович. – Я буду этим заниматься, но не сейчас. Поэтому, если есть идеи какие-то, считаешь, что необходимо встретиться, то нужно, чтобы он был тоже. Или просто вначале с ним».

«Он доверенное лицо? – спрашивает тот в ответ. – Потому что пока конфиденциально».

«Абсолютно доверенное. Абсолютно, абсолютно, абсолютно. Не просто доверенное, а абсолютно».

(За пару секунд Березовский умудряется повторить слово «абсолютно» целых пять раз.)

Этот с виду застенчивый, слегка заикающийся в минуты волнения щуплый юноша с пронзительными серо-голубыми глазами, казалось, был создан исключительно для того, чтобы прислуживать своему мессиру и таскать за ним саквояж.

От него никогда не исходило чувство опасности. На фоне стремительного, вечно мчащегося куда-то Березовского Абрамович производил впечатление совершеннейшей флегмы; робкий, стеснительный, тихий. Они, как будто жили на разных скоростях. Если пластинка с ярлыком «Березовский» вращалась, к примеру, с быстротой семьдесят восемь оборотов, то диск «Абрамович» совершал только семнадцать.

Уже потом, когда диск этот зазвучит на всю страну, сентиментальный наставник, отвечая на бесчисленные вопросы журналистов, не будет стесняться в подборе эпитетов.

«Он, конечно, человек совершенно неординарных способностей.

Я имею в виду понимание жизни. Ему это как-то очень удается. Может быть, потому, что у него было достаточно сложное детство. Он полностью сделал себя сам. Рома – человек глубокий и очень правильный.

И самодостаточный, да».

Но очень скоро, едва только позиции учителя пошатнутся, «самодостаточный» и «глубокий» Абрамович разом покажет свое истинное лицо.

В этом смысле он полностью повторит судьбу самого же Березовского, который с не меньшей проворностью отказывался от вчерашних покровителей, как только надобность в них отпадала; у учителя оказалась достойная смена.

Один из отечественных олигархов, при чьем участии некогда познакомились эти люди, подробно описал мне свой разговор с Абрамовичем, случившийся в первые годы его сближения с Березовским. Олигарх – без обиняков – спросил: ради чего ты, мол, так унижаешься, бегаешь на четвереньках как собака?

«И Рома совершенно искренне ответил: Главное – попасть в этот дом. А потом – посмотрим, кто из нас собака».

Экспансия Абрамовича началась со второй половины 1996 года, после окончательной покупки «Сибнефти». В нефтяном бизнесе Березовский понимал слабо, а посему полностью передоверил младшему партнеру этот бизнес; требовал он лишь одного – вовремя приносить дивиденды.

Все аукционы, на которых они будут добирать оставшиеся пакеты акций, целиком готовил Абрамович; он же регистрировал фирмы, составлял документацию – словом, полностью держал в руках весь расклад. Участие Березовского начиналось и заканчивалось включением административного ресурса. Однажды он даже умудрился сделать председателем конкурсной комиссии по продаже акций «Сибнефти» своего верного соратника Бадри Патаркацишвили. Во времена волшебной палочки Коха еще и не такие чудеса случались. Организатором же аукционов выступала некая «Федеральная фондовая корпорация», во главе которой стоял лысоватый субъект с ленинской бородкой, Александр Стальевич Волошин. Через пару лет он возглавит президентскую администрацию.

Стоит ли добавлять, что все эти конкурсы проходили с грубейшим нарушением закона, в интересах одних единственных покупателей; все прочие, нежелательные конкуренты от торгов безжалостно оттеснялись.

Как впоследствии установила Счетная палата, ущерб от этих сделок составил не менее 2,7 миллиардов долларов, а – прямая цитата из официального заключения – «Члены конкурсной комиссии РФФИ, представлявшей интересы государства, явно действовали в пользу участников конкурса – фирм, контролируемых Б. Березовским и Р. Абрамовичем».

В свою очередь, Генпрокуратура пришла к выводу о незаконности приватизации «Сибнефти», как таковой.

