Львовская гастроль Джимми Хендрикса - Андрей Курков

Он чуть не рассмеялся, и тут же поймал на себе недоуменный взгляд проходившего во встречном направлении милиционера. Может, тот подумал, что именно над ним так хотелось Тарасу посмеяться? Но милиционер уже был у него за спиной и быстро удалялся.

Небо опустилось ниже, то ли обещая дождик, то ли из-за приближающегося вечера.

Включив свет на кухне, Тарас решил было положить торт в холодильник. Но тогда пришлось бы его распаковывать, доставать из праздничного, повязанного красной лентой целлофанового конуса. Оставив торт на подоконнике, Тарас сбросил куртку и разулся. Покормил рыбок, попрыскал водой кактусы, осмотрелся вокруг. Убрал со столика бумаги и всякие мелочи, которые регулярно выкладывал туда из своих карманов, возвращаясь утром с работы. Посмотрел на часы — половина шестого. Оксана подойдет к семи. Ежи наверняка будет сидеть у себя на кухне возле окна и прощупывать взглядом каждого входящего в парадное, и как только он ее увидит, то сразу же соберется, чтобы подняться на этаж выше, переступив через покрашенную в красный цвет пятую ступеньку.

В половине седьмого, когда Тарас уже закончил молоть на кофемолке кофейные бобы, зазвонил мобильный. Воздух в кухне так напитался кофейным ароматом, что Тарасу не хотелось отсюда уходить. Но мобильник лежал в кармане куртки, а куртка висела в коридоре на вешалке. Уже вытаскивая телефон из кармана, Тарас вдруг подумал, что это звонит Оксана с извинениями. Мол, не может она прийти сегодня вечером. И, испугавшись такого предположения, Тарас замер на мгновение, зажав мобильник в ладони. Бросил взгляд на экранчик телефона и с облегчением вздохнул — звонила Дарка.

— Привет! Как ты там? — спросил он радостным голосом.

— Лучше всех! — ответила она. — А ты?

— Тоже!

— Ты сегодня не занят? — спросила Дарка.

— Ну, — замялся Тарас, — у меня сегодня гости… Может, ненадолго… А что?

— Папа вдруг решил тебя на ужин пригласить. Я сама удивилась! Это на него так не похоже…

— На ужин? Сегодня? — растерялся Тарас. — Я не знаю… Я что-нибудь придумаю… Попытаюсь…

— Пожалуйста! — попросила Дарка. — Я боюсь, что в следующий раз у него такая мысль не возникнет… Я вообще удивляюсь… К тому же он сам вдруг о тебе заговорил!..

— Хорошо, — более решительно произнес Тарас. — Во сколько надо прийти?

— Через полчасика, к семи. Успеешь?

— Успею, — пообещал он.

Опустил телефон обратно в карман куртки, тяжело вздохнул и задумался. Надо было что-то делать, и план напрашивался сам собой, но план этот явно напоминал бомбу замедленного действия, обезвредить которую никому не удастся.

Тарас оделся поприличнее и спустился вниз к соседу.

— Ежи, — сказал он, — мне надо будет уйти. Ты можешь встретить Оксану у меня дома? Я там уже всё приготовил — и торт, и молотый кофе.

Сосед настороженно посмотрел на Тараса.

— Было бы лучше, если бы ты ее встретил, а потом и ушел, если хочешь оставить нас наедине.

— Я не хочу оставлять вас наедине, — несколько раздраженно произнес Тарас. — У меня просто срочные обстоятельства… Я постараюсь вернуться как можно скорее…

— Не надо сердиться, — пошел на попятную Ежи Астровский. — Я тебе и так премного благодарен! Я ее встречу, можешь не сомневаться! И мы тебя дождемся!

— Хорошо, — кивнул Тарас. — Я тебе через пару минут занесу ключ. Дверь будет просто захлопнута, так что пол-оборота направо, и она откроется!

Глава 48

Дарка встретила Тараса возле дома. В сумраке, слегка разбавленном тусклым светом уличного фонаря, Тарасу показалось, что он не видит ее рук. Знакомое Тарасу короткое пальто — до колен — было темно-синего цвета. Но сейчас оно казалось черным. На улице не было так уж холодно, чтобы втягивать кисти рук в рукава, как он сам в детстве делал зимой, особенно когда терял варежки.

— Тебе холодно? — спросил он Дарку, приветливо кивнув вместо «здрасте».

— Нет, — ответила она и протянула руку к его лицу.

Черная холодная, непривычно жесткая кожа перчатки дотронулась до его щеки. Тарас был удивлен. Он уже так привык к ее «атласному» прикосновению пальцев, а тут — кожа! Но ведь впереди зима и каждый вечер холоднее предыдущего.

— Я вышла тебя встретить, — прошептала Дарка, подойдя совсем близко, так близко, как могли бы стоять только что разъявшие объятия влюбленные. — И предупредить…

— О чем предупредить?

— Ты же моего отца не знаешь… Он хороший, но тебе может показаться странным… Ты поэтому просто слушай, что он тебе говорит, и не обращай внимания, как он говорит… Понимаешь?

Тарас отрицательно мотнул головой.

— Но я буду слушать, — пообещал он.

Она немного напряженно улыбнулась и легким взмахом руки позвала за собой. Нажала на кнопки кодового замка. Высокая дверь открылась.

Они поднялись по ступенькам, показавшимся Тарасу мраморными. Впервые во Львове он видел, что ступеньки парадного освещались настенными бра, да и вообще всё парадное блестело от чистоты.

— Твой папа что, олигарх или политик? — осторожно спросил Тарас.

— Нет, нам повезло! — Дарка на ходу обернулась. — Соседнюю квартиру купил киевский депутат. Он сюда раз в месяц и всегда с новой блондинкой приезжает — Львов показать. Зато в парадном ремонт сделал! Теперь тут всё так же, как до тридцать девятого года было!

Квартира Дарки располагалась на третьем этаже. Она впустила Тараса в коридор, сбросила пальто. Коридор был широким, почти два метра. Тараса удивила тишина. Но Дарка, переобувшись в пушистые тапочки и подсунув Тарасу тапочки большего размера, взглядом позвала его за собой.

Завела в просторную гостиную, где хватало места и для обеденного стола с шестью стульями, и для отдельного, в левой части комнаты, мягкого уголка — дивана, двух громоздких кресел и журнального столика со столешницей из толстого стекла, заваленного газетами. Овальный обеденный стол, как и мягкая мебель, был слишком современным для старинной люстры, свисавшей с потолка, для неоднократно реставрированного дубового паркета, который приятно и негромко поскрипывал под ногами. Но это несоответствие стилей не казалось ни кричащим, ни раздражающим взгляд. Здесь не было ничего лишнего, не было акцентов. Никто ничем не хотел хвастаться, словно всё случилось в этой квартире само собой. Она сама избавилась от чего-то старого и что-то новое появилось в ней само по себе, появилось и прижилось.

На овальном столе на бежевой льняной скатерти стояли тарелки, бокалы. Справа от каждой из трех тарелок расположился керамический желтоватый стаканчик, из которого, как карандаши, высовывались своими рабочими частями кверху ножи, вилки и ложки. Тараса позабавила креативность того, кто придумал этот способ сервировки. Он оглянулся, чтобы спросить Дарку, но она вдруг исчезла за дверью. Со стороны открывшейся и тут же закрывшейся за Даркой двери долетел приятный запах свежежареного карпа.