Свечи - Александр Смирнов

Александр оттолкнул прапорщика и рванулся в сторону. К сожалению, милиционеры просчитали и этот вариант. Сержант подставил беглецу подножку и тот растянулся на асфальте.

Через несколько секунд всё было кончено: пленники лежали со скованными наручниками руками. Прапорщик достал рацию и включил её.

– Докладывает семнадцатый. Мы взяли этих психов.

Маша вернулась домой, как обычно. Она скинула в прихожей туфли и босиком пробежала в свою комнату. Сев на диван и поджав под себя ноги, девушка закрыла глаза. Она всегда так делала, приходя с института. Мама была ещё на работе, и в распоряжении студентки было несколько часов, когда можно просто так посидеть на диване, помечтать, а то и просто подремать.

Правда, сегодня было не до мечтаний. В голове накопилось столько информации, что та не способна была переварить её. Путешествие в будущее, перелёт в прошлое и возврат в настоящее до сих пор не укладывалось в сознании.

«А может быть, мне всё это приснилось?» – подумала она.

Девушка осмотрелась вокруг и, не найдя ничего, что могло бы напомнить ей о невероятном путешествии, была уже готова согласиться со своим предположением, как её взгляд упал на подол платья, испачканного какой-то грязью.

«Это я испачкалась, когда вылезала из люка, – вспомнила она, – Мы покинули «ЗКП», а Ричард и Джон остались ждать профессора и Александра».

Маша разозлилась на себя за то, что ей опять в голову лезет этот дурацкий сон.

Неожиданно её мысли прервало чьё-то еле слышное всхлипывание.

Девушка встала с дивана и на цыпочках вышла из своей комнаты. В коридоре она остановилась и прислушалась. Из маминой спальни действительно доносились звуки сдерживаемого плача. Сердце чуть не остановилось от страха. Однако девушка, собрав воедино всё своё мужество, всё-таки открыла дверь в спальню.

– Мама!? – удивилась Маша.

На родительской кровати лежала мать, уткнувшись в подушку, и рыдала.

– Мама, что с тобой?

Девушка подбежала к кровати, присела и обняла мать.

– Кто тебя обидел?

– Папа, – тихо вымолвила женщина.

– Папа? А что сделал папа?

– Он умер, – ответила мать.

Всякие сомнения относительно путешествия в будущее моментально исчезли. Маша, понимая, что она ничего не может поделать с ходом событий, вспомнила, что её мать не в силах пережить смерть своего мужа, тоже умрёт.

– Нет!!! – закричала Маша, – Не надо! Не сейчас!

Девушка не выдержала напряжения и потеряла сознание.

Очнулась она оттого, что мама приводила её в себя, натирая виски нашатырным спиртом.

– Отчего он умер? – спросила дочь.

– Его убили, – ответила мать.

– Убили?

Эта первая несостыковка с будущим подействовала, как спасительная соломинка для утопающего. Если отец не умер в больнице, как это было известно из будущего, а его убили, значит и смерть матери может произойти совсем по другому сценарию, а главное, в совсем другое время.

– Как, убили? Кто убил? – переспросила Маша. – Разве он не в больнице?

– Там они его и убили, – ответила мать.

– Кто убил?

– Врачи, кто же ещё?

– К сожалению, врачи не всегда способны победить болезнь, – попыталась хоть чуть-чуть успокоить мать Маша. – Папа долго болел.

– Ты же ничего не знаешь, доченька! Он был совершенно здоров.

– Он здоров? – удивилась Маша.

– Он также здоров, как и твой парень, который тоже находится в психиатрической клинике. Его, кажется, Александром зовут?

– С Александром произошло недоразумение, – ответила Маша.

– Недоразумение заключается в том, что он не захотел служить этой стране, – зло сказала мать, – а твой отец…

– А что мой отец?

– Ты знаешь, за что Солженицына лишили гражданства?

– Да, он клеветал на нашу страну.

– Ничего он не клеветал. За его книгу «Один день Ивана Денисовича» сначала решили даже дать ленинскую премию, но потом она кому-то не понравилась и все его работы оказались клеветой. После Солженицына были Вишневская, Растропович. Академик Сахаров превратился в сумасшедшего.

– А что сделал папа? – спросила Маша.

– Они с друзьями решили сказать – «нет» этому произволу. У одного нашли плакат – «СССР – тюрьма народов». Вот он и стал сумасшедшим.

– Кто, друг или папа?

– Вся компания.

– Ты никогда мне об этом не рассказывала.

– Я, слава богу, в своём уме. Неужели ты думаешь, что я, вслед за мужем, отправлю туда свою собственную дочь? Тем более, твой отец был неправ.

– Неправ?

– Да. СССР – это не тюрьма народов, а огромный сумасшедший дом.

Мать помолчала немного, а потом с завистью посмотрела на дочь.

– Как я вам завидую, молодым. Вы будете жить совершенно в другом обществе, где будет свобода слова, где никто не будет сидеть в психушке за свои убеждения. Наша страна изменится, а папа, к сожалению, этого не увидит. Чуть-чуть не дожил.

– До чего не дожил? – осторожно спросила Маша.

– До социализма с человеческим лицом.

– С каким лицом?

– Ты, что с Луны свалилась? Партия провозгласила перестройку. Слава богу, генсеком молодого поставили. Он мужик умный, страну поднимет.

– Он поднимет? – горько усмехнулась Маша, – Да через десять лет этой страны вообще не будет! И генсека не будет, и ничего не будет.

– Господи, что же ты такое говоришь? Как это, ничего не будет? Так не бывает.

– Ещё как бывает, мамочка!

– А кто же будет поддерживать порядок, если страны нет?

– Бандиты. Они заменят и милицию, и прокуратуру и суд.

– По-твоему, и милиции не будет?

– Милиция превратится в бандитов. Это будет красная крыша.

– У милиции будет красная крыша?

– Это не важно, какая крыша будет у милиции, хоть зелёная, главное, что сама милиция превратится в красную крышу. Заводы перестанут работать, а вся страна превратится в лохотрон.

– Во что, во что? – не поняла мама.

– Лохотрон, – повторила Маша. – Мошенники, по-нашему.

Лицо матери исказилось от ужасной догадки.

«Неужели этим можно заразиться?» – подумала она.

– Что с тобой, мама? – заметила это Маша.

– Ты навещала своего Александра? – спросила она.

– Откуда ты это знаешь?

– Нетрудно догадаться.

Два самые сильные инстинкта вступили в единоборство. Инстинкт самосохранения отталкивал от дочери мать, как от чумы. Женщина теперь уже была полностью уверена, что молодой человек дочери попал в психиатрическую больницу не из-за того, что не хотел служить в армии, а потому, что был действительно болен. И не просто болен, а опасно болен, потому как, заболевание его было заразно. Материнский инстинкт, пренебрегая всякой осторожностью, не боясь заразиться этим опасным психическим заболеванием, пытался сжать свою дочь в объятьях и защитить даже от этой страшной и непонятной болезни.