«Никакого реального конкурса по продаже акций этой компании не было, – утверждает тогдашний генпрокурор Юрий Скуратов. – Березовский и Абрамович сделали все, чтобы за двести миллионов долларов втихую купить контрольный пакет „Сибнефти «“.

…Едва Абрамович уселся за кассой, влияние его резко начало возрастать. Но это было еще полдела. Сразу после президентских выборов Березовский совершил ключевую, непростительную для себя ошибку; он сблизил младшего партнера со своими стратегическими друзьями – Юмашевым и Дьяченко.

Конечно, знакомы они были и раньше. Работодатель президентского зятя, глава фирмы «Белка Трэйдинг» Виктор Хроленко припомнил в беседе со мной, как впервые, с подачи Березовского, Абрамович столкнулся с кремлевской царевной; это случилось в его офисе в 1995 году.

«Рома сидел в приемной, и тут вышла Таня. Он спрашивает: „А это кто такая?“. Я объяснил. После чего Валя долго мне выговаривал, что я понапрасну свечу людей».

Но уже в 1996-м, во время выборов, Юмашев вынужден был резко поменять свою точку зрения, проникшись к Абрамовичу если не любовью, то, как минимум, симпатией.

Как всегда, определил все случай. У Юмашева имелся секретный мобильник, номер которого был известен лишь избранным; для всех остальных существовал пейджер. Но вдруг на этот номер ему принялся звонить какой-то неизвестный с угрозами. Телефонный злодей обещал сотворить с президентским «литрабом» черт знает что, не стесняясь в выражениях и оборотах. И Юмашев, который, прямо скажем, особой смелостью никогда не отличался, струхнул не на шутку.

Прежде у него уже был один такой инцидент: годом раньше, дрожа от страха, он прибегал к Коржакову, уверяя, что кто-то терроризирует его по домашнему номеру. Телефон Юмашева был тогда даже поставлен на круглосуточный контроль, но за две недели удалось зафиксировать лишь один-единственный звонок, сделанный из уличного автомата.

«Юрмашев, – хрипел в трубке искаженный помехами голос; почему-то именно так – Юрмашев, – если ты не остановишься, мы тебя…»

После этого звонки прекратились. А вот теперь начались снова; причем он искренне был уверен, что с ним пытается свести счеты снятый с поста первого вице-премьера Олег Сосковец.

Коржакова больше не было рядом, его сменщику Крапивину он не доверял. За помощью Юмашев вынужден был обращаться к Березовскому, который, в свою очередь, перепоручил все заботы о взволнованном «летописце» Абрамовичу.

С порученным заданием Роман Аркадьевич справился на отлично.

В мгновение ока он нашел Юмашеву бронированную машину, выделил свою охрану; разумеется, приемный сын президента по достоинству оценил такую расторопность.

И когда вскоре после этого Березовский доверил Абрамовичу выполнять деликатные функции «семейного» соцработника – надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду – Юмашев ничуть тому не противился; даже наоборот.

«Впервые об Абрамовиче я услышал в начале 1997 года, – повествует бывший начальник СБП Александр Коржаков. – Ребята, стоявшие на охране Кремля, стали рассказывать, что он регулярно, по нескольку раз в месяц, бывает в 1-м корпусе; и всегда – с чемоданчиком в руках. Когда чемоданчик прогоняли через детектор, было видно, что там лежат пачки долларов: тысяч двести-триста. А поскольку кроме Тани и Вали в это время в 1-м корпусе никто больше не сидел, я сразу понял, что это новый семейный кассир…»

Страсть к чемоданчикам в президентской семье была в крови. Еще во времена Межрегиональной депутатской группы пламенный трибун и народный герой Борис Ельцин огорошил как-то своих соратников неожиданным вопросом: знаете ли вы, сколько денег входит в дипломат?

«Образовалась немая сцена, – описывает эту уникальную картину Лев Демидов, бывший доверенным лицом Ельцина в трех избирательных кампаниях. – И в наступившей тишине он назвал конкретную сумму: то ли миллион, то ли миллион двести. Помню, мы выходим из комнаты – Музыкантский, Комчатов, Шимаев – и недоуменно смотрим друг на друга: к чему это он?